НА
ПУТИ БУДУЩЕЙ РОССИИ
Дорогой читатель
Вы держите в руках удивительную книгу, она –
честная. Посвящена она тем, кого великий Достоевский метко назвал «бесами».
Бесы объединяет ненависть к Церкви и исторической России. К нашему стыду, имена
и партийные клички бесов до сих пор «украшают» города и веси Отечества. Значит,
не испили мы еще чашу национального унижения до дна, если в самом центре
столицы до сих пор возвышается капище их «вождя».
За последние 20 лет свершилось чудо возрождения
Православия – восстали из небытия тысячи храмов! Однако улицы, где они стоят,
по большей части остались Коммунистическими, Октябрьскими, а также носящими
имена и партийные клички Ленина, Свердлова, Кирова, Дзержинского, Войкова.
Проект «Возвращения» был создан в декабре 2006
года с одной целью – вернуть исторические названия. В него вошли люди,
состоявшиеся в своих областях, которым небезразлична судьба России. «Возвращение»
благословил Митрополит Вятский и Слободской Хрисанф. Проект был задуман как
неполитический и внепартийный, у него нет ни юридического оформления, ни
фиксированного членства, ни правящего органа. В этом отличие «Возвращения» от
политических партий, с их практически вождизмом и подковерной возней.
Мы открыты для всех, созданы отделения Проекта в
Вятке и Санкт-Петербурге. Наши единомышленники могут мне писать на электронный
адрес:
Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript
Звонить:
8-916-688-56-69. Чтобы убрать камень, тяжелым грузом лежащий на России, -
потребуются усилия многих людей.
Противники наши – это даже не столько идейные
коммунисты, сколько бездушные столоначальники. Их позиция – ничего не менять,
все оставить как есть! Ленин, Войков – это наша история!
Нынешние охранители бесов категорически не хотят
возвращения России к своим историческим корням. Но прямо об этом редко заявляют
– не та ситуация в стране. Они прекрасно понимают, что наличие в названиях имен
деятелей кровавой тоталитарной секты – Луначарских, Кировых, Свердловых,
Урицких, Войковых – это реальная преграда на пути возрождения России. Отсюда и
вся их демагогия: переименование это дорого! Народ нас не поймет! Денег нет!
Как сказал во время молебна о переименовании станции метро «Войковская» в
«Петербургскую» Александр Крутов: «Не денег у них нет, а совести!».
Кстати, В.В. Путин на встрече с участниками
Валдайского клуба в Сочи привел слова Ленина о том, что ему на Россию
наплевать, что важно добиться мировой социалистической революции. Президент
подчеркнул, что «Россию втянули в такую систему ценностей помимо ее воли,
потому что народ России вообще этого не ожидал, его просто надули, он ожидал
совершенно другого. Он ожидал мира – народам, земли – крестьянам. Помните
лозунги коммунистов? Не дали никакой земли, да и мира не возникло. Гражданская
война началась. Землю отобрали, фабрики рабочим как обещали, не дали».
Но почему же улицы российских городов продолжают
носить имена бесов? Основная цель Проекта – освободить нашу страну от
словесного мусора, вернуть ей достоинство. И мы далеки от уныния, хотя бы
потому, что главное название возвращено – это РОССИЯ.
Юрий Бондаренко, координатор Проекта «Возвращение»
«Черная книга» посвящена тем географическим
названиям, которые сохраняют наследие коммунистической идеологии и пропаганды.
Задача книги – показать подлинную роль, которую сыграли в истории запечатленные
в названиях лица, события и явления, реальные и мифологизированные. Очищение городов
и сел от этих названий необходимо для оздоровления идейной среды, в которой
живет наше общество. Возвращение исторических названий, а также замена
советских имен на названия, связанные с творцами непреходящих ценностей нашей
культуры, науки государственности, в том числе с деятелями антибольшевистского
сопротивления, поможет восстановить историческую преемственность нынешней
России.
ИСПРАВЛЕНИЕ НАЗВАНИЙ
Для физического здоровья важно качество окружающей нас
среды: чистый воздух, чистая вода, не зараженная ядовитыми веществами почва.
Для душевного здоровья не менее важна окружающая нас символическая среда. К ней
относятся, в частности, названия улиц и других географических объектов
(топонимика).
Названия эти нужны, прежде
всего, для ориентации, для того, чтобы человек знал, где он.
Если он потерян,
заблудился - это нарушает его душевное равновесие, мешает ему действовать и
жить. Если названия кругом французские, он видит, что он во Франции, если
русские - в России, а если советские - то он вроде в СССР, которого давно нет.
Это дезориентирует.
Названия не только
ориентируют в пространстве, как то: угол улицы А и улицы Б. Они напоминают о
событиях и людях, с которыми названия связаны. Топонимы бывают естественными и
искусственными.
Естественные
имеют древнее происхождение, отражают индивидуальные черты места, его колорит.
Такие названия вызывают интерес к краеведению, желание узнать, кто до нас жил в
этих местах, чьи мы наследники, кто мы. Бывают естественные названия чисто
географические. Тверская улица в Москве, Московский проспект в Петербурге
указывают на города, по направлению к которым они ведут.
Искусственные названия порой связаны с местами
деятельности исторических фигур (в направлении нынешнего Кутузовского проспекта
в Москве действительно шел Кутузов, на Чкаловской в Петербурге жил Чкалов).
Чаще
они географически произвольны и служат сохранению памяти о людях, составляющих
славу нации: писателях, ученых, композиторах, полководцах и иных выдающихся
деятелях. Запечатленные в названиях имена соединяют живых со своими великими
предками, предлагают равняться на них, брать с них пример.
В советское время велась
широкая кампания искусственных переименований в честь предтеч и деятелей
большевицкой революции и международного коммунизма.
Память о прошлом России
надо было стереть, страну обезличить повторением одних и тех же стандартных
названий.
Они менялись в зависимости
от того, кто в данный момент был в фаворе у правящей партии. Гатчина одно время
носила название Троцк, Пермь - Молотов, Ижевск - Устинов, Рыбинск - Андропов,
Набережные Челны – Брежнев, было много названий в честь Сталина. Этого уже нет.
Но сохранилось множество названий в честь Ленина, Дзержинского и других
деятелей, которых почитали на протяжении всего периода правления КПСС.
Кто же они, эти деятели?
Слава российской нации или ее позор? Пусть читатель решит, прочитав эту книгу.
Более двух тысяч лет назад
Конфуций объяснял одному из китайских правителей, что необходимо начинать
исправление дел в государстве с исправления имен: «Если имена неправильны, то
слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то
дела не могут осуществляться, и народ не знает, как себя вести».
Очищение страны от коммунистических
названий началось в 1991-1994 гг., но затем почти остановилось из-за официально
объявленной политики «согласия и примирения». В результате путь к храму, где
находится икона царственных мучеников, ведет со станции метро имени цареубийцы
Войкова, на улицу Сергия Радонежского попадаешь со станции «Площадь Ильича», храм-памятник,
на месте убийства царской семьи в Екатеринбурге, построен на улице Карла
Либкнехта, Санкт-Петербург окружает Ленинградская область, а Екатеринбург -
Свердловская.
Такой абсурд порождает
нигилистическое отношение к прошлому страны, лишенное нравственных оценок. А
продолжающееся присутствие советских имен питает прокоммунистические
настроения, закрепляет их положение как некоей постоянной ценности. Оно
формирует привыкание к ним у молодого поколения, которое начинает относиться к
ним примирительно и или не сознает, в какой мере они противоречат его
собственным убеждениям, или, наоборот, может вновь захотеть, как призывал
Маяковский, «делать жизнь с товарища Дзержинского», или с Урицкого, или Андропова….
Работа по стиранию с карты страны недостойных имен
нужна и для сохранения памяти о подлинных героях России, ее строителях и
защитниках, ее духовных вождях, борцах с тоталитарным режимом. Их пример, а не
пример растлителей и разрушителей, должен вдохновлять будущие поколения.
В помощь тем, кто над этим работает, и написана
«Черная книга». В ней дано 122 кратких очерка о лицах, понятиях и событиях,
которые наиболее часто встречаются в оставшихся от советского времени
наименования улиц площадей, населенных пунктов. Их список составлен на
основании на основании данных по 50 крупным городам. В него не входят деятели
местного значения и создатели советского режима, имена которых уже стерты с
карт самими коммунистами (Троцкий, Сталин). Не входят туда и ученые, военные и
иные деятели, прославленные в советское время (Вернадский, Королев), но к
созданию коммунистического режима непосредственно не причастные.
Очерки в книге написаны в свободном стиле 17
разными авторами. Это не академическое исследование с подробным изложением
послужных списков. Цель очерков – дать нравственную и политическую оценку
деятельности описываемых фигур, определить их отношение к российскому
государству. Сегодня, когда славословия «Российской державе» стали дежурными в
устах представителей власти, важно показать, что описываемые персонажи либо
способствовали разрушению России, либо не имели к ней никакого отношения.
Кого-то удивит, что в список лиц, чьи имена не
следует сохранять в российской топонимике, вошли такие видные деятели
отечественной культуры, как Герцен, Кропоткин, Плеханов или Горький и
Маяковский. Но составители сборника стоят на государственной позиции. Первые
трое своими революционными идеями помогали разрушать, а не строить российское
государство. Последние двое в своих писаниях поощряли коммунистический террор.
Книга – не просто перечень биографий. Она стремится
выявить суть большевизма как метода ведения политической борьбы, метода
управления общества и государством, прояснить суть коммунизма как политической
идеологии. Мы адресуем ее не только единомышленникам, которым в общем известны
приведенные здесь факты, но широким кругам граждан. А многие из них до сих пор
считают, что коммунизм – это, в принципе, не так плохо, что заслуживает
осуждения лишь его проявления, связанные с репрессиями, и некоторые деятели,
слишком «перегнувшие палку».
Когда мы пишем, что Атарбеков рубил головы шашкой,
это производит впечатление, а когда пишем, что Ногин уговорил профсоюз
железнодорожников отменить забастовку против Ленина, - не производит. Поэтому
важно помнить, что ответственность за последствия коммунистического
эксперимента несут не только ярко выраженные преступники с садистскими
наклонностями, но и те участники, которые лично никого не убивали. Это важно и
потому, что в данной книге мы не можем охватить всех персонажей. За ее рамками остались
«местно чтимые» деятели, но это не значит, что к ним нет претензий. И они несут
ответственность за действия своих начальников.
Такой подход основан на положениях Устава Международного
военного трибунала, созванного в Нюрнберге в 1946 г. для суда над военными
преступниками. Соотнесение действий большевиков с выработанными впоследствии
определениями ставит «героев» нашей книги в исторический контекст.
Статья 6 Устава Нюрнбергского трибунала относит к
«преступлениям, влекущим за собой индивидуальную ответственность»: «убийства
или истязания военнопленных […]; убийства заложников; ограбление общественной
или частной собственности»; […] «убийства, истребление, порабощение, ссылку и
другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во
время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным
мотивам» […]. «Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники,
участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора,
направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут
ответственность за все действия, совершенные любыми лицами в целях
осуществления такого плана».
Против устранения советских топонимов есть два
возражения:
1) «Мы к этим названиям привыкли». Но
привычки бывают дурные и хорошие. Опыт центра Москвы, где в 1990 – 1994 гг.
было восстановлено 150 исторических названий, свидетельствует, что к
исправленным названиям быстро привыкли, и 10 лет спустя мало кто вспоминает
советские.
2) «Это
часть нашей истории, мы не можем ее отменить». Но для изложения полной
картины истории есть учебники. Топонимы ее отражают выборочно. И рабство негров
в Америке, и власть Гитлера в Германии – то же часть истории, но никому в
голову не приходит называть в их честь улицы или города. Вопрос в отборе
достойных имен и событий, к чему и призывает книга.
Книга состоит из шести тематических разделов, по
основным категориям лиц и явлений, встречающихся в современных наименованиях.
Статьи внутри каждого раздела расположены в алфавитном порядке по наиболее
распространенной форме имени, не обязательно по фамилии.
1. НАЗВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С ОКТЯБРЬСКИМ
ПЕРЕВОРОТОМ И УТВЕРЖДЕНИЕМ ВЛАСТИ
БОЛЬШЕВИКОВ
Видное место в топонимике
современной России занимают имена лиц, которые непосредственно осуществили
коммунистический переворот и помогли новой власти удержаться в годы гражданской
войны. Набор этих имен весьма случаен. Среди них как действительно крупные
большевицкие деятели, так и разного рода «герои революции», часто
полумифические, ставшие известными благодаря пропаганде сталинского времени,
нуждавшейся в примерах для воспитания «строителей коммунизма». Обилие таких
имен на карте объясняется и тем, что среди них немало лиц, умерших до конца
1920-х годов и не успевших попасть в число «врагов народа».
Антонов-Овсеенко
Владимир Александрович
Антонов-Овсеенко (настоящая фамилия - Овсеенко, партийная кличка - Штык;
1883-1939) происходил из офицерской семьи. Закончив кадетский корпус, он
поступил в Николаевское военно-инженерное училище, из которого был исключен за
отказ принимать присягу. Поработав кучером, Овсеенко поступил в
Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, где присягу всё-таки принял.
Однако верность ей молодой офицер сохранять не стал: во время русско-японской
войны дезертировал из своей части и занялся подрывной работой. Неоднократно
арестовывался, но всякий раз ему удавалось выйти сухим из воды.
Например, в июне 1905 он
был арестован в Кронштадте под чужой фамилией, в октябре выпущен по амнистии, в
апреле 1906 снова арестован в Москве, но бежал из полицейского участка. В июне
арестован в Севастополе, при аресте оказал вооруженное сопротивление. Через год
бежал вместе с двадцатью другими заключенными, после взрыва тюремной стены. Вел
революционную пропаганду среди матросов царской яхты «Штандарт», организовал в
Москве антиправительственный «Клуб разумных развлечений». Арестован на съезде
фабричных врачей, но выпущен через три дня и т.д. Как один из организаторов
военных мятежей в Польше и Севастополе он был приговорен к смертной казни,
замененной двадцатью годами каторги, но бежал и жил с 1910 г. в эмиграции. В
1917 по амнистии Временного правительства вернулся в Россию, где быстро
выдвинулся в первые ряды большевиков.
Наиболее ярко таланты
Владимира Александровича проявились в октябрьские дни 1917. Он сыграл важную
роль в большевицком перевороте, организовав захват Зимнего дворца Именно он
арестовал членов Временного правительства. Самого Антонова-Овсеенко 28 октября
арестовали юнкера. Десятки юнкеров к тому времени были растерзаны на улицах его
подручными. Однако он не только не был расстрелян, но на следующий день
освобожден при посредничестве американского журналиста А. Вильямса.
Антонов-Овсеенко вошел в
первое коммунистическое правительство - Совет народных комиссаров. С декабря
1917 г. он занимал крупные командные посты в Красной армии (командующий Особой
группой войск Курского направления, командующий Советской армией Украины и
т.д.). В сентябре 1918 - мае 1919 был членом Реввоенсовета РСФСР. Его
подчиненные широко применяли расстрелы заложников и массовые репрессии против
«классовых врагов». В апреле 1919 г. Овсеенко назначили председателем
Тамбовского губисполкома. Его бесчеловечная политика при проведении
продразверстки довела крестьян губернии до отчаяния, и в августе 1920 г. они
восстали. В 1921 г. Овсеенко стал председателем Полномочной комиссии ВЦИК по
борьбе с восстаниями. Вместе с Тухачевским он разработал меры по истреблению
непокорных крестьян: семьи восставших (вплоть до грудных детей) брались в
заложники и отправлялись в концлагеря; за укрытие повстанцев или их близких
расстреливался старший в укрывшей семье; согласно особому приказу
расстреливался всякий, кто отказался назвать своё имя. Число жертв красных
карателей в Тамбовской губернии огромно даже на фоне уже привычных для
советской власти репрессий.
В дальнейшем
Антонов-Овсеенко был переведен на дипломатическую работу: в 1920-е годы служил
советским полпредом в Чехословакии, Литве, Польше. С 1934 г. он прокурор
РСФСР. В этой должности Овсеенко способствовал установлению практики вынесения
приговоров «по пролетарской необходимости». Во время гражданской войны в
Испании (1936-1937) занимал пост генерального консула в Барселоне: через этот
город проходило большинство военных грузов из СССР для испанских
коммунистических формирований. Оттуда Овсеенко был отозван в Москву, арестован
и расстрелян по обвинению в троцкизме. В 1956 г. он был реабилитирован.
Имя Антонова-Овсеенко носят
улицы многих городов. В Москве такая улица имеется в Пресненской управе, в
Петербурге -в Невском районе.
Артем
Настоящее имя - Федор
Андреевич Сергеев (1883-1921), но никто из соратников его так не называл. Звали
просто: «товарищ Артем». Даже в официальном списке состава ЦК РКП(б) на 1920
год, где все перечислены по фамилии с инициалами, он фигурирует как т. Артем.
В 1901 г. Артем поступил в
Московское высшее техническое училище, но уже с 1902 г. был «в рядах
искровцев-большевиков» и стал профессиональным революционером. В декабре 1905
г. руководил вооруженным бунтом в Харькове, был арестован, бежал, но в Перми
снова попал в тюрьму, из которой писал: «Камера большая, светлая. Пища
неплохая, прогулка в день чуть не два часа, еженедельно баня, а что главное - я
могу иметь здесь столько книг, сколько хочу».
Вскоре тов. Артем
оказывается в Париже, где работает директором ресторана и учится в «Русской
высшей вольной школе». Туда набирали по всей России полуинтеллигентов, давая им
зубрить несложную грамоту «долой» и «да здравствует», а заодно и собственные
вымышленные биографии («легенды»). В 1910 г. Артем становится портовым
грузчиком в Австралии, где издает газету «Австралийское эхо» и постоянно
судится с местными властями. После начала мировой войны пытается сорвать
мобилизацию войск и выступает за заключение австрало-германского сепаратного
мира.
После Февральской
революции Артем вернулся в Россию и стал во главе большевицкого комитета
Харьковского совета. Еще до октября он возглавлял вооруженные отряды
большевиков, а в 1918 г. стал главой так называемой Криворожско-Донецкой
республики. Затем занял, среди прочих, должность всеукраинского народного
комиссара агитации и пропаганды. Погиб товарищ Артем в авиационной катастрофе в
Подмосковье, при испытании некого «аэровагона».
Партийная кличка этого
деятеля часто встречается в топонимике. В Приморском крае есть город Артём и
посёлок Артемовский. Города, носящие имя Артёмовск, есть в Красноярском крае
(бывший поселок Ольховский), в Донецкой (бывший город Бахмут) и в Луганской
областях. В городах Луганск и Шахты именем Артема названы городские районы. В
Свердловской и Иркутской областях есть поселки, носящие название Артёмовский.
Артабеков
Георгий Александрович
Атарбеков (настоящая фамилия Атарбекян; 1892-1925) начал революционную
деятельность в 1905 г. Во время русско-японской войны; он, как и другие
революционеры, был сторонником поражения России. Активный участник беспорядков
1905-1907 гг. на Северном Кавказе и в Закавказье, где помогал грузинским
«лесным братьям» и «красным стрелкам». С 1908 г. - член РСДРП (б). В 1911 г.
исключен из Московского университета, где учился на юридическом факультете.
В начале
I
мировой войны его арестовывают в Тифлисе за пораженческую агитацию и пропаганду
восстания горцев против России. Он бежит из-под ареста и скрывается в
Эчмиадзине, продолжая призывать солдат и железнодорожных рабочих помочь
поражению России, натравливал люмпен-пролетариат на имущие классы. В 1917-1918
гг. - член Сухумского подпольного комитета партии большевиков и
Военно-Революционного Комитета. В начале 1918 г. Атарбеков организовал отряд
Красной гвардии, с помощью которого большевики захватили власть в Сухуме и его
окрестностях. После подавления этого восстания войсками Грузии подготовил и
осуществил новое. В апреле-мае 1918 г. он был заместителем председателя
Военно-Революционного Комитета Абхазии. После разгрома большевиков в Абхазии
уехал в Майкоп, к Орджоникидзе (см. ниже).
В том же году Атарбеков
стал заместителем председателя, а затем и председателем «Северо-Кавказской
чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией». Неудачно оборонял Майкоп от
белогвардейцев, после чего обвинил в этой неудаче население Армавира,
Пятигорска, Кисловодска, Ессентуков, якобы устроивших контрреволюционный
заговор. Непролетарское население названных городов было обречено на кровавую
расправу. Атарбеков создал в этих городах Чрезвычайные Комиссии, которые еще до
официального объявления о красном терроре без суда убили тысячи заложников -
священников, офицеров, и др. интеллигентов, (в том числе - известного
болгарского добровольца русской армии генерала Радко-Дмитриева). Вот описание
одного из свидетелей: «Палачи были неумелые и не могли убивать с одного взмаха.
Каждого заложника ударяли раз по пять, а то и больше. Некоторые стонали, но
большинство умирало молча… Вокруг могил стояли лужи крови. Кое-где лежали
осколки человеческих костей. Ближайшие к месту казни кресты и надгробные
памятники были обагрены кровью и обрызганы мозгом». Атарбеков не только
руководил этими расправами, но и сам участвовал в них и любил хвастаться перед
соратниками, как своей рукой зарубил того или иного генерала.
Далее он был назначен
начальником Особого отдела 11-й армии, затем Особого отдела
Каспийско-Кавказского фронта. В этой должности Атарбеков проявил жестокость уже
к самим красноармейцам. Если они проигрывали сражения или отказывались воевать за
большевиков, к ним применялись децимации (расстрел определенного процента
солдат). В феврале 1919 г. по инициативе Кирова Атарбеков возглавил ЧК в
Астрахани, где «оказал неоценимую услугу революции подавлением мартовского
восстания». Это подавление сопровождалось применением артиллерии против рабочих
кварталов Астрахани и массовым террором. В мае-июне 1919 г. Атарбеков провел
новую карательную операцию против жителей города. Он обвинил астраханских
рыбаков в шпионаже и объявил их виновниками разгрома большевицкой
Волжско-Каспийской флотилии под Фортом Александровск. Атарбекова за его
жестокость возненавидели красноармейцы и матросы и хотели ему отомстить.. Они
организовали на чекиста три покушения. Руководство ЧК в Москве тоже считало,
что Атарбеков превысил свои полномочия, и отозвало его для разбирательства, но
Дзержинский его оправдал.
Осенью 1919 г. палач
Астрахани стал во главе подразделения Особого отдела ВЧК уже в Москве. Вместе с
Тер-Петросяном (Камо) он руководил чекистскими операциями в тылу корпуса
генерала К.К. Мамантова, разъезжал по стране в поезде, созданном специально
«для борьбы с диверсантами и шпионами в тылу Красной армии». Затем Атарбеков
возглавлял Особый отдел и Ревтрибунал на Южном фронте, Особые отделы 9-й армии
и Кавказского фронта. В должности уполномоченного ВЧК по Кубано-Черноморской
области и в Баку руководил массовыми расстрелами русских солдат и офицеров
армии генерала Д.П. Драценко (май-сентябрь 1920 г., концлагерь на острове
Норген под Баку).
С 1921 г. Атарбеков -
полномочный представитель ВЧК в Армении и Азербайджане, председатель Ревкома
Армении, где также руководил массовыми репрессиями. Затем - нарком почт и
телеграфа Закавказья, член Президиума Закавказской партийной контрольной
комиссии. Погиб в авиакатастрофе.
Даже на общем фоне палачей
коммунистической эпохи имя Атарбекова одно из самых одиозных. Между тем оно
сохраняется в городской символике России. Так, в Москве в Преображенской управе
есть улица Атарбекова.
Бела Кун
Бела Кун (1886-1939) - венгерский коммунистический
лидер. Родился в Трансильвании, в семье сельского писаря-еврея. В гимназии
увлекся революционными идеями. С 1902 г. - член социал-демократической партии
Венгрии. Поступил на юридический факультет Коложварского университета. За
организацию беспорядков, которые привели к человеческим жертвам, был приговорен
судом к тюремному заключению. После освобождения руководил крайне левым крылом
социал-демократов горнодобывающего района Венгрии - Жильвельда.
В
I мировую войну воевал против России в рядах
австро-венгерской армии. В 1916 г. попал в плен и был отправлен в Томск, где
вел революционную пропаганду. В том же году вступил в РСДРП (б). После
Февральской революции работал в томском губернском комитете, в большевицкой
печати. После Октябрьского переворота сформировал группу командиров из
австро-венгерских пленных. Это была самая крупная из групп «интернационалистов-мадьяр»,
воевавших в Красной армии. Направлен большевиками в Петроград, где редактировал
коммунистическую газету на венгерском языке, писал брошюры, призывающие венгров
идти в Красную армию, организовал венгерскую партийную школу.
Бела Кун помогал большевикам удержать власть в Москве
во время восстания левых эсеров в июле 1918 г.: отбил у восставших телеграф и
захватил в плен нескольких членов их штаба. Потом работал в бюро ЦК партии
большевиков на Украине. Осенью 1918 г. его откомандировали на Уральский фронт,
а в конце того же года - в Венгрию, где он организовал коммунистическую партию.
В марте 1919 г. эта партия захватила власть и объявила страну Венгерской
Советской республикой. Под руководством Куна было создано правительство, в котором
он стал народным комиссаром по иностранным и военным делам. Фактически Кун
руководил всей политикой нового государства, стал организатором захлестнувшего
страну красного террора, который привел в ужас Европу. Террору положили конец
армии Франции и Румынии, освободившие Венгрию от большевиков в августе 1919 г.
Куну пришлось вернуться в советскую Россию.
В октябре 1920 г. он был назначен членом Реввоенсовета
Южного фронта. После ухода войск Русской Армии генерала П.Н. Врангеля из Крыма
Бела Кун вместе с секретарем Крымского обкома Розалией Землячкой организовал на
полуострове невиданный террор. Под их руководством без счета расстреливались
солдаты и офицеры Русской армии, которые остались на родине, поверив в
объявленную большевиками амнистию; беженцы из советской России, которые не
захотели или не смогли эвакуироваться с белыми; местные представители деловой,
интеллектуальной, культурной элиты общества; представители бывших
привилегированных классов, включая стариков, женщин и детей. За 1920-1922 гг. в
Крыму было уничтожено, по разным источникам, от 50 до 75 тысяч человек или
более. Так венгерский коммунист выполнил приказ Кремля: «Вымести Крым железной
метлой».
С 1921 г. Бела Кун работал в Исполкоме и Президиуме
Коминтерна, был инициатором ряда попыток «экспорта революции». Одной из таких
попыток (Германия, 1921) он руководил лично. В мае 1921 - апреле 1923 г.
занимал высокие посты на Урале, затем участвовал в создании Российского
Коммунистического Союза Молодежи (Комсомола). В 1936-1938 гг. входил в состав
коммунистического руководства Испании, участвовал в создании там аппарата
коммунистических спецслужб, повинных в гибели тысяч испанцев. Бела Кун был
репрессирован в 1939 г., после смерти Сталина реабилитирован.
Имя международного палача Белы Куна красуется на
мемориальных досках. Площадь его имени есть в Москве, в Гольяново, улица Белы
Куна - в Петербурге.
Блюхер
Василий Константинович
Блюхер (1890-1938) происходил из крестьян Ярославской губернии. Необычная для
русского крестьянина фамилия досталась ему от клички деда или прадеда. В 1904
г. Блюхер устроился работать на столичный завод, откуда был уволен за
революционную деятельность. В 1905-1907 гг. участвовал в баррикадных боях. В
1910-1913 отбывал тюремное заключение за призыв к забастовке. Участвовал в
I
мировой войне рядовым, затем младшим унтер-офицером, был награжден за
храбрость. После ранения уволен из армии, работал слесарем в Сормово и Казани.
Вступил в партию большевиков и вел среди рабочих пораженческую агитацию.
В ноябре 1917 Блюхер вошел в Самарский военно-революционный
комитет, помогал устанавливать советскую власть в Самарской губернии (создавал
с этой целью вооруженные отряды). Вскоре был направлен комиссаром
красногвардейского отряда в Челябинск, где его избрали председателем ревкома, а
в марте 1918 председателем совета. Подавлял восстания оренбургских казаков
(конец 1917 - начало 1918), участвовал в геноциде казачества. За операции
созданной им Южно-Уральской партизанской армии против казаков (июль-сентябрь
1918) он первым из большевиков получил орден Красного знамени. Из партизанского
отряда Блюхер сформировал 30-ю стрелковую дивизию, которая вошла в 3-ю Красную
армию. При дивизии он создал карательные интернациональные части, в т. ч.
батальон из немцев и венгров. В случаях военных неудач или проявлений
недовольства в своих войсках применял процентные расстрелы бойцов.
В 1919-1920 гг. Блюхер занимал высокие посты в Красной
армии, воевал в Сибири против верховного правителя России адмирала А.В. Колчака
и на Южном фронте против генерала П.Н. Врангеля. Участвовал в боях под Каховкой
и штурме Перекопа. В 1921-1922 руководи военным ведомством, был
главнокомандующим и членом Военного совета Народно-революционной армии
Дальневосточной народной республики. Проводил репрессии против амурского и
уссурийского казачества. Возглавлял советские войска в боях под Волочаевкой и
Спасском, обеспечивших красным власть над Приморьем.
Осенью 1924 г. был направлен в Китай, где действовал
под псевдонимом «генерал Галин». До 1927 г. был главным военным советником при
китайском революционном правительстве Чан-Кайши. В 1929 г. командовал особой
Дальневосточной армией, которая вторглась на территорию Китая, фактически
совершив акт международной агрессии, который Блюхер назвал «упреждающим
ударом». Во время этой операции подчиненные ему войска учинили страшный погром
в Трехречье - на китайской территории - где проживали, занимаясь сельским
трудом, бежавшие от большевиков дальневосточные казаки. Под руководством
Блюхера этих русских поселенцев поголовно истребили.
В 1937 г. Блюхер был причастен к расправе над группой
Тухачевского, но в 1938 г. расстрелян сам, реабилитирован при Хрущеве. В
Петербурге есть проспект Маршала Блюхера.
Буденный
Семён Михайлович Буденный
(1883-1973) родился на Дону, происходил из «иногородних». Вахмистр Буденный,
полный георгиевский кавалер, храбрый, но недалекий рубака, в 1917 г. примкнул к
красным. Он не был лишен честолюбия, думал о карьере: «Я решил, что лучше быть
маршалом в Красной армии, чем офицером в белой». В 1919 г. Буденный вступил в
партию большевиков. В годы Гражданской войны командовал 1-й конной армией -
ударной силой большевиков. Один из буденновцев, И. Бабель, описал нравы своих
однополчан в книге «Конармия» (1925). В ней разбой, грабеж, насилие над мирными
жителями предстают как привычная повседневность. В бойцах Буденный ценил прежде
всего личную преданность себе. Отношения в армии строились по образцу
разбойничьей банды, в которой будущий маршал был атаманом. Своей жестокостью
войска Буденного удивили даже Сталина, а Ленин не раз был крайне обеспокоен
повальным пьянством и разложением в «легендарной» 1-й конной.
Гражданским мужеством Буденный не отличался. В бою с
корпусом генерала А.А. Павлова он, вопреки приказу, не прикрыл с флангов дивизии
Гая и Азина, и они погибли, не дождавшись помощи. А обвинение пало на Думенко,
которого арестовали и отдали под трибунал. В командарме 2-ой конной армии -
Филиппе Миронове он видел конкурента и сделал все, чтобы убрать его. Позже
Буденный проголосовал за вынесение смертного приговора своему бывшему командиру
Егорову. Когда в 1937 г. была арестована вторая жена Буденного (которую он
привел в дом на второй день после гибели первой жены), Семен Михайлович не
стал помогать даже ей. В 1939 г. ее приговорили к 8-ми годам лагерей. К тому
времени она уже стала душевнобольной от пыток.
В 1923 году Буденному довелось стать «крестным отцом»
Чеченской автономной области: надев шапку бухарского эмира, с красной лентой
через плечо он приехал в Урус-Мартан и по декрету ВЦИКа объявил Чечню
автономной областью.
В 1930-1940-х годах Буденный стал одним из
организаторов массовых репрессий среди военных. В 1937 г. именно он обвинил
Тухачевского и некоторых других военачальников в государственной измене, предварительно
согласовав свое выступление со Сталиным. Как и Ворошилов, Буденный активно
поддерживал Сталина во всех его злодеяниях. Буденный и Ворошилов сблизились
неслучайно. Их объединяло то, что оба они были малограмотны и не могли простить
военспецам их превосходства в уме и образовании.
К 1941 г. в действующей армии было множество
командиров - выдвиженцев Ворошилова и Буденного, их приятелей по 1-й конной, и
это сказалось на ходе военных действий. Героем
II мировой войны
Буденный не стал; назначенный было командовать войсками Юго-Западного
направления, он скандально провалился, загубив десятки тысяч жизней и был
быстро отставлен. Других за подобное расстреливали, но «живую легенду» спасли
«революционные заслуги». После войны его как большого любителя лошадей
назначили заместителем министра сельского хозяйства.
В Ставропольском крае
старинный город Святой Крест носит имя этого красного командира. В Ростовской
области его именем названа станица на Маныче. В городе Донецке один из районов
- Буденновский, а в Москве, на Соколиной Горе проходит проспект маршала
Будённого. Проспекты и улицы, названные его именем, есть и во многих других
городах.
Вацетис
В известный период в Советском Союзе появилась
формулировка: «Имярек не понял революции». И наоборот, в среде дореволюционной
интеллигенции выискивались люди, которые революцию «поняли» и сознательно пошли
на сотрудничество с властью. К их числу относится полковник Генерального штаба
Иоаким Иоакимович Вацетис (1873-1938). Он родился в Латвии в семье батрака, что
не помешало ему войти в элиту армии. В советское время утверждалось, что из-за
своего скромного происхождения он по окончании академии не сразу был зачислен
по Генеральному штабу. Но причина была иной: он по успехам окончил ее последним
в выпуске.
В октябре 1917 Вацетис
перешел на сторону большевиков и вскоре стал у них начальником оперативного
отдела Революционного полевого штаба, а с весны 1918 возглавил только что
созданную Латышскую стрелковую дивизию. Это соединение отличалось безусловной
преданностью большевикам. Дивизия Вацетиса специализировалась на карательных
акциях, ее направляли туда, где власть коммунистов оказывалась под угрозой.
Например, она подавляла восстание левых эсеров в Москве в 1918 г. Летом 1918 г.
Вацетис стал командующим Восточным фронтом, который был создан из отдельных
отрядов самим Вацетисом и другими членами Реввоенсовета. С сентября 1918 г. в
течение 10 месяцев командовал всеми вооруженными силами РСФСР: формировал
армии, создавал штабы, и заботился о неусыпном контроле комиссаров над
красноармейцами.
Свою карьеру он закончил в
1937 году командармом 2 ранга, когда был арестован. То есть в известный момент
Вацетис уроднился большевицкому режиму и из наемника или даже заложника стал
своим. Что же побудило его стать «советским»? Любопытно посмотреть, как он сам
себя «позиционировал». Свою автобиографию Вацетис начинает с того, что он
никакой не Вацетис. Эту фамилию его деду дал местный помещик ради насмешки.
По-латышски «вацетис» означает немец, и чтобы семейство «невацетисов» унизить,
немецкий феодал в начале XIX века перекрестил их в «вацетисов». Не вынеся
издевательства, дедушка сошел с ума: «Он при жизни сделал себе гроб, в котором
часто отдыхал».
Сам Вацетис политикой не
занимался, и до 1917 года ничем не отличался от сослуживцев. Только был у него
в роду дедушка с гробом. И когда произошел культурный надлом, первобытное вышло
наружу.
И после ареста Вацетис
выражал преданность Сталину, очевидно, чтобы облегчить свою участь. В своих
показаниях Вацетис назвал более 20 человек участниками «фашистской
шпионско-террористической латышской организации»; все они были арестованы. Это
не спасло Вацетиса. В 1938 году он был расстрелян, после смерти Сталина
реабилитирован.
Войков
Петр Лазаревич Войков (партийные
клички - Петрусь, Интеллигент, Белокурый; 1888-1927) родился в Керчи. В
гимназии увлекся политикой, входил в социал-демократические кружки,
распространял нелегальную литературу. Был исключен из гимназии за
антиправительственное выступление на митинге. В 1903 г. Войков вступил в РСДРП,
примкнув поначалу к меньшевикам. Родителям, не раз просившим сына не позорить
их, пришлось сменить место жительства и работу. После того, как в годы
русско-японской войны он активно продолжил антигосударственную деятельность,
терпение родителей иссякло, и Войков был выгнан из дома. Несколько месяцев он
жил перебиваясь случайными заработками, а летом 1906 г. вступил в боевую
дружину РСДРП, участвовал в перевозке бомб и покушении на генерала Думбадзе.
Едва избегнув ареста, Войков скрылся за границу. С марта 1908 г. до февральских
событий 1917 г. он жил в Швейцарии, где сблизился с Лениным и другими
большевиками. В мае 1917 г. он вместе с видными деятелями большевицкой партии в
«запломбированном вагоне» выехал через Германию в Петроград.
Во Временном правительстве
Войков стал комиссаром министерства труда и отвечал за разрешение конфликтов
между рабочими и предпринимателями. В то время рабочие под влиянием
революционной пропаганды стали захватывать предприятия. Не считаясь с
действующими законами, Войков неизменно выступал против предпринимателей. После
июльских беспорядков 1917 г. он был направлен своим министерством в
Екатеринбург. В августе 1917 г. он окончательно перешел на большевицкие позиции
и быстро сделал партийную карьеру. Призывал местных рабочих «отринуть иллюзии о
возможности перемирия с буржуазией» и захватывать предприятия. Оставаясь
официальным представителем Временного правительства на Урале, он убеждал
рабочих в том, что пославшее его правительство «антинародно». Осенью 1917
работал секретарем в областном бюро профсоюзов, затем - в городской Думе
Екатеринбурга, где большевицкое большинство выбрало его председателем.
После октябрьского
переворота Войков вошел в местный Военно-революционный комитет, который
обратился ко всем советам Урала с призывом «брать власть на местах в свои руки,
сменять представителей старой администрации и всякое сопротивление подавлять
оружием». В должности областного комиссара продовольствия, Войков установил
такие цены на продукты питания и топливо, что частная торговля на Урале стала
невозможной. Это, в свою очередь, привело к товарному дефициту и серьезному
понижению уровня жизни. В ходе проводимой Войковым национализации уральской
промышленности, прежние владельцы предприятий были репрессированы. Жестокие
меры применялись и к крестьянам, которые отказывались выполнять непосильные
поставки. Даже советские историки признавали, что с приходом Войкова перестали
работать многие заводы, отапливаться школы и больницы, исчез с прилавков хлеб.
В знак протеста против действий Войкова учителя Екатеринбурга устроили
забастовку.
В 1918 г. Войков сыграл
одну из ключевых ролей в расправе над Императорской семьей. Он входил в
комиссию, созданную для перемещения Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург,
лично подыскал дом, где она содержалась под стражей. Именно по приказу Войкова
свобода семьи была резко ограничена: сокращено время прогулок, изъяты газеты.
Войков был одним из самых влиятельных лиц в Уралсовете, одобрившим решение
Ленина и Свердлова о бессудном убийстве, и потому разделяет ответственность за
это преступление.
С 1920 г. Войков был
переведен на дипломатическую работу: стал членом коллегии Народного
Комиссариата внешней торговли, возглавил таможенное управление. На этой работе
он принял живейшее участие в расхищении большевиками культурного достояния
России. Под его руководством огромное количество предметов культуры было за
бесценок продано за границу ради получения валюты для «экспорта революции».
В 1921 г. Войков возглавил
советскую делегацию, которая должна была согласовать с Польшей выполнение
Рижского договора 1920 г. Стремясь установить дипломатические отношения любой
ценой, он передавал полякам русские архивы, библиотеки, предметы искусства и
материальные ценности. Организуя грабеж страны, Петр Лазаревич старался самому
себе ни в чем не отказывать.
В октябре 1924 г. Войков
полномочным представителем СССР выехал в Польшу. В 1927 г. Борис Коверда
застрелил его в Варшаве как одного из цареубийц. Имя Войкова носит в Москве
улица (Головинская управа), шесть проездов, станция метро и даже
административный район. В Донецкой области Украины именем Войкова назван
поселок. Улица Войкова есть в Петродворце.
Володарский
Володарский (настоящие имя
и фамилия - Моисей Маркович Гольдштейн; 1891-1918) родился на Украине, в семье
бедного ремесленника. Свои политические пристрастия обнаружил рано. Поступив в
5-й класс гимназии в Дубно, уже через год был исключен оттуда за политическую
неблагонадежность. Революционную деятельность начал в 1905 г. в «Малом Бунде»,
а продолжил в организации украинских социал-демократов. Во время событий
1905-1907 гг. составлял и печатал нелегальные воззвания, организовывал митинги.
В 1908 попал в тюрьму, но быстро освободился. С 1908 по 1911 г. работал
революционным агитатором в Волынской и Подольской губерниях. В 1911 был
арестован и сослан в Архангельскую губернию, но в 1913 по амнистии вернулся на
Украину.
В том же году эмигрировал
в США, где вступил в Американскую социалистическую партию и в Интернациональный
профсоюз портных (он был закройщиком на швейной фабрике в Филадельфии). Затем
переехал в Нью-Йорк, где продолжал вести социалистическую пропаганду. Вместе с
Троцким и Бухариным издавал во время I мировой войны газету «Новый
Мир».
После февральских событий
1917 г. вернулся в Россию, примкнул к большевикам и быстро выдвинулся в число
руководителей. Начал работу районным агитатором, затем стал главным
пропагандистом в Петроградском партийном комитете. Вошел в президиум
Петроградского Совета и Петроградской городской Думы. Однако думскими делами
Моисей Маркович себя не утруждал, целиком отдавшись борьбе против Временного
правительства. Участвовал в подготовке и проведении октябрьского переворота,
агитацией способствовал формированию отрядов Красной гвардии. После переворота
избран в Президиум ВЦИК.
Володарский стал
комиссаром Союза северных коммун по делам печати, пропаганды и агитации, а
также одним из главных устроителей большевицких митингов в Петрограде, на
которых призывал беспощадно бороться против врагов революции путем террора. В
начале 1918 г. командирован ЦК на съезд армий Румынского фронта для агитации
среди военных. Создатель и редактор одного из главных партийных органов печати
- «Красной Газеты». Благодаря доступности для понимания малообразованных людей
она вербовала сторонников большевиков успешнее, чем «Правда». В должности
главного советского цензора Володарский был инициатором разгрома не только тех
печатных изданий, которые критиковали большевиков, но и тех, которые пытались
стоять в стороне. По словам Луначарского, «он был… беспощаден… В нем было
что-то от Марата… Он был весь пронизан не только грозой Октября, но и
пришедшими уже после его смерти грозами взрывов красного террора. Этого
скрывать мы не будем. Володарский был террорист. Он был до глубины души
убежден, что если мы промедлим со стальными ударами на голову
контрреволюционной гидры, она не только пожрет нас, но вместе с нами и
проснувшиеся в Октябре мировые надежды».
Моисей Маркович,
несомненно, имел огромные заслуги в деле пропаганды богоборческих идей, насилия
и ненависти. Однако его публичные выступления удавались не всегда. На
Обуховском заводе рабочие были настроены антибольшевицки и освистали его.
В июне 1918 г. по дороге
на очередной митинг Володарский был убит эсером Сергеевым за дискредитацию
социалистических идей. Похоронен на Марсовом поле. Его убийство стало предлогом
для репрессий по всей России. Ненависть к Володарскому была в Петрограде так
сильна, что первый памятник ему, установленный у Зимнего дворца, в 1919 г. был
взорван.
Однако имя его все еще
носит город в Нижегородской области, поселки в Астраханской, Луганской и
Киевской областях (Володарка), в Житомирской (Володарск-Волынский) и Донецкой
областях. В Брянске есть Володарский район. В Колпино и Сестрорецке под
Петербургом есть улицы Володарского.
Воровский
Вацлав Вацлавович
Воровский (партийные клички - Юрий Адамович, Орловский, Фавк, Шварц, Шахов;
1871-1923), родился в Москве, в польской дворянской семье, участвовавшей в
Польском восстании 1863-1864 гг. Образование получил в средней школе при
лютеранской церкви. Во время учебы заинтересовался историей польской борьбы за
независимость от России, так что как польский националист он сформировался уже
в детстве. В школе писал антиправительственные стихи, выступал с речами на
нелегальных собраниях учащихся. В 1890 г. поступил в университет на
физико-математический факультет, через год перешел в Московское техническое училище.
Организовал польский подпольный студенческий кружок и стал активным участником
общестуденческого движения, пытаясь его радикализировать. Создавал «всеобщие
революционные кружки» из представителей различных национальностей, доставал для
них нелегальную литературу.
Познакомившись с
революционно настроенными рабочими в 1895 г., Воровский создал первые рабочие
кружки, через которые распространял революционную литературу. В 1897 г. был
арестован и выслан в Вятскую губернию. Во время ссылки углубился в изучение
марксизма. В 1902 г. уехал за границу; в Женеве присоединился к большевикам и
стал сотрудником их газеты «Искра». Воровский также редактировал большевицкие
журналы «Вперед» и «Пролетарий». В 1903 тайно прибыл в Одессу для подпольной
работы. Был связным между большевиками и польскими левыми. В 1914, вернувшись
из ссылки в Петроград, агитировал за поражение России в
I
мировой войне. В 1915 переехал в Стокгольм. После февральских событий 1917 г.
вошел в Заграничное Бюро ЦК партии большевиков, а после октябрьского переворота
назначен ими полпредом в странах Скандинавии. В 1918 г. - председатель
делегации советского правительства по переговорам с Финляндией.
В 1919 г. Воровский
вернулся в Россию, где стал одним из главных инициаторов гонений на
Православную Церковь. В его замысел входило искусственное разжигание
внутрицерковных конфликтов, которые могли стать предлогом для ограбления Церкви
и насильственного утверждения богоборческой идеологии. В речи «Послание
патриарха Тихона к архипастырям и пастырям Церкви Российской» Воровский объявил
Церковь «одним из инструментов страдания народа». Он разделяет ответственность
за массовые репрессии против духовенства.
Воровский был также
участником I конгресса Коминтерна - подрывной организации,
виновной в многочисленных убийствах и государственных переворотах. В 1920 г.
Воровский был поставлен заведовать Госиздатом, а в следующем году был направлен
полпредом в Рим. В 1923 г. он без приглашения приехал на конференцию в Лозанне,
где был убит русским офицером-эмигрантом М. Конради. Писатель Иван Шмелев,
живший тогда в Париже, сознавая «громадное общечеловеческое и политическое
значение процесса об убийстве советского представителя Воровского», равно как и
другие деятели эмиграции, передали адвокату Т. Оберу материалы о масштабах
террора большевиков. Историк С.П. Мельгунов подготовил к процессу книгу
«Красный террор в России». Суд нейтральной Швейцарии оправдал Конради.
Воровский был с помпой
погребен на Красной площади, и до сих пор в Владимирской и Московской областях
есть поселки имени этого большевика и польского националиста. Площадь в центре
Москвы на месте снесенного храма на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки
носит имя Воровского и на ней стоит памятник ему. В Москве же, в
Косино-Ухтомском есть проезд Воровского, а по большим и малым городам России улиц
и площадей в его честь названо великое множество.
Ворошилов
Климент Ефремович
Ворошилов (1881-1969) родился в Екатеринославской губернии. В молодости работал
на шахте, где и вступил в большевицкую партию. В 1905 году Ворошилов
возглавил в Луганске не только городской большевицкий комитет, но и совет
рабочих депутатов. Он лично руководил организацией беспорядков в этом важном
промышленном регионе. Однажды жандармы задержали его, но разъяренная толпа,
угрожая погромами, отбила своего главаря.
После этого Ворошилов
покидает родные края и перебирается в Санкт-Петербург, где знакомится с
Ульяновым, Джугашвили, Калининым и другими большевиками. Одно время ездит по
Скандинавии - участвует в Стокгольмском съезде РСДРП, нелегально переправляет
оружие в Донбасс. Затем на съезде в Лондоне Ворошилов расширяет круг своих
знакомств среди будущих вершителей судеб России.
По возвращении в Россию
его арестовывают и отправляют в ссылку в Архангельскую губернию, откуда
Ворошилов благополучно бежит в Баку, где занимается «экспроприациями» вместе со
Сталиным. В результате Ворошилову пришлось сменить много тюрем и дальних
поселений, но потом он попал под амнистию в честь 300-летия Дома Романовых.
Уехал в Царицын и устроился там на оборонный завод. Вскоре началась мировая
война. Многие большевики не уклонялись от мобилизации, собираясь разлагать
армию изнутри. Ворошилов же решил с семьею податься в бега. Через некоторое
время он всплыл в предместьях Петрограда на маленьком частном заводике и
установил связь с местными нелегалами.
В февральские дни 1917 г.
Ворошилов в гуще солдат запасных полков и дезертиров, заполонивших столицу. Они
с радостью избирают «откосившего» депутатом Петроградского совета. Но партия
решает иначе: человек, который не служил в армии, не может быть депутатом от
солдат, шахтеру место в Луганске. И правда, там его встретили с радостью.
После октябрьского
переворота Ворошилов снова в Петрограде - как делегат Учредительного собрания.
Но работает в ЧК, ЦК, Совнаркоме, «ликвидирует» Градоначальство столицы. Тем
временем на Украине немецкие войска продвигаются на восток, угрожая Донбассу.
Ворошилова отправляют сколачивать отряды красной гвардии, а из них 5-ю
украинскую армию, которая, отступает в Россию, громя по дороге казацкие
станицы. Прибыв в Царицын, остатки ворошиловского воинства слились с себе
подобными. Там уже «фуражирствовал» Сталин, отбирая последнюю еду у крестьян
юга. Сколотив новую армию, напоминавшую вооруженную толпу, Ворошилов вместе с
Щаденко, Думенко и Буденным вели полупартизанскую борьбу с войсками Белой
армии, бесславно уложив в русскую землю 60 тысяч своих соратников.
Ворошилов успел побывать
за гражданскую войну и комиссаром НКВД Украины, и лидером «военной оппозиции»,
и членом Реввоенсовета республики. Отличился и в Кронштадтских расправах 1921
г. В 1924 г. он оказался в числе инициаторов постройки мавзолея Ленина.
«Мавзолей должен быть импозантным зрелищем, центром притяжения всех глаз» -
постановила «тройка» с участием Ворошилова. Затем мутная волна вынесла «нестроевого»
Ворошилова в командующие округами, и даже в заместители военного наркома, а
потом и в наркомы. Ворошилов легко отправлял подчиненных на смерть,
санкционируя их аресты, Особый военный талант Ворошилова раскрылся во время
финской кампании. Полумиллионная армия под его командованием завязла на финских
оборонительных линиях. Сталин был вынужден снять шахтера с военной должности,
но сохраняя лицо символу строя, назначил зампредом совнаркома.
Несмотря на бравурные
марши - «С нами Сталин родной / и надежной рукой / нас к победам ведет
Ворошилов» - его возвращение на военную должность и руководство Северо-Западным
направлением в 1941 году закончилось катастрофически - блокадой Ленинграда. Но
опять Сталин его пощадил. Ворошилову поручали то формировать резервы, то
возглавлять партизан, то комитет по трофеям, то вести переговоры с союзниками.
Дав ему принять вместе с
собой парад победы, Сталин после войны вовсе отодвинул Ворошилова от обороны и
бросил на культуру. Немало наломали они дров вместе с таким же «другом
культуры» Ждановым. В 1945-1947 гг. Ворошилов был председателем Союзной
контрольной комиссии в Венгрии и способствовал установлению там
коммунистического режима.
После
смерти Сталина Ворошилов был избран «почетным президентом» - Председателем
президиума Верховного совета СССР. Но и на этой безобидной должности Ворошилову
не повезло. «Ворошиловская» амнистия в марте 1953 г. коснулась прежде всего
уголовников и по стране прокатилась волна преступности. Как активный участник
репрессий 1930-х годов, Ворошилов пытался помешать Хрущеву осудить действия
Сталина на XX съезде КПСС. С падением Хрущева Брежнев вернул Ворошилова в
политику в качестве «живой легенды», а потом с почестями похоронил у
Кремлевской стены. Улица Ворошилова есть в Петербурге, Луганск в течение многих
лет назывался Ворошиловградом.
Гайдар
Аркадий
Петрович Гайдар (настоящая фамилия - Голиков; 1904-1941) был сыном учителя из
крестьян и дворянки. Его родители участвовали в революционных беспорядках 1905
г. и, опасаясь ареста, уехали в провинциальный Арзамас. Там будущий детский
писатель учился в реальном училище и впервые опубликовал свои стихи в местной
газете «Молот».
В 1919 г. он
вступил в Красную армию и в РКП(б), стал помощником командира отряда красных
партизан, действовавших в районе Арзамаса. Скрыв свой возраст, учился на
командных курсах в Москве и Киеве, затем командовал ротой красных курсантов.
Воевал на Польском и Кавказском фронте. В 1921 как командир запасного
Воронежского полка отправлял маршевые роты на подавление Кронштадтского
восстания. Летом того же года, командуя 58-м отдельным полком, участвовал в
подавлении Тамбовского крестьянского восстания. Столь высокое для
семнадцатилетнего возраста назначение сам Голиков объяснял тем, что «много из
высшего комсостава арестовано за связь с бандами», т.е. с повстанцами.
После
уничтожения непокорных крестьян Гайдар продолжил службу в карательных частях
особого назначения (ЧОН) - сначала в Тамьян-Катайском районе в Башкирии, затем
в Хакассии. Здесь в зоне его ответственности оказался 2-й «боерайон»,
включающий в себя шесть нынешних районов на юге Красноярского края. Ему было
приказано уничтожить отряд «императора тайги» И.Н. Соловьева, состоявший из
местных крестьян и колчаковских офицеров. Не сумев справиться с этой задачей,
Гайдар обрушился на местное население, не поддержавшее большевиков. Людей без
суда и следствия расстреливали, рубили шашками, бросали в колодцы, не щадя ни
стариков, ни детей. Основным объектом кровавой охоты молодого комиссара
становились хакасы. В одном из хакасских сел, по рассказам местных жителей, он
лично убил выстрелами в затылок более ста человек, выстроенных у края обрыва. В
другом селе, взяв заложников, посадил их в баню, угрожая, что расстреляет всех,
если они утром не скажут, «где скрываются бандиты». И сам на утро исполнил эту
угрозу: снова выстрелами в затылок. Для выслеживания неуловимого Соловьева
Гайдар вербовал агентов из местного населения, расплачиваясь за информацию
дефицитной мануфактурой. Местные советские руководители постоянно жаловались на
Гайдара. Например, в письме волостного исполкома, посланном с нарочным из села
Курбатова в Ачинск, говорится: «Прибывший отряд сразу пустил в ход плети,
которые, по нашим мыслям, должны существовать в области преданий… а не
проявляться теперь при Советской власти».
Конец
бесчинствам Гайдара пришел лишь после того, как он, несмотря на приказ
начальства доставить пленных в штаб для допроса, лично расстрелял их, не желая
выделять людей для конвоя. Командующий ЧОНом губернии В. Какоулин был вынужден
признать: «Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший,
пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений». Гайдар был вызван в
Красноярск для объяснения; его исключили из партии, сняли с должности и
направили на психиатрическое освидетельствование. Консилиум, нашел «истощение
нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и бывшей контузии, с
функциональным расстройством и аритмией сердечной деятельности» (из письма
Гайдара сестре Наташе 17 января 1923 г.). Пройдя курсы лечения в Красноярске,
Томске и Москве, Гайдар отправляется сначала в полугодовой, а затем - в
бессрочный отпуск «с сохранением содержания».
В 1925 г. он
написал свою первую повесть «В дни поражений и побед». Редактор посоветовал
молодому автору начать мирную жизнь, и он уехал работать корреспондентом
сначала в Донбасс, а потом на Урал. Гайдар работал в местных газетах; в Перми
он женился на семнадцатилетней комсомолке Лие Лазаревне Соломянской, усыновив
ее сына Тимура. После публикации рассказа «Р.В.С.» к Гайдару пришло признание,
и семья переехала в Москву. Но в 1931 г. жена вместе с сыном ушла от него.
Причиной ухода был алкоголизм писателя.
Гайдар
тосковал, не мог работать и уехал в Хабаровск корреспондентом газеты
«Тихоокеанская звезда». Знавший его в это время Борис Закс писал: «Мне пришлось
за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками - запойными,
хроническими и прочими. Гайдар был иным, он зачастую бывал "готов"
еще до первой рюмки» И еще: «Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него
отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим.
Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется.
Увезли в бессознательном состоянии… При этом не похоже было, что он стремился
покончить с собой; он не пытался нанести себе смертельную рану».
Душевный недуг
(маниакально-депрессивный психоз на фоне хронического алкоголизма) не помешал
Гайдару создать произведения, поставившие его в первый ряд советских детских
писателей. Но громкий успех не избавлял его от груза совершенных когда-то
преступлений. «Снятся мне убитые мною в юности на войне люди», - писал он в
дневнике. Постоянные запои мешали нормальной работе.
С началом
новой войны Гайдар попросился на фронт. Когда в октябре 1941 г. партизаны
отряда, в котором он был военным корреспондентом, напоролись на немцев, Гайдар
вскочил во весь рост и крикнул своим товарищам: «Вперед! За мной!» Это была
смерть, похожая на самоубийство. Другие партизаны спаслись.
Имя Гайдара очень часто носят
детские учреждения: школы, библиотеки, детские дома.
Двадцать шесть
бакинских комиссаров
Официальная
советская историография воспевала «подвиг двадцати шести бакинских комиссаров»,
якобы расстрелянных. Имелись в виду 26
деятелей созданной в 1918 г. Бакинской коммуны: чрезвычайный комиссар Кавказа,
председатель Бакинского Совета народных комиссаров Степан Шаумян; бакинский губернский комиссар Мешади Азизбеков; председатель Бакинского
Совета рабочих, крестьянских, солдатских и матросских депутатов Прокофий Джапаридзе;
председатель Совета народного хозяйства Иван Фиолетов; народный комиссар
земледелия Мир-Гасан Везиров; комиссар по военно-морским делам Бакинского
Совнаркома Григорий Корганов; народный комиссар труда Яков Зевин; председатель
центральной военной власти в Баку, командир красного отряда Григорий Петров;
комиссар по военно-морским делам из Центра Владимир Полухин; редактор газеты
«Бакинский рабочий» Арсен Амирян; редактор газеты «Известия Бакинского Совета»
Сурен Овсепян; заместитель председателя Военно-революционного комитета
Кавказской армии Иван Малыгин; комендант города Баку Багдасар Авакян; член
Военно-революционного комитета Кавказской армии Меер Басин; член
Военно-революционного комитета Марк Коганов; военный работник Федор Солнцев;
заместитель народного комиссара продовольствия Арам Костандян; член
Военно-революционного комитета Соломон Богданов; служащий Анатолий Богданов;
журналист Арменак Борян; матрос Эйжен Берг; бригадный комиссар Иван Габышев;
командир кавалерийского отряда Татевос Амиров; личные охранники Шаумяна и
Джапаридзе, коммунисты Ираклий Метакса и Иван Николайшвили; делопроизводитель
Военно-революционного комитета, беспартийный Исай Мишне. Как видно, перед нами
совершенно разные люди: и крупные большевики, и мелкие советские служащие.
Далеко не все они были комиссарами. Правда, 20.9.1918 все они действительно
погибли, но не от руки англичан и не так, как представлено на картине
советского художника И.И. Бродского, изобразившего их расстрел. В чем же
состоял их подвиг?
С марта 1918 в
Баку и его окрестностях правил Совет, куда входили члены различных левых
партий. Его исполнительным органом был Бакинский совнарком, состоявший из
большевиков и левых эсеров. 28 мая 1918 была провозглашена Азербайджанская
Демократическая Республика. На территории Азербайджана началась гражданская
война, причем противники определялись в ней не по политическому (все они были
социалисты, хотя и разных толков), а по национальному признаку: по одну сторону
баррикад были в основном азербайджанцы, по другую - в основном русские и
армяне. Большинство населения Баку было русско-армянским. Навстречу наступавшим
на город азербайджанским войскам (численностью около 14 тысяч) Бакинский
совнарком выставил Кавказскую армию во главе с большевиком-армянином Г. Коргановым.
В распоряжении этого бакинского комиссара было 13 тысяч человек, 80 орудий, 3
бронепоезда, 160 пулеметов, 13 самолетов и 7 броневиков. Но противостоять
азербайджанцам он даже с такими силами не сумел, и в июле 1918 г. Совнарком
пригласил для обороны Баку от азербайджанцев британские войска, располагавшиеся
в Персии (Иране). Те согласились, поскольку Азербайджанская республика была
союзником, а точнее вассалом, Турецкой империи, воевавшей на стороне Германии
против Британии. Когда азербайджанские войска подошли к Баку, Совнарком сдал
власть в городе Центрокаспию (Центральному комитету Каспийской флотилии) и
Временному исполнительному комитету советов.
Бывшее
руководство Баку намеревалось бежать в Астрахань, находившуюся тогда под
контролем красных. Однако новое правительство Баку арестовало около 30 человек
(в основном - перечисленных выше комиссаров) и предъявило им обвинение «в
попытке бегства без сдачи отчета о расходовании народных денег, в вывозе
военного имущества и в измене». Завершив следствие, ЧК предала арестованных
военно-полевому суду. Однако накануне входа в Баку азербайджанских войск
подсудимых комиссаров отпустили, и те успели на последний отходивший пароход
«Туркмен». Но из-за недостатка топлива пароход причалил не в Астрахани, а в Красноводске.
Там бакинские комиссары были арестованы местными властями (стачечным комитетом
рабочих-социалистов). Им предъявили обвинение в сдаче Баку азербайджанцам. По
этому обвинению перечисленные 26 человек и были казнены - местный туркмен
отрубил им головы. Английские войска не имели к этому никакого отношения - их в
Красноводске в то время просто не было. Подлинную картину казни установила
комиссия ВЦИК РСФСР под руководством В.А. Чайкина, опубликовавшего свой отчет в
Москве в 1922 г.
Впрочем, один из бакинских комиссаров был отпущен.
Генерал-майору А.Е. Мартынову, который в 1918 г. был начальником штаба
Главнокомандующего Прикаспийским краем (он участвовал в следствии и подписал
приказ о казни «комиссаров») пришлось освободить Анастаса Микояна, будущего
сталинского наркома, именем которого называется мясокомбинат в Москве. Он помог
контрразведке выявить своих товарищей среди 600 беженцев. «Самая сволочь из
этих комиссаров был, но я ему слово офицера дал, что если поможет - сохраню ему
жизнь», - вспоминал Мартынов в эмиграции.
Так что ничего героического в
истории 26 бакинских комиссаров нет. Даже Сталин призывал лишь чтить их память
и не утверждал, что они совершили какой-либо подвиг. Тем не менее, улица «26
бакинских комиссаров» есть и в Москве, в Тропарево.
Дзержинский
Феликс Эдмундович
Дзержинский (1877-1926) родился в семье небогатого польского помещика. Россию и русских он ненавидел с детства и вспоминал в
1922 году: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех
москалей». Хотя воспользоваться шапкой-невидимкой ему не пришлось, в деле
реализации своей заветной мечты он куда как преуспел. Начав борьбу против
исторической России методами индивидуального террора, он продолжил ее после
большевицкого переворота, стоя во главе могущественной террористической
организации - ВЧК-ГПУ.
В
молодости Дзержинский собирался стать
священником и вступить в орден иезуитов, но вместо этого в 1895 г. вошел в
Литовскую социал-демократическую организацию, а в 1900 - в Социал-демократию
Королевства Польши и Литвы. В 1896 бросил гимназию и стал
профессиональным революционером. Активно участвовал в событиях 1905-1907 гг. За
свою антигосударственную деятельность много раз был арестован и сослан, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии; в общей
сложности провел на каторге и в ссылке 11 лет.
Февральская
революция освободила Дзержинского из Бутырской тюрьмы в Москве. Он сразу
вступил в партию большевиков (причем партийный стаж ему засчитали с 1895) и
выдвинулся в ее первый ряд. Осенью 1917 вошел в Военно-революционный партийный
центр по руководству вооружённым восстанием. Во время Октябрьского переворота
руководил связью Смольного с красными отрядами. Стал членом Президиума ВЦИК, а
в декабре 1917, по предложению Ленина, был назначен председателем Всероссийской
Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией (ВЧК).
Именно эта должность
заслуженно принесла Дзержинскому славу одной из самых одиозных фигур
большевицкой партии и советского режима. Он бессменно
оставался во главе органов государственной безопасности (ВЧК, с 1922 -
ГПУ, ОГПУ) до самой смерти. Дзержинский - один из
главных организаторов красного террора -официальной политики Советского
государства. Он создал небывало систему подавления политических противников и
устрашения населения, включавшую пытки, массовые захваты и казни заложников. По
самым скромным подсчетам, под непосредственным руководством Дзержинского в
1918-1922 гг. было уничтожено примерно 1,7 - 2 млн. человек. При этом ЧК не
скрывала, что ее задача - не борьба с конкретными «преступниками», а ликвидация
«враждебных классов», то есть истребление наиболее культурных слоев населения.
Инструкциями предписывалось не столько рассматривать действия арестованного,
сколько выяснять, «к какому классу он принадлежит, какого он происхождения,
какое у него образование и какова его профессия… эти вопросы и должны решить
судьбу обвиняемого».
По
воспоминаниям английского дипломата Б. Локкарта,
глубоко посаженные глаза Дзержинского «горели холодным огнем фанатизма. Он
никогда не моргал. Его веки казались парализованными». Демагогическая фраза
«чекистом может быть человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми
руками» впоследствии широко использовалась советской пропагандой для
романтизации образа «стража революции».
Во время Гражданской войны
председатель ВЧК неоднократно направлялся на различные фронты, где кровавыми
методами восстанавливал дисциплину. С 1921 Дзержинский - председатель Комиссии
по улучшению жизни детей при ВЦИК, которая занималась ликвидацией детской беспризорности.
В этом назначении был особый цинизм, так как именно ЧК своими бесконечными
убийствами порождала толпы беспризорников. В 1921, оставаясь на посту
председателя ВЧК, Дзержинский был одновременно назначен наркомом путей
сообщения, а с 1924 - председателем ВСНХ СССР.
После
начала Кронштадтского восстания Дзержинский немедленно обвинил его участников в
том, что они действуют по заданию иностранных разведок (что заведомо не
соответствовало действительности). В 1922 заявил, что теперь «нужно особенно
зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам, сокрушить
внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков,
капиталистов и их прихвостней». Тем самым он положил начало традиции советских
органов госбезопасности - всюду искать иностранные заговоры и шпионаж. После
смерти Ленина Дзержинский возглавил комиссию по организации его похорон,
настоял на бальзамировании его тела. Он и сам был похоронен у Кремлевской
стены. В годы правления Сталина была создана легенда о кристально честном,
гуманном, романтичном «Железном Феликсе», «рыцаре революции». Лишь с 1988 г.
стали появляться публикации, приоткрывающие правду об этой страшной личности. В
1991 москвичи снесли памятник Дзержинскому на Лубянке - это стало символом конца
коммунистического режима в СССР.
Но
и сейчас в России нет, кажется, ни одного города, который не был бы
осквернен этим кровавым именем. Улицы, площади Дзержинского - повсюду.
Городские районы Волгограда, Кривого Рога, Нижнего Тагила, Новосибирска, Перми,
Харькова, города и поселки в Минской области (бывший Кайданово), Нижегородской
(бывший Растяпино), Донецкой (Щербиновка), Житомирской (Романов), в
Красноярском крае, в Талды-Курганской области Казахстана носят его имя. Крупный
город Днепропетровской области называется Днепродзержинск (бывшая Каменка). На
южной окраине Москвы у древнего Угрешского монастыря был построен поселок
Дзержинский.
Дмитрий Ульянов
Дмитрий Ильич Ульянов
(партийные клички - Герц, Андреевский; 1874-1943) хотя и считался «советским
государственным и партийным деятелем», не был даже тенью своего старшего брата
и попал в советский пантеон только потому, что советская пропаганда
обожествляла все, прикосновенное к Ленину.
Вслед за старшим братом Д.
Ульянов вовлекся в революционное подполье и стал рядовым его работником.
Окончив в 1893 г. самарскую гимназию, он поступил на медицинский факультет
Московского университета. В 1897 г. был арестован за участие в работе
нелегальных организаций, в том числе Московского Рабочего Союза, отбыл за это
заключение в Таганской тюрьме. Из Московского университета Ульянов был
исключен, но в 1901 г. окончил медицинский факультет Юрьевского университета и
стал врачом Херсонского земства, продолжая по мере сил помогать делу брата: был
агентом газеты «Искра», переправлял ее региональным подпольным организациям.
За антиправительственную
пропаганду был арестован в 1902 г. и снова в 1904, но скоро освободился.
Продолжал работать врачом и помогать революционному подполью в Крыму. С началом
I мировой войны был мобилизован как военный врач. Вел
среди медицинского персонала армейских госпиталей, раненых и больных
пораженческую пропаганду, направленную на разгром России.
С декабря 1917 был членом
Таврического комитета РСДРП(б), поэтому разделяет с большевицким руководством
полуострова ответственность за массовые убийства людей из «непролетарских
классов» - в частности, русских офицеров, которых красные матросы в начале 1918
г. топили и сжигали живьем в корабельных топках. В 1918-1919 он в партийном подполье
Крыма. В 1919 - член Евпаторийского комитета РКП(б), заместитель председателя
Крымского СНК. В 1920-1921 входил в Крымский обком РКП(б) и ревком. С 1921 Д.
Ульянов работал в Москве в Наркомздраве и Коммунистическом университете им.
Свердлова. С 1933 - в научном секторе поликлиники Сануправления Кремля.
В
Москве имя Дмитрия Ульянова носит улица в Академической управе.
Дундич
Тома Дундич (называл себя
также Иван, в литературе - Олеко; 1896 или 1897 - 1920) родился в Далмации, в
хорватской крестьянской семье. Один из самых известных иностранцев на службе у
большевиков.
В 12 лет Дундич уехал за
океан, работал погонщиком скота в США, Аргентине и Бразилии, где стал и
профессиональным наездником. За океаном он пробыл 4 года и, заработав денег, вернулся
домой. В 1914 г. призван на военную службу и как унтер-офицер австро-венгерской
армии воевал против сербской и русской армий. В 1916 г. под Луцком взят в плен
и вступил в сформированную в России 1-ю Сербскую добровольческую дивизию.
Окончил Одесскую школу прапорщиков и был произведен в офицеры.
Но если большинство славян
с подобной судьбой сохранило преданность исторической России и сражалось с
большевиками в рядах белых армий, то Дундич повел себя противоположным образом.
В 1917 г. он вступил в красную гвардию, в созданный из иностранцев
интернациональный батальон Сиверса и насаждал власть большевиков на юго-западе
России. В марте 1918 Дундич возглавил партизанский отряд в районе Бахмута (ныне
Артёмовск), воевал в составе красной кавалерийской бригады Крючковского, был
инструктором отдела формирования и обучения войск. Участвовал в репрессиях
против донского казачества. Весной 1918 г. влился в отряд Ворошилова, с которым
отошел в Царицын. Формировал в городе коммунистические части из иностранцев. Однако
уже в июне 1918 г. попал под суд за то, что сманивал бойцов пехотного
интернационального батальона в свой кавалерийский отряд, «обещая им повышенные
денежные оклады». За самочинные действия приговорен Советом федерации
иностранных коммунистов к исключению из Красной армии, но был прощен и с
сентября 1918 г. вступил в должность командира батальона бригады имени
III
Интернационала в 10-й Красной армии.
С 1919 Дундич служил в
Особой Донской кавказской дивизии Будённого (позже в конном корпусе 1-й Конной
армии): был помощником командира полка, выполнял при Будённом особые поручения,
командовал кавалерийским дивизионом при штабе 1-й Конной. Зимой 1918-1919 гг.,
участвуя в контрнаступлении советского Южного фронта против Донской армии,
отличился во время большевицких репрессий против казачества. В районе станицы
Великокняжеская Дундич, по свидетельству красных историков, зарубил 116 донских
казаков, в том числе 23 офицера. На мосту через Маныч он убил 9 офицеров. Под
Воронежем им были убиты 24 казака. Буденный в своем интервью газете
«Воронежский коммунист» от 1 ноября 1919 г. с гордостью заявил: «Их много,
таких дундичей, и в моем корпусе, и в других. Все они - отличные боевики…»
Красные историки и
журналисты сложили в то время немало легенд о Дундиче. Этот хорватский
кавалерист якобы мог в одиночку сражаться с целыми эскадронами, врываться в
расположение белых, вызывать там панику, захватывать трофеи и благополучно
уходить. Эти легенды во многом порождались рассказами самого Дундича, склонного
преувеличивать свои «достижения». Мифами являются, в частности, истории о том,
как Дундич забросал гранатами штаб генерала А.Г. Шкуро в Воронеже; в одиночку
разбил сотню кубанских казаков и захватил ее знамя; взял в плен группу казаков,
посланных генералом С.Г. Улагаем на рыбную ловлю, и др.
В погромах, устроенных
бойцами Конной армии Буденного при взятии Ростова-на-Дону, Дундич участвовал,
потом помогал насаждать советскую власть на Северном Кавказе. В апреле 1920 г.
переброшен с 1-й Конной на польский фронт. Во время перехода буденновцев через
Украину участвовал в подавлении украинских повстанческих отрядов и в погромах
еврейского населения. Убит на польском фронте в бою под Ровно.
Дыбенко
Павел Ефимович
Дыбенко (1889 - 1938) происходил из крестьян Черниговской губернии. Окончил
трехклассное городское училище. С 1911 - матрос Балтийского флота. Смутьян и
дебошир, он не раз сидел в карцере. С 1912 Дыбенко - член РСДРП(б). Во время
I мировой войны пытался взбунтовать военных моряков. Его
арестовали и в составе морского батальона отправили на фронт. Однако идти в
атаку на немцев батальон отказался и был расформирован, а Дыбенко получил два
месяца тюрьмы за антивоенную агитацию.
Дыбенко -
активный участник Февральской революции, во время которой подобные ему матросы
безнаказанно убили десятки морских офицеров в Кронштадте и Гельсингфорсе
(Хельсинки). Весной 1917 г. возглавил созданный в Гельсингфорсе Центробалт
(Центральный комитет Балтийского флота) - организацию, которая стала
контролировать все стороны жизни военных моряков, подчиняясь только руководству
большевицкой партии. Даже приказ командующего флотом без санкции Центробалта не
мог иметь силы. Например, на приказе сформировать матросские батальоны для
участия в наступлении против немцев Дыбенко написал резолюцию: «…ни один
матрос, верный революции, не может покинуть корабль... Тот, кто добровольно
покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором
последнего». Уже летом 1917 Центробалт стал требовать перехода всей власти в
руки Советов; в сентябре им была принята резолюция о непризнании Временного
правительства и невыполнении его распоряжений. За это Дыбенко был арестован и
заключен в тюрьму «Кресты», но по настоянию большевиков выпущен и снова
продолжил свою антиправительственную деятельность. Он вошёл в состав
Петроградского Военно-революционного комитета и в дни октябрьского переворота
направлял в столицу отряды красных моряков из Гельсингфорса и Кронштадта.
Одним из
первых матрос Дыбенко оказался в наркомах большевицкого правительства. Он
упразднил должность командующего Балтийским флотом, возложив его обязанности на
военный отдел Центробалта. В дни созыва Учредительного Собрания отвечал за
порядок в Петрограде, сосредоточил в городе свыше 5 тысяч матросов, которые это
Собрание и разогнали. 5 января 1918, выступая на заседании Учредительного
Собрания, заявил от имени моряков Балтфлота: «...мы признаём только советскую
власть; за советскую власть наши штыки, наше оружие, а всё остальное - мы
против них, долой их!»
Когда в
феврале 1918 началось немецкое наступление, Дыбенко во главе отряда матросов был
отправлен под Нарву, чтобы остановить его. Местность оборонялась войсками под
руководством бывшего генерала Парского и большевицкого комиссара Бонч-Бруевича.
Дыбенко подчиниться им отказался, заявив, что «братишки сами разберутся с
немчурой». Однако немцы быстро разбили дыбенковское войско, которое оказалось
способным лишь пьянствовать и куражиться над местным населением. По другим
данным дыбенковское войско бежало даже не вступив в боевое соприкосновение с
немцами. За этот позор Дыбенко был отстранен от поста наркома. Захватив два
воинских эшелона и цистерну спирта, «братишки» бежали на Урал, круша по дороге
привокзальные города. Только в мае Дыбенко был наконец пойман и предан
революционному трибуналу за сдачу Нарвы немцам. Однако преданные
собутыльники-балтийцы направили Ленину и Троцкому ультиматум: «Если в течение
48 часов Дыбенко не будет освобожден, мы откроем артиллерийский огонь по Кремлю
и начнем репрессии против отдельных лиц». Вожди были вынуждены рекомендовать
ревтрибуналу оправдать Дыбенко. Но из партии «героический матрос» был всё же
исключён и восстановлен только в 1922 г.
В августе 1918
г. Дыбенко был арестован в Севастополе германскими властями и приговорен
военно-полевым судом к смертной казни. Однако по настоянию жены Дыбенко, А.
Коллонтай, советское правительство обменяло его на пленных германских офицеров.
С ноября 1918 он был на командных должностях в Красной Армии. Командовал
Сводной дивизией, созданной из провинившихся членов партии - воров и мародеров
(за глаза ее именовали Сбродной), которая участвовала в подавлении
Кронштадтского восстания в марте 1921 г. Дыбенко организовал массовую расправу
над своими недавними товарищами по Балтфлоту.
В 1922 году
Дыбенко командовал стрелковым корпусом в Одессе. Присмотрел в городе
великолепный особняк, вышвырнул на улицу хозяев, обставил свежеконфискованной
антикварной мебелью и принимал там гостей. Подвалы винного завода, охраняемые
специальными порученцами Дыбенко, не уставали выплескивать для него
дореволюционные запасы коллекционных вин. В отсутствие жены пьянки с
непременным участием особ легкого поведения случались ежедневно и еженощно.
Завершались катанием на командирском автомобиле и купанием нагишом при лунном
свете. Дыбенко использовал уголовников для благоустройства города, в награду
отпуская «социально близких» на все четыре стороны. «Половая революционерка»
Коллонтай сопровождала мужа, возглавляя политотделы и женсоветы, и активно
вмешиваясь в служебную деятельность супруга. Однако вскоре они расстались.
Дыбенко хорошо усвоил коллонтаевские уроки «свободной любви» и часто менял
любовниц.
В 1920-1930-х
годах он продолжал занимать различные командные посты. Полгода учился в
Берлине. Немецкие преподаватели так аттестовали его: «Особенно известен своими
беспощадными грабежами. С военной точки зрения - абсолютный нуль, но с
политической - считается особенно надежным». Он легко визировал смертные
приговоры бывшим сослуживцам - Тухачевскому, Якиру, Примакову, но вскоре и сам,
находясь в звании командарма и в должности командующего округом, был арестован.
Среди прочего Дыбенко обвинили в пьянстве и разложении. Последнего он, впрочем,
не отрицал. Дыбенко был расстрелян, а после смерти Сталина реабилитирован.
Улица Дыбенко есть в
Москве (Ховрино), а в Петербурге в честь «легендарного матроса» названы улица и
станция метро.
Землячка
Розалия Самойловна
Самойлова (урожденная Залкинд), известная как Землячка (1876-1947), была
дочерью купца 1-й гильдии. Училась в Киевской женской гимназии и Парижском
университете. В 1896 г. вступила в РСДРП, после 1903 г. - во фракции
большевиков. С 1901 г. агент «Искры» в Одессе. В 1903 кооптирована в ЦК партии.
В декабре 1905 г. принимала участие в вооруженном восстании в Москве. Трижды
арестовывалась. В 1909 г. Землячка - секретарь Бакинского комитета РСДРП. С
1909 г. в эмиграции в Европе. В эти годы она зарекомендовала себя как человек,
непримиримый к чужим слабостям, требующий выполнения партийного задания во что
бы то ни стало. Соответствовал этому и партийный псевдоним Землячки - «Демон».
Ее боялись за тяжесть характера и редкостную жестокость.
В 1914 г. Землячка
вернулась в Россию, где в соответствии с партийным курсом вела пораженческую
агитацию в Москве. Октябрь 1917 г. застает ее членом Военно-революционного
комитета Рогожско-Симоновского района. В 1918 г. Землячку направляют для
политической работы в Красную армию: она последовательно занимает должности
комиссара бригады и начальника политотделов 8-й и 13-й армий Южного фронта.
Получив такие полномочия в обстановке военного времени, Землячка смогла сполна
проявить черты, присущие ее натуре.
Даже среди большевиков
Землячка выделялась особой ненавистью к царским офицерам и вообще к носителям
культуры исторической России. Она протестовала против всякого сотрудничества с
«военспецами», на которое вынужденно шло большевицкое руководство. В ноябре
1920 г. ее назначают в только что захваченный большевиками Крым секретарем
местного обкома РКП(б). В этой должности Землячка вместе с Бела Куном
возглавила массовые карательные акции, прошедшие в Крыму после ухода Белой
армии. Жертвами этой «интернационалистской» пары стали главным образом офицеры,
которые остались в России, поверив обращению Фрунзе, обещавшему им амнистию.
Известны слова Землячки: «Жалко на них тратить патроны, топить их в море».
После этого людей начали живыми сбрасывать в море, привязав к ногам камень или
связав друг с другом проволокой. Расстреляно было и множество гражданских лиц -
за то, что приехали в Крым после 1917 г. без разрешения советских властей.
Расстрелы шли без всякого намека на суд, просто по регистрационным спискам.
Уклонение от регистрации тоже каралось расстрелом.
Репрессии осуществлялись
силами частей особого назначения (ЧОН). Только за первую неделю ими было убито
(согласно отчетам Крымского ревкома) более 8 тысяч человек; всего за 1920-1922
гг. - не менее 50 тысяч, а вероятно 75 тыс. или более. Точные цифры выяснить
трудно, так как после двух публикаций в «Известиях ревкома», вызвавших панику
среди населения, партийное руководство стало скрывать списки расстрелянных.
Группы обреченных - мужчин и женщин, стариков и детей, нередко раздетых догола
- расстреливались из пулеметов и сбрасывались в море или наспех зарывались в неглубоких
рвах и оврагах. Несколько групп арестованных были погружены на баржи и утоплены
в море. Кровавая вакханалия продолжалась до июня 1921 г.
Эти
заслуги обеспечили Землячке быструю партийную карьеру. В 1920-х годах она
работала секретарем райкомов в Москве и в Пермской губернии (куда была
направлена для разгрома «рабочей оппозиции» в партии). Далее Землячка занимала
посты в Президиуме и партколлегии ЦКК, в Наркомате рабоче-крестьянской
инспекции СССР, в Комиссии советского контроля (КСК). В 1939 г. стала
председателем этой Комиссии и заместителем председателя Совнаркома СССР. В ее
обязанности входил контроль за государственными учреждениями, в том числе
прокуратурой и армией. Заметим, что персонал органов советского и партийного
контроля формировался в основном из людей, знакомых с чекистской работой. Эти
органы активно участвовали в проведении репрессий 1930-х годов.
Работая
в Комиссии советского контроля, Землячка оставалась «Демоном» для соратников по
партии, да и сотрудников собственного ведомства. Сама
она не попала ни под одну из чисток карательных органов.
В начале 1940-х годов влияние
престарелой фурии постепенно падает. Она отходит от
дел и незаметно умирает в Москве. Прах палача русского офицерства покоится в
Кремлевской стене. В Москве есть мемориальная доска.
Загорский
Владимир Михайлович
Загорский (настоящая фамилия Лубоцкий, партийная кличка Денис; 1883 или
1881-1919) родился в Нижнем Новгороде в семье чиновника. Никакой созидательной
деятельностью не занимался, полностью отдавшись революционной работе.
Школьником начал
участвовать в деятельности революционных кружков в Нижнем Новгороде. Личный
друг Свердлова, вместе с ним стал членом нижегородской организации РСДРП,
выполнял ее поручения. В 1902 - активный участник первомайских демонстраций
рабочих и учащихся. Был арестован и сослан на вечное поселение в Сибирь, но в
1904 бежал в Москву, а потом нелегально эмигрировал в Швейцарию, где примкнул к
большевикам. В Женеве познакомился с Лениным. Осенью 1905 г., по заданию ЦК партии
вернулся на родину, распространял большевицкие газеты и занимался пораженческой
пропагандой во время войны с Японией. Вел нелегальную работу в Городском районе
Москвы, в крупной типографии Кушнерева, где печаталась большевицкая литература.
Принял самое активное участие в Декабрьских событиях 1905 г. в Москве: сколотив
группу боевиков, убивал солдат и представителей органов правопорядка. После
подавления мятежа перешел на нелегальное положение. Был членом Рогожского
районного исполнительного комитета партии. После провала московского
большевицкого подполья бежал за границу и жил в эмиграции (Англия, Германия).
После октябрьского
переворота был назначен первым секретарем первого советского дипломатического
учреждения в Германии. Прямо из лагеря, куда немцы посадили его во время войны
как российского подданного, был доставлен в Берлин и лично поднял над бывшим
российским дипломатическим представительством красный флаг. Пока Загорский
возглавлял советскую миссию в Берлине, именно через него осуществлялись тайные
контакты большевицкого руководства с кайзером Германии. Он содействовал
заключению позорного Брестского мира, который нанес тяжелый урон России.
С середины 1918 г.
Загорский - один из деятелей Московского комитета партии, потом его секретарь.
Ленин ценил его как «хорошего организатора, всей душой преданного делу партии».
Под непосредственным началом Загорского в Москве проводились экспроприация и
национализация промышленности и банков. Он состоял и в Политической Комиссии по
руководству Центральным Штабом карательных отрядов особого назначения Москвы,
созданных для проведения красного террора. С сентября 1919 г. Загорский вместе
с председателем ВЧК Дзержинским возглавил «Комитет обороны Москвы»,
предпринимая чрезвычайные меры на случай восстания в городе, что означало
усиление террора. Погиб он в результате взрыва бомбы на совещании
партработников в здании МК РКП(б). Знаменитый теракт в Лаврентьевском переулке
был устроен анархистами и эсерами в ответ за проведенные против них репрессии.
Похоронен Загорский у Кремлевской стены.
В 1930 г. его партийной
кличкой назвали древний город Подмосковья, которому теперь возращено его
исконное имя - Сергиев Посад. А улица в Можайском районе Москвы и поныне носит
имя - проезд Загорского.
Инесса Арманд
Инесса (Елизавета)
Федоровна Арманд, урожденная Стеффен (1874 или 1879 - 1920) была дочерью
оперного тенора Теодора Стеффена и хористки русского подданства
англо-французского происхождения. Получила домашнее образование. Стала
учительницей в семействе богачей Армандов, один из которых, Александр, на ней
женился. Используя его богатство, она занималась благотворительностью.
Председательствовала в дамском обществе помощи проституткам. В 1903 г. родила
5-го ребенка от младшего 18-летнего брата мужа, под влиянием которого
сблизилась с московской группой эсеров. Неоднократно подвергалась обыскам и
арестам, но муж постоянно вносил за нее залоги, и ее отпускали. Несмотря на
это, Инесса с ним развелась. Продолжительное время у нее на квартире
происходили собрания социалистов-революционеров, пряталось оружие, боеприпасы и
подрывная литература.
В 1904 г. Арманд вступила
в партию большевиков (по некоторым данным, это произошло уже в эмиграции).
Активная участница событий 1905-1907 гг., за подрывную работу против
государственного строя выслана на север России, в Мезень. Оттуда Арманд в 1908
г. бежала в Петербург и с помощью эсеров по подложному паспорту выехала за
границу. В Париже, на похоронах дочери и зятя Маркса, встретилась с Лениным,
который потряс ее своими речами. Арманд стала любовницей Ленина и поселилась в
его квартире. Быстро сделалась его домоправительницей, переводчиком, завхозом,
доверенным лицом. Несмотря на все переезды Ленина и Крупской за границей, жила
с ними в течение пяти лет. Работала в партийной школе пропагандистов в Лонжюмо,
где стала завучем, вела большевицкую агитацию среди французских рабочих. В 1912
г. нелегально приехала в Россию, за подпольную работу снова была арестована. По
выходе из тюрьмы в 1913 г. вернулась за границу. Когда началась
I
мировая война, Арманд занялась агитацией среди французских рабочих, призывая их
отказываться от работы в пользу стран Антанты. Для пропаганды мировой революции
переводила работы Ленина, издания ЦК партии.
В апреле 1917 г. Арманд
вместе с Лениным вернулась в Россию. Она вошла в Московский окружной комитет
партии большевиков, участвовала в боях, проходивших в городе в октябре-ноябре
1917 г., затем была председателем Московского губернского совнархоза. Всецело
преданная Ленину, крайне нетерпимо относилась к любым проявлениям «идейных
шатаний» и «отступления от генеральной линии» вождя. В 1918 г., под видом главы
миссии Красного Креста, Арманд была направлена Лениным во Францию для того,
чтобы вывезти оттуда несколько тысяч солдат Русского экспедиционного корпуса.
Там она была арестована французскими властями за подрывную деятельность, но
отпущена из-за угрозы Ленина расстрелять за нее всю французскую миссию в
Москве.
В 1918-1919 гг. Инесса
Арманд возглавляла женский отдел ЦК партии большевиков. Была активнейшим
организатором и руководителем 1-й Международной женской коммунистической
конференции в 1920 г., принимала самое горячее участие в борьбе
женщин-революционерок с традиционной семьей. Еще в 1912 г. она написала брошюру
«О женском вопросе», в которой выступала за свободу от брака. Следует заметить,
что если поведение самой Инессы было ее личным делом, то ее публичная агитация
за «свободу пола» имела тяжелые последствия для общества. Без подобной агитации
(которую вела не только Арманд) была бы невозможной «социализация женщин»,
объявленная большевиками в разных районах России. На практике это означало
массовые изнасилования, которые оставались абсолютно безнаказанными, поскольку
женщины были объявлены «общественным достоянием» (например, в Саратове). Доля
ответственности за искалеченные судьбы многих женщин должна быть возложена и на
Арманд.
Страстную и бурную
деятельность «половой революционерки» пресекла холера. В Москве, в Ясенево одна
из улиц носит имя этой международной авантюристки.
Киквидзе
Василий Исидорович
Киквидзе (1895-1919) , по определению Сталина - «грузинский Чапаев» - был
другом подобной «легендарной» фигуры - «матроса Железняка».
Четырнадцатилетним
гимназистом он увлекся революционными идеями, связался с социалистами-революционерами
максималистского толка, т.е. наиболее ревностными сторонниками террора. Во
время I мировой войны служил в кавалерии, за революционную
пропаганду в армии не раз арестовывался. Незадолго до февраля 1917 г. попал под
суд за пораженческую пропаганду, что грозило ему заключением. Но после
революции был, естественно, амнистирован. Призывы покончить «с
контрреволюционным офицерством» обеспечили ему популярность среди солдат, не
желавших идти в бой. Киквидзе возглавил солдатский комитет своей дивизии.
Работа этого и ему подобных комитетов привела к тому, что командование
полностью утратило власть над армией; солдаты открыто издевались над словами о
долге перед Отечеством и безнаказанно убивали офицеров. Киквидзе несет свою
долю ответственности за разложение русской армии на Юго-Западном фронте и
последовавшие вслед за этим убийства.
После октябрьского
переворота он был избран товарищем (заместителем) председателя
Военно-Революционного Комитета Юго-Западного фронта. Когда Комитет разогнали украинские
самостийники, Киквидзе бежал в Ровно. В конце 1917 г. он сформировал Ровенский
красногвардейский отряд в 1500 человек, который вел бои в районе Ровно и Дубно,
принял участие в захвате Житомира. Это его воинство, сражаясь с гайдамаками
(войсками украинской Центральной Рады), не отставало от них в грабежах местного
населения и еврейских погромах. Весной 1918 г., командуя 4-й Красной армией,
Киквидзе применял на Украине тактику «выжженной земли»: взрывал при отступлении
водокачки, уничтожал запасы продовольствия, разрушал железнодорожное полотно.
В мае 1918 Киквидзе
сформировал в Тамбове дивизию, впоследствии получившую наименование 16-й
стрелковой, и стал её командиром. Эта дивизия проводила карательные акции
против донских казаков, восставших из-за большевицкого геноцида. С июня 1918 по
январь 1919 гг. она входила в состав 9-й Красной армии, направленной против
войск генерала П.Н. Краснова. Для этих действий Киквидзе получил от своего
командования три бронепоезда, «интернациональный батальон» и роту китайцев. На
обычных красноармейцев он опереться не мог, так как они отказывались
участвовать в карательных операциях против казачества. Сталин не случайно
именовал Киквидзе «грузинским Чапаевым»: для донских казаков Киквидзе был таким
же карателем, как Чапаев - для уральских.
В июле 1918 г. в Москве
подняли неудачное восстание левые эсеры. Киквидзе, принадлежавший к их партии,
послал Ленину верноподданническую телеграмму, но в то же время укрыл в своей
дивизии некоторых эсеровских лидеров.
Вообще Киквидзе, внесший
немалый вклад в победу большевиков, принадлежал, тем не менее, к тому же
распространенному тогда типу предводителей бандитской вольницы (которую в
зависимости от обстоятельств большевикам приходилось именовать то «дивизией»
или «армией», то «бандами такого-то»), что и Махно. На их безусловную
преданность трудно было рассчитывать. Таких людей тянуло друг к другу, и
неслучайно «матрос Железняков» стал ближайшим сподвижником Киквидзе, который
сделал его командиром 1-го полка своей дивизии и фактически укрывал от
преследований со стороны Подвойского, не подчинившись требованию о выдаче
анархиствующего матроса. Это было использовано для начала кампании против
Киквидзе, в ходе которой в октябре 1918 г. "собрание красных
агитаторов" приняло решение о смещении его с должности комдива и предании
суду за "партизанщину" и укрывательство
"контрреволюционеров". К моменту его гибели на него регулярно
поступали доносы, в ноябре 1918 г. Киквидзе официально потребовал от
коммунистов "убрать интриганов с фронта".
И неизвестно, как бы
обернулось дело, если бы ему не повезло погибнуть раньше, чем быть
расстрелянным по обвинению в «контрреволюции». Именем Киквидзе были названы
хутор Зубрилов, под которым его убили (Волгоградская область), Преображенская
станица Волгоградской области, одноименный ей административный район и улицы в
ряде городов.
Кингисепп
Виктор Эдуардович
Кингисепп (1888-1922) почитался в СССР прежде всего как основатель
Коммунистической партии Эстонии. Родившись на о. Эзель (Сааремаа), в г.
Аренсбурге в рабочей семье, Кингисепп примкнул к большевикам во время смуты
1905-1907 гг. как участник антиправительственных волнений в Балтийском регионе
и в 1906 г. был принят в ленинскую партию. В 1917 г. ему удалось окончить
Петроградский университет.
В течение 1917 г., получив
возможность действовать легально, Кингисепп развертывает подрывную деятельность
в родных краях: он становится членом Северо-Балтийского комитета партии, а
затем заместителем председателя ВРК Эстляндского края. 26-27 октября 1917 г.
Кингисепп во главе местных большевиков захватывает власть в Эстляндской
губернии и разгоняет собравшийся было в Ревеле парламент. Став членом военного
и продовольственного отделов исполкома Советов Эстляндии формирует большевицкие
части в Ревеле.
После изгнания большевиков
из Эстонии немецкими войсками Кингисепп бежит на советскую территорию.
«Эстонского товарища» делают комиссаром Инспекции по формированию военных
округов и членом ВЦИКа. Далее он «трудится» в Верховном ревтрибунале при ВЦИК и
в ВЧК. Кингисепп - член Особой следственной комиссии по делу левых эсеров, с
которыми большевики решили к тому времени покончить, и следователь по так
называемому «заговору Локкарта».
Осенью 1918 г. ему нашлась
работа и на родине. 29 ноября красные войска вторглись в Эстляндию и в тот же
день провозгласили в Нарве Эстляндскую трудовую коммуну, в Совете которой
Кингисепп возглавил управление внутренних дел. В захваченных городах (до начала
1919 г. большевики контролировали половину территории Эстляндии) Кингисепп и
его подручные творили немыслимые зверства. На фотографиях того времени
запечатлены подвалы чрезвычаек в Тарту и других городах, в несколько слоев
набитые трупами расстрелянных офицеров, священников, хорошо одетых штатских
светских граждан.
Большевиков из Эстонии
тогда выгнали, но Кингисепп остался там на подпольной работе, и в ноябре 1920
г. его усилиями была образована компартия Эстонии в качестве самостоятельной
секции Коминтерна. Однако не прошло и двух лет, как Кингисеппа арестовали и 4
мая 1922 г. расстреляли.
Такую утрату большевики не
могли не отметить в топонимике. На Эстонию их власть тогда не простиралась и
жертвой пал ближайший к ней город Ямбург, в том же 1922 г. переименованный в
Кингисепп. В 1952 г. дошла очередь и до Аренсбурга (Курессааре), получившего
такое же наименование. Но последнему в начале 1990-х вернули его эстонское имя,
а Ямбург до сих пор носит имя чекистского палача. Кингисеппское шоссе есть и в
Санкт-Петербурге.
Котовский
Григорий Иванович Котовский
(1881-1925) с детства отличался буйным нравом, огромной физической силой,
презрением к закону и принятому в обществе порядку. «Порядки» он всегда
устанавливал сам. Сын инженера-дворянина начал бандитскую карьеру с убийства
отца своей возлюбленной - князя Кантакузина, противившегося встречам
влюбленных. Заодно и лишил свою пассию собственности, спалив ее имение.
Скрываясь в лесах,
Котовский сколотил банду, куда входили бывшие каторжники и прочие
профессиональные уголовники. Их разбои, убийства, грабежи, вымогательства
сотрясали всю Бессарабию. Все это делалось с дерзостью, цинизмом и
фрондерством. Не раз стражи закона ловили авантюриста, но благодаря огромной
физической силе и ловкости ему всякий раз удавалось сбежать, например, убив
камнем часового. В 1907 г. Котовский был осужден на 12 лет каторги, но в 1913
бежал из Нерчинска и с начала 1915 возглавил новую банду в родных краях.
В 1916 г. он опять попал в
руки правосудия. Суд квалифицировал его деятельность как обыкновенный
бандитизм, лишенный каких-либо политических мотивов. Знаменитый разбойник был
приговорён к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Февральская
революция стала для таких людей бесценным подарком. Весной 1917 Котовский был
условно освобожден. Прихватив кандалы, он понесся в одесский оперный театр, где
и продал их с аукциона. Затем несостоявшийся смертник был направлен в
действующую армию, на Румынский фронт. В ноябре 1917 он был ближе к анархистам
или к левым эсерам, чем к большевикам, но охотно пошел на службу к новой
власти. Созданный им красный отряд по существу не отличался от его прежних
банд. Те же грабежи и разбои, только теперь уже под знаменем мировой революции.
«Мы не красноармейцы (коммунисты, большевики, ленинцы), мы - котовцы!» - твердили
бандиты, обожавшие своего вожака. Правда, в отличие от буденновцев, грабивших
каждый для себя, котовцы получали награбленное через «общак», часть которого
шла на показную помощь «сирым и убогим». Советские историки выдавали эту
уголовную традицию за помощь «освободителей» трудовому народу.
Котовского бросали то на
Украину - против генерала А.И. Деникина, то под Петроград - против генерала
Н.Н. Юденича. Одно время он входил в группу Якира. В 1920 «братва» Котовского
под названием Отдельной кавбригады была направлена и в Польшу. Но французский
генерал Вейган зажал беспорядочно бегущих котовцев в клещи близ Каменца. По
трупам горстка телохранителей вынесла контуженного атамана из окружения. В 1921
Котовского направили на подавление крестьянских волнений. Разбойник становится
видным специалистом по борьбе с повстанцами. Его конники сотнями рубили тех,
кого он якобы «защищал от царизма» в родной Бессарабии. Особенно кровавый след
кавалерийская бригада Котовского оставила при разгроме Тамбовского
крестьянского восстания.
К 1922 г. Котовский стал
командующим корпусом; членом Реввоенсовета и трех ЦИКов - Союзного, Украинского
и Молдавского; владельцем экспроприированного у «классовых врагов» дворца,
который ломился от награбленного имущества. В зените славы его внезапно застрелил
курьер штаба Майоров.
Молдаване избавились от
памяти «батьки», и город недалеко от Кишенева, носивший имя Котовск, теперь
называется Хынчешты. Русские же и украинцы терпят Котовского и по сей день - в
Тамбовской и Одесской (бывшая Бирзула) областях города и сейчас носят название
Котовск, а в Волгоградской области есть поселок имени Котовского - центр
административного района. В Санкт-Петербурге есть улица Котовского.
Красная армия
Красная армия - название
вооруженных сил советской России и СССР на протяжении 1918-1946 гг. По
официальному определению, это «военная организация Советского государства,
предназначенная для защиты социалистических завоеваний». Как видно из этой
характеристики, Красная армия не имела отношения к понятиям «российская армия»
и «российский патриотизм». Она была орудием коммунистической партии, созданным
для достижения ее цели - мировой коммунистической революции. Ленин разработал
«военную программу пролетарской революции», «принципы военной организации
пролетарского государства» и «учение о защите социалистического Отечества».
Троцкий был непосредственным организатором этой армии и с самого начала насадил
в ней жестокие карательные порядки. Первые части Рабоче-крестьянской Красной
армии (а до нее - Красной гвардии) сформировались под руководством военного
комиссара Подвойского.
Принципиально важно то,
что РККА - вооруженные силы правительства, пришедшего к власти в результате
государственного переворота. Сначала она создавалась на добровольных началах из
рабочих и крестьян. Однако ей быстро потребовался опыт профессионалов,
служивших в прежней армии. Царские офицеры, как правило, не стремились служить
партии, совершившей государственный переворот. Чтобы склонить их к
сотрудничеству, советская власть широко применяла институт заложников. Семьи
военных специалистов становились заложниками ЧК и служили гарантией того, что
командиры Красной армии не перейдут на сторону белых.
Политика военного
коммунизма породила по всей стране народное сопротивление в таком масштабе, что
армия, набранная из добровольцев (к маю 1918 г. их было 196 тысяч) не могла
обеспечить большевикам сохранение власти. Поэтому начались насильственные
мобилизации.
(Эти 196 тыс. требуют
комментария: а) к 1918 г. образовалась огромная масса молодых людей, не умевших
делать ничего, кроме как воевать, вот и шли в РККА заниматься знакомым
ремеслом, приверженности коммунистической идеологии могло при этом и не быть;
б) человек, проживавший на территории, контролируемой белыми, мог с ними
сотрудничать, а мог и не сотрудничать. На территории, контролируемой
большевиками - иначе. При отсутствии частных предприятий и частного
предпринимательства, конфискации банковских вкладов, ликвидации денег и замене
их системой пайков, запрете на частную торговлю, исключалась возможность
независимости человека от государства. Либо умереть с голоду, либо служить
государству: в советском учреждении, работать на производстве, служить в РККА).
Декрет Всероссийского
Центрального Исполнительного Комитета от 29 мая 1918 г. ввел обязательную
военную службу. В случае уклонения от нее или дезертирства революционная кара
(вплоть до расстрела) ждала не только самого уклониста или дезертира, но и его
родственников. Однако даже при этом к середине 1919 г. из Красной армии
дезертировали, по признанию самих большевиков, не менее 900 тысяч человек.
Отчасти это объяснялось тем, что большинство военнообязанных жителей России не
желало участвовать в Гражданской войне ни на чьей стороне. Причиной массового
бегства из Красной армии были и царившие в ней порядки. За малейшую
провинность, будь то критика конкретных командиров или действий власти как
таковой, расстреливали без суда и следствия. Система децимаций - то есть
процентного расстрела красноармейцев в случае неудачи на фронте стала узаконенной
мерой повышения боеспособности. При каждом подразделении Красной армии
действовали Особые отделы и комиссары, которые следили за командирами и
санкционировали репрессии. Их жертвами становились не только
«контрреволюционеры», но и верные советской власти командующие. Члены особых
отделов и военные комиссары вызывали ненависть красноармейцев, что нередко
приводило к самосуду над ними. Уже тогда стали создаваться заградотряды.
Вслед за применением
массового террора против дезертиров и уклонистов, к лету 1920 г. Красная армия
выросла до 5 с половиной миллионов человек. Между тем разрозненные силы
белогвардейцев и антибольшевицких повстанцев, вместе взятые, никогда не
превышали, 1 миллиона человек. В состав Красной армии были включены и Части
особого назначения (ЧОН), сформированные ЧК, а также части, созданные из
иностранцев, бывших военнопленных. Эти подразделения
«воинов-интернационалистов» сначала подавляли народные восстания в центре
страны (Ярославль, Ижевск, Астрахань, Москва, казачьи области, Кронштадт,
Тамбовщина), а потом, уже после Гражданской войны - на Северном Кавказе и в
Средней Азии. Эти подразделения терроризировали и простых красноармейцев.
Кровавые подавления народных восстаний с применением химического оружия,
массовые убийства (например, геноцид казачества) позволяют сделать вывод, что
Красная армия была карательным инструментом в руках большевиков, сохранивших с
ее помощью власть над Россией.
Красная армия была
фактически разбита немцами в 1941-1942 гг. В обстановке наступившей разрухи
более 5 миллионов человек сдались в плен, не желая, защищать сталинский режим.
Более 1 миллиона поступило в разные антибольшевицкие вооруженные формирования
на немецкой стороне. Армия, которая победоносно наступала в 1943-1945 гг. была
по духу и по составу уже иной, осознавшей угрозу не только режиму, но и самому
существованию страны. В значительной мере она ощущала себя русской, и была в
1946 г. переименована в Советскую армию.
Но после окончания
II
мировой войны коммунисты и эту армию использовали в целях мировой революции,
которая в тех условиях ограничилась советизацией Восточной Европы. Она не была
выведена из стран, очищенных от немецких войск, а стала силой, обеспечившей
насаждение там коммунистических режимов и подавление вспыхивавших против них
восстаний. Такая роль неизбежно вызывала у народов этих стран неприязнь,
автоматически переходившую на русский народ, что до сих пор пагубно отражается
на отношениях России со странами Восточной Европы и на ее положении в мире.
Улицы, названные в честь
Красной армии, в городах и поселках нашей страны бесчисленны. Города с именем
Красноармейск есть в Московской области, в Саратовской (бывший Голый Карамыш),
Донецкой (бывшее Гришино), Ростовской, Самарской (бывшая Колдыбань), в Чувашии,
в Кокчетавской области Казахстана (бывшая Таинча) и даже на Чукотке есть
поселок городского типа с таким названием. В Волгограде есть Красноармейский
район, а в Москве, в районе Аэропорт, - Красноармейская улица.
Красная гвардия
По советской формулировке,
Красная гвардия была «основной формой организации вооруженных сил пролетариата
в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции
и в начале Гражданской войны». Иначе говоря, так именовались незаконные
вооруженные формирования, созданные партией большевиков с целью захвата власти
и подавления сопротивления тех, кто готов был с оружием в руках бороться против
их диктатуры.
Первые опыты по созданию
Красной гвардии приходятся на период революционных беспорядков 1905-1907 гг. -
как раз во время войны с Японией. Красногвардейские отряды активно проявили
себя в ходе декабрьских вооруженных восстаний 1905 г., особенно в Донбассе и
Москве, где они вели против правительственных сил баррикадные бои. Объективно
это содействовало достигнутому в то время успеху японской армии. В гвардию
входили профессиональные революционеры, увлеченные ими рабочие и учащиеся, а
также многочисленные уголовники, которые пользовались обстановкой чтобы
разбойничать и грабить. Боевые группы Красной гвардии обстреливали полицию и
войска с крыш и чердаков, а также применяли ручные бомбы. Казаков и чинов
Отдельного корпуса жандармов они в плен не брали, расправлялись с ними на
месте. Однако тогда бунтовщики были разбиты силами правопорядка.
Новую попытку создания Красной
гвардии большевики предприняли в феврале-марте 1917 г. в ходе мятежа в
Петрограде. Их отряды участвовали в уличных боях против верных царю войск и
полиции, грабежах магазинов, разгроме полицейских участков и убийствах
полицейских (в феврале-марте 1917 г. погибло около 2 тысяч чинов полиции).
Красногвардейские формирования создавались фабрично-заводскими или партийными
комитетами на добровольных началах, по производственно-территориальному
принципу. Их структура определялась уставами, утвержденными местными Советами
рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, т.е. незаконными структурами,
стремившимися подменить собой правительственные учреждения. Согласно этим
уставам, красногвардейцами могли быть рабочие или работницы, состоящие членами
социалистических партий или профессиональных союзов, а в сельской местности -
«бедняки, батраки и бывшие солдаты. Каждому красногвардейцу выдавался членский
билет. За время несения службы (дежурство, караул и др.) они получали
заработную плату по месту работы.
Летом 1917 г.
красногвардейские части стали главной силой большевиков в ходе июльского мятежа
и во время противодействия выступлению генерала Л.Г. Корнилова. К моменту
октябрьского переворота их численность по всей стране равнялась 200 тысячам
человек, в том числе в Москве и Петрограде - до 70 тысяч. Наряду с
революционными матросами красногвардейцы брали Зимний дворец, насиловали его
защитниц из женского батальона, чинили расправу над плененными ими офицерами и
юнкерами, а также штатскими - явными или мнимыми противниками большевизма,
расхищали и громили культурные ценности, опустошали винные погреба. В январе
1918 г. красногвардейцы расстреливали демонстрации в защиту разогнанного
большевиками Учредительного собрания.
Наряду с латышскими
стрелками, отряды Красной гвардии служили главной опорой партийного руководства
в первые месяцы после октябрьского переворота. Однако из-за отсутствия
дисциплины красногвардейцы оказались малопригодными для серьезных боев. Это
стало одной из причин, побудивших большевиков в начале 1918 г. заменить Красную
гвардию Красной армией.
Именем Красной гвардии
названо немало городов и поселков. Такие населенные пункты есть в Оренбургской,
Свердловской, Белгородской областях, в Адыгее (бывшее Николаевское),
Ставропольском крае, в Крыму (бывшее село Курман-Кемельчи), в Самаркандской
области Узбекистана. В Днепропетровске Красногвардейским назван один из
районов. В Москве именем Красной гвардии назван бульвар, улица, три проезда и
станция метро. В Петербурге есть Красногвардейский район, а также улица,
площадь и переулок того же названия.
Крупская
Надежда Константиновна
Крупская (1869 - 1939), широко известная советским людям как «друг и соратник
Ленина», происходила из дворянской офицерской семьи. В детстве осиротела и воспитывалась
за государственный счет, что не помешало ей вступить на путь борьбы против
государства. С 1890 г. Крупская входила в марксистские студенческие кружки. С
1894 г., сблизилась с Лениным и участвовала с ним в создании революционной
организации «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» в Петербурге. В 1896
за антиправительственную пропаганду выслана в Уфимскую губернию, которую по её
просьбе заменили на с. Шушенское Енисейской губернии, где отбывал ссылку Ленин;
здесь Крупская стала его женой. Эта революционерка с младых лет была
страшновата, на год старше жениха, и лишена женского обаяния, но на роль «друга
и соратника» подходила. В 1898 она вступила в партию и была известна под
кличками "Минога" и "Рыба". С 1901 г. в эмиграции, была
секретарем «Искры» и других партийных газет, отвечала за связь центра партии с
ее местными организациями, переправляла через границу людей, письма и
нелегальную литературу. На время революции 1905-1906 гг. нелегально вернулась
вместе с Лениным в Россию для подпольной работы; после восстановления
правопорядка снова скрылась за границу. Заочно осуждена за подрывную
деятельность.
После февральских событий
1917 г. Крупская уже свободно вернулась на родину и вела агитацию в пользу
поражения России в I мировой войне. Когда были разоблачены связи Ленина с
германским Генштабом и Временное правительство объявило его изменником,
укрывала его и передавала руководящие письма от него в ЦК и Петербургский
комитет партии. В дни октябрьского переворота работала в Выборгском райкоме
РСДРП(б).
После
установления советской власти Крупская занимала ведущие должности в Народном
комиссариате просвещения (Наркомпросе) РСФСР и принялась за большевизацию
отечественного образования. Уже в 1920 г. Главполитпросвет Наркомпроса по
инициативе Крупской разослал на места инструкцию о пересмотре каталогов и
изъятии из общественных библиотек «идеологически вредной и устаревшей»
литературы. Как признавала сама Крупская, «в некоторых губерниях потребовалось
вмешательство ГПУ, чтобы работа по изъятию началась». Именно Крупская
составляла первые «черные списки» книг, подлежащих запрету и изъятию из
библиотек в советской России. В 1924 г. она включила в эти списки Платона,
Канта, Шопенгауэра, Лескова и др. крупнейших авторов, что шокировало даже
«буревестника революции» Горького. Особенно сильно пострадали детские
библиотеки. По приказу Крупской из них были изъяты даже народные сказки и
«Аленький цветочек» Аксакова. Всего ее инструкция содержала 97 имен детских
писателей, в том числе Чуковского, чьи стихи она называла «буржуазной мутью».
«Содержание детской книги должно быть коммунистическое», - требовала Крупская в
статье «Детская книга - могущественное орудие социалистического воспитания»
(1931). Сказки в 1930-е годы были «реабилитированы», но множество книг так и
осталось недоступным для читателя. Циркуляр, подписанный Крупской, запрещал
выдавать читателям Библию и любую другую религиозную литературу.
Крупская была одним из
главных инициаторов антирелигиозной кампании. Она не только оправдывала репрессии
против Церкви, но и призывала к ним, объявляя христианство
«контрреволюционным», «антинародным», «инструментом насилия господствующих
классов». Крупская предложила план массовой подготовки специалистов по
пропаганде безбожия. «Нельзя дать заглохнуть… отрицательному отношению к
церкви. Под это отрицательное отношение, построенное больше всего на чувстве,
надо подвести фундамент, надо дать ему научное обоснование», - писала она в
1922 году.
Крупская участвовала в
работе Коминтерна («штаба мировой революции») и с 1924 г. входила в ЦКК, а с
1927 вошла и в ЦК ВКП (б). Воинствующая безбожница была, естественно, почетным
членом Академии Наук СССР, членом ВЦИК, а с 1929 г. - заместителем наркома
просвещения. Хотя расположением Сталина она не пользовалась (отвечая ему
взаимностью), но статус жены «вождя мирового пролетариата» обеспечил ей одно из
самых почетных мест в советском ареопаге и место у Кремлёвской стены.
Память Крупской
запечатлена в названии московской улицы (Ломоносовская управа), в имени поселка
в Минской области и во множестве имен улиц, фабрик и учебных заведений.
Крыленко
Николай Васильевич
Крыленко (1885-1938) происходил из семьи мелкого революционера 1980-х годов,
побывавшего в ссылке. Поступил в Санкт-Петербургский университет, но бросил
учебу. В 1904 г. вступил в РСДРП, после чего «его университетами» стали
подполье и террор (во время событий 1905-1907 гг. Крыленко состоял членом
Военной организации большевиков в Петрограде). Правда, после неудачи революции
Крыленко экстерном сдал экзамены за курс университета.
Перед
I мировой войной он сотрудничал в
большевицких газетах, агитировал рабочих, побывал в эмиграции. В годы
I
мировой войны огромные потери в офицерском составе вынуждали правительство не
особенно разборчиво подходить к комплектованию офицерского корпуса, практически
все лица, окончившие гимназии, равные им учебные заведения или выше и годные по
состоянию здоровья были призваны в армию и произведены в офицеры. Так на плечах
многократно арестовывавшегося за антигосударственную деятельность человека
появились офицерские погоны.
Прапорщик 13-го
Финляндского стрелкового полка, как и положено верному ленинцу, нелегально, а
после февраля 1917 г. - вполне легально ведет среди солдат пораженческую
пропаганду; потакая возбужденной пресловутым «приказом №1»*
солдатской массе, натравливает ее на офицеров.
*
«Приказ
№ 1» был издан Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов (Совдепом)
1 марта 1917 г. Документ предписывал создать в армии и на флоте комитеты из
выборных представителей нижних чинов. Воинские части отныне должны были
подчиняться Совдепу и своим комитетам. Приказы военной комиссии Государственной
Думы следовало исполнять только в тех случаях, когда они не противоречили
приказам и наставлениям Совета. Оружие поступало в распоряжение комитетов и не
должно было выдаваться офицерам. Отменялось титулование офицеров. «Приказ № 1»
повлек за собой дезорганизацию армии, привел к потере боеспособности, вызвал
массовое дезертирство солдат с фронта.
Естественно, что «товарищ
Абрам» (Крыленке нравилась именно эта кличка), становится председателем сначала
полкового, затем дивизионного, а с 15 апреля и армейского (11-й армии)
комитетов. На последней должности он пробыл до конца мая, Его откровенно
прогерманская позиция вызвала протест большинства комитета и он ушел со своего
поста.
После июльского восстания
большевиков был арестован в Могилеве, но в сентябре отпущен и продолжал свою
деятельность по разложению армии. Затем стал одним из организаторов
октябрьского переворота в Петрограде.
9 ноября партия назначает
его Верховным главнокомандующим (после того, как от этого отказался брат
ленинского приспешника М.Д. Бонч-Бруевич). Назначение на эту должность
прапорщика было знаковым и наглядно демонстрировало, что с русской армией
покончено, и германские деньги честно отработаны. Действительно, через три дня
большевицкий Главковерх отдает приказ всем частям прекратить сопротивление и
самостоятельно начать переговоры с немцами. Он сам на следующий день начинает
такие переговоры, вскоре завершившиеся перемирием. Этот акт национального
предательства был естественным завершением поставленной большевиками в 1914 г.
задачи добиться поражения России в войне. У русского командования он вызвал
шок. Ставка во главе с генералом Н.Н. Духониным отказалась выполнять
изменнический приказ, за что под руководством самого Крыленки и была 20 ноября
«ликвидирована», а Духонин растерзан прибывшим с Крыленко матросами.
Доложив 24 февраля 1918 г.
на заседании ВЦИК о необходимости подписать мир с немцами на любых «условиях»,
Крыленко в марте отправляется строить советскую юридическую систему. С 1918 г.
он был председателем Верховного трибунала и прокурором РСФСР, с 1931 - наркомом
юстиции РСФСР, а с 1936 г. - и СССР. Это, конечно, не ВЧК-ГПУ (репрессии по
постановлению судебных органов всегда имели в советской системе подчиненное
значение), но и на таких постах Крыленко проявил себя, отправляя «в штаб
Духонина» (это широко вошедшее в обиход выражение, обязано своим
происхождением, как мы видели, именно Крыленке) максимально возможное число
выделенных на долю его ведомства «классовых врагов» и «вредителей».
Летом 1932 г. было принято
постановление Совнаркома «Об охране имущества государства» известное в народе
как закон «о колосках», по которому за «хищение» госсобственности «в любых
размерах» (будь то катушка ниток или пучок колосков с колхозного поля)
полагался расстрел или 10 лет заключения. Уже на 1 января 1933 г. по нему было
осуждено 54 565 чел. - в основном к заключению. Но последнее и не понравилось
наркому юстиции. Выступая на январском пленуме ЦК, он нашел вынесение
расстрельных приговоров только в 2,1 тыс. случаев недостаточным. «Мало, мало
расстреливаем», - жаловался Николай Васильевич.
В трактовке «революционной
законности» он не был оригинален, уступая, пожалуй, такому ее «корифею», как П.
Стучка. Однако и его речи заслуживают внимания. Едва ли ему приходило в голову,
что проповедуемый им подход к правосудию будет применен к нему самому. Но
именно это с ним и случилось 29 июля 1938 г. Реабилитирован после смерти
Сталина.
В Санкт-Петербурге есть
улица Крыленко.
Лазо
Сергей
Георгиевич Лазо (1894-1920) принадлежал к числу тех вполне благополучных
молодых людей высшего сословия, которых неудержимо тянуло к переустройству мира.
Выходец из дворян Бессарабской губернии, он по окончании Кишиневской гимназии
учился в Петербургском технологическом институте и Московском университете, но
большую часть времени посвящал деятельности в студенческих нелегальных кружках.
Во время
I мировой войны Лазо окончил в Москве военное училище и был
произведен в офицеры, а в декабре 1916 г. назначен в 15-й Сибирский запасный
стрелковый полк в Красноярске. Здесь он сблизился с политическими ссыльными и
вместе с ними стал вести среди солдат пораженческую пропаганду. В марте 1917 г.
получил возможность перейти от слов к делу: арестовал губернатора Красноярска и
местных высших чиновников. По своим политическим взглядам Лазо был тогда левым
эсером-интернационалистом (по тогдашней революционной терминологии,
«интернационалист» означало - пораженец) и в этом качестве возглавил солдатскую
секцию Красноярского совдепа. Однако быстро сошелся с большевиками и вместе с
ними готовил переворот. Создал в Красноярске красногвардейский отряд и в ноябре
1917 г. захватил власть в городе. Стоя на страже «завоеваний революции» в
Сибири, Лазо жестоко подавил сопротивление юнкеров в Омске и декабрьское 1917
г. восстание юнкеров, казаков, офицеров и студентов в Иркутске, где стал
военным комендантом. Он же был инициатором уничтожения «группы монархистов» в
Тобольске (то есть людей, сочувствовавших заключенной там Царской семье), а
также подавления антисоветского выступления в Соликамске.
С февраля 1918 г. Лазо командовал Забайкальским
фронтом, направленным против казачества, возглавляемого есаулом Г.М. Семеновым.
Проводил репрессии против сибирских, иркутских, забайкальских и амурских
казаков. Осенью 1918 г., после падения власти большевиков в Сибири, ушел в
подполье и занялся организацией партизанского движения, направленного против
Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака. К лету 1919 г. объединил под
своим началом повстанческие группы от Забайкалья до Тихого океана. Эти
партизанские отряды терроризировали местное население, разрушали железные
дороги, подрывали и обстреливали поезда, убивали офицеров, государственных
служащих, рабочих-железнодорожников и старателей на приисках.
С декабря 1919 Лазо - начальник Военно-революционного
штаба по подготовке восстания в Приморье. В январе 1920, когда Красная армия заняла
Сибирь, это восстание удалось; во Владивостоке было сформировано «розовое»
Временное правительство Приморской областной земской управы, а Лазо стал членом
Реввоенсовета и членом Дальбюро ЦК РКП(б). По его инициативе в марте того же
года на мосту через реку Хор под Хабаровском красные партизаны учинили расправу
над 120 пленными офицерами и солдатами Конно-егерского полка, в ходе которой
безоружных людей закалывали штыками, рубили шашками, разбивали им головы
прикладами. Весной 1920 непосредственно подчиненные Лазо банды Якова Тряпицына
и Нины Лебедевой-Кияшко напали на Николаевск-на-Амуре и за несколько недель
красного террора истребили тысячи жителей этого города, в том числе практически
всю интеллигенцию. В ходе этих операций партизанами был истреблен и японский
гарнизон, охранявший японскую миссию. Японцы не могли простить этого: в апреле
1920 г. они арестовали Лазо во Владивостоке, вывезли на станцию
Муравьево-Амурская и вместе с двумя другими видными большевиками сожгли в
паровозной топке.
Имя этого убийцы носят поселки в Хабаровском и
Приморском краях и в Якутии. Еще недавно и в Молдавии был поселок Лазо, но
сейчас ему вернули прежнее имя Сынжерея. В Перовском районе Москвы и
Красногвардейском районе Петербурга есть улицы Лазо.
Ленин
Владимир Ильич Ленин
(настоящая фамилия Ульянов, 1870-1924) повлиял на мировую историю ХХ века
больше, чем какой либо другой политик. Но влияние это не было к добру. Без
Ленина бы не было ни октябрьского переворота, ни 74-летней диктатуры
коммунистической партии над Россией, со всеми ее последствиями.
Весной 1917 г. большевики
составляли небольшую группу среди множества социалистов разных толков и никаких
сверхзадач себе не ставили. Ленин же, еще в январе 1917 не предполагавший
дожить до революции, узнав в Цюрихе про февральские события, уже 6 марта
телеграфирует в Петроград: «Полное недоверие, никакой поддержки новому
правительству. Вооружение пролетариата - единственная гарантия
[…]
Никакого сближения с другими партиями».
Эти три фразы и
поставили сверхзадачу: вооруженное свержение Временного правительства и
установление однопартийной диктатуры. Проехав легально через воевавшую с
Россией Германию и прибыв на Финляндский вокзал Петрограда, Ленин огласил свои
«апрельские тезисы» о «втором этапе революции» и прямом переходе к социализму в
союзе с мировым пролетариатом. Центральный и петроградский комитеты партии
отвергли его тезисы, газета «Правда» снабдила их критическим комментарием.
Основоположник марксизма в России Г.В. Плеханов отозвался в газете «Единство»
статьей «Почему бред иногда бывает интересен». А меньшевик И.Г. Церетели позже
писал: «Теоретическая работа, проделанная марксизмом [...] научила нас
понимать, что революция в России не могла совершить прыжка от полуфеодального
строя к социалистическому, и что пределом возможных завоеваний для революции
являлась полная демократизация страны на базе буржуазно-хозяйственных
отношений».
Ленину же виделась
возможность, захватив власть в России, начать мировую революцию. Его первой
задачей было - развалить шатающуюся армию, обещая крестьянам в солдатских
шинелях немедленный мир и помещичью землю. Мир обернулся отдачей почти трети
населения страны под немецкую оккупацию и пятилетней гражданской войной, а
крестьяне, увеличив площадь своих земель на 16%, стали жертвой повального
грабежа ленинскими продовольственными отрядами.
Антивоенную пропаганду
оплачивало германское правительство, предоставив Ленину в 1917 г не менее 50
млн. золотых марок (25 млн. золотых рублей). Направленная на действующую армию
и обе столицы, она возымела действие. Выборы в Учредительное собрание в ноябре
дали большевикам 46% голосов в Петрограде и Москве, 40% в действующей армии, и
только 20% в остальной России. Такие настроения помогли отрядам
красногвардейцев и матросов почти без потерь захватить власть в Петрограде, а
после недельных боев, и в Москве, при бездействии огромного большинства
населения и военного гарнизона.
Но Ленину стоило большого
труда убедить свою партию в том, что власть вообще захватывать надо. Целый
месяц он засыпал органы партии «более, чем энергичными» письмами, требуя
немедленного восстания. Его фанатичное упорство наконец одержало верх и нужное
ему решение было принято, хотя отнюдь не единодушно.
Власть была захвачена от имени
советов. Поэтому другие партии, присутствующие в советах, потребовали создания
коалиционного правительства из всех социалистов, а не одних только большевиков,
причем - без Ленина и Троцкого. И ЦК большевиков, в отсутствие этих двух,
согласился. Гнев вождя, когда он узнал о решении своих товарищей, был
беспределен: не для этого он поднимал восстание. Тем не менее, и в его
присутствии, ЦК проголосовал за продолжение переговоров о многопартийном
правительстве.
Даже став однопартийным,
правительство Ленина все же было подотчетно Всероссийскому центральному
исполнительному комитету (ВЦИК) съезда советов. И когда Ленин издал декрет о
запрете оппозиционной печати, встал вопрос: может ли правительство издавать
декреты без согласия ВЦИК? Голоса разделились поровну. Тогда Ленин и Троцкий,
будучи членами правительства, сели в ряды депутатов ВЦИК и большинством в два
голоса добились нужного им решения. Так уже на 9-й день своего существования
советская власть превратилась во власть большевиков.
Брест-Литовский мир тоже висел
на волоске: лишь ультимативная угроза отставки дала Ленину 51% голосов во
ВЦИКе.
Ленин следовал учению Маркса о
классовой борьбе, но дал ему свое толкование. По Марксу, пролетариат приходит к
власти и обобществляет средства производства, когда он оказывается в подавляющем
большинстве. По Ленину, он это может сделать и находясь в меньшинстве, создав
централизованную боевую партию, свой «авангард». Маркс полагался на «неизбежные
законы» истории. У Ленина господствует волевое начало: если история не идет по-предписанному,
надо ее заставить.
После февраля 1917 г. Россия
была во власти социалистических настроений разного толка, которые владели и
Учредительным собранием, разогнанным большевиками. Куда бы в таких условиях
пошла страна без Ленина?
Возможно, к некоей форме
социалистической демократии, возможно к хаосу и постепенному преодолению
социализма, которое возглавил бы патриотически-настроенный генерал. Но
очевидно, что без Ленина:
● не было бы
однопартийной диктатуры, подавления религии и любого инакомыслия, право не было
бы отменено и заменено произволом «революционной целесообразности».
● не было бы попытки
полностью упразднить частную собственность и рынок, а, следовательно, и развала
народного хозяйства, последующей коллективизации, и командно-административной
системы.
● не было бы классового
террора, попытки опрокинуть социальную пирамиду, превратить «низы» в новый
правящий слой, а прежние «верхи» физически истребить.
● не было бы конфронтации с Западным миром,
продолжавшихся 70 дет попыток осуществления мировой революции в той или иной
форме.
Черты созданного Лениным
режима характерны и для личности самого вождя.
Он был крайне
нетерпим к чужому мнению. Это отражено в площадном стиле его полемики, особенно
с социал-демократами, о которых он в 1919 г. писал: «Во главе
всемирно-образцовой марксистской рабочей партии Германии оказалась кучка
отъявленных мерзавцев, самой грязной продавшейся капиталистам сволочи». Он
ненавидел религию: «Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое
кокетничание с боженькой есть невыразимейшая мерзость, … самая гнусная зараза»
писал он Горькому в 1913 г. Общечеловеческую нравственность Ленин тоже отвергал
и на
III съезде
комсомола в 1920 г. поучал: «Наша нравственность выводится из интересов классовой
борьбы пролетариата». Поскольку классовой борьбой руководит партия, то это
означало, что нравственно всё, что велит делать партия. Соответственно, Ленин
отвергал и «буржуазное» право и определял свою «диктатуру пролетариата» так:
«Научное понимание диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную,
никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно
на насилие опирающуюся власть».
В конфликтах с
«левыми», военной и рабочей оппозицией, Ленин отстаивал единоначалие в армии и
на заводах. В экономической же политике он пошел на поводу у левых
экстремистов, которые требовали повальной конфискации предприятий и
недвижимости, запрета частной торговли и отмены денег. Рыночные, договорные
отношения отменялись под угрозой расстрела. Результатом стал полный развал
хозяйства и волна народных восстаний, которые и вынудили Ленина в 1921 г.
объявить нэп. Но нэп был состоянием неустойчивым, и преемникам Ленина пришлось
выбирать: терпеть сползание к «капитализму», или идти путем Сталина.
Сталинская
коллективизация проходила вполне в духе Ленина, который еще в 1905 г. писал:
«…вместе с городским пролетариатом против всей буржуазии и всех
крестьян-хозяев. Вот лозунг сознательного деревенского пролетариата». В
«мелкобуржуазной крестьянской стихии» он видел опаснейшего «тайного врага». Но
если Ленин был лишь идейным отцом коллективизации, то отцом красного террора он
был прямым. В июне 1918 г. он призывает: «Надо поощрять энергию и массовость
террора!» В ноябре подчеркивает: «Для нас важно, что ЧК осуществляют
непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима.
Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров,
- нет». Террор был направлен против «объективно враждебных» социальных групп:
духовенства, офицерства, казачества, купечества, интеллигенции. И здесь все
средства были «хороши». В марте 1922 г., когда под предлогом помощи голодающим
Ленин организовал изъятие церковных ценностей для нужд мировой революции, он
писал своему Политбюро: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных
местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы
можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и
беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно
сопротивления […] Чем большее число представителей реакционного духовенства и
реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше; надо
именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о
каком сопротивлении они не смели и думать».
Свидетели передают, что Ленин
не раз говорил: «На Россию мне, господа хорошие, наплевать!» В своих статьях и
речах он постоянно ссылался на слова Маркса : «У пролетариев нет отечества» и
убеждал своих сторонников, что для каждого истинного социалиста интересы
всемирной пролетарской революции должны стоять выше интересов его «отечества»
(в иронических кавычках). Начиная с октября 1917 г., постоянный рефрен его
речей: «Наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания
всемирной Советской республики!» И если верный ленинец Сталин потом строил
«великую социалистическую державу», то именно для осуществления этой цели в
новых международных условиях.
По советским данным,
приведенным Лигой Наций в 1946 г., «избыточная смертность» в России только в
ленинские годы 1918-1922 составила 12 миллионов человек. Из смежных данных
явствует, что небольшая их доля, около 430 тыс., приходится на боевые потери
белых и красных в гражданской войне. Подавляющее большинство - свыше 9
миллионов человек, погибло от эпидемий и вызванного реквизициями голода.
Ленинская политика отбросила страну в средневековье, для которого типичны
именно такие причины смерти. Около 2 миллионов погибло от красного террора, за
который прямо ответственен Ленин. По следам Ленина загублены были многие
десятки миллионов жизней по всему свету, от Кампучии до Эфиопии, и включая
Китай, куда компартию принес ленинский
III интернационал. Ленин входит в пятерку величайших
убийц ХХ века, вместе со Сталиным, Мао, Гитлером и Пол-Потом.
Созданное Лениным «государство
нового типа» продержалось почти три четверти века - дольше, чем другие
революционные режимы. Но «здание с чертами ослиного в себе», рухнуло, как
предсказывал В.В. Розанов, «в третьем-четвертом поколении». Его обломки -
главная причина наших нынешних нестроений. Так за что нам чтить память Ленина?
За то, что вовремя не поняли его сути, не оказали достаточного сопротивления?
За то, что слишком многие соблазнились пойти, говоря языком смуты
XVII века, в «воровские» люди, и
слишком немногие пошли в «земскую» рать?
В 1970-е годы в каждом крупном городе СССР обязательно
был Ленинский район и в каждой области город или поселок так или иначе носящий
его имя. Число городов, районов и поселков с именем Ленина достигало тогда в
СССР 256. Да и сейчас 26 населенных пунктов РФ и ближнего зарубежья еще носят
имя этого человека, а число «ленинских» улиц, площадей и переулков в городах и
посёлках России не счесть. В Москве его именем названы два главных проспекта
(Ленинский и Ленинградский) есть улица Ленинская слобода и даже станция метро
Площадь Ильича. Одна из высочайших гор Азии названа пик Ленина, имя Ленина
носит канал и область России (Ленинградская). Улицы и проспекты Ленина есть в
пригородах Санкт-Петербурга Колпино, Зеленогорске, Кронштадте и др., в
Петродворце, Пушкине, Кронштадте и еще в нескольких населенных пунктах
сохранились Ленинградские улицы.
Немало топонимов связаны и с настоящей фамилией
красного диктатора - Ульянов. Это и областной город РФ - Ульяновск (ранее
Симбирск) и одноименная ему область на Средней Волге и поселки в Калужской
(Плохино), Кашкадарьинской, Кировоградской и Карагандинской областях.
Мария Ульянова
Мария Ильинична Ульянова
(партийная кличка - Медведь; 1878-1937) была преданной помощницей своего
старшего брата - Ленина. Самостоятельной роли в революционном движении она не
сыграла; ее (как и ее брата Дмитрия) имя попало на карты наших городов
исключительно благодаря кровному родству с «вождем мирового пролетариата».
Революционной
деятельностью Ульянова начала заниматься в 1895 г., поступив после окончания
московской гимназии на Высшие женские курсы. В это время она была замечена
полицией в связях с нелегальными организациями и распространении антиправительственной
литературы. Имея крупные денежные средства, с осени 1898 г. училась в
Брюссельском университете. Член РСДРП с 1898 г. В 1899 г. вернулась в Россию,
занялась антиправительственной агитацией среди рабочих, помогала поставлять
из-за рубежа нелегальную литературу (прежде всего газету «Искра», агентом
которой была с 1900 г.). За подпольную работу, которую вела в разных городах
России (Нижнем Новгороде, Москве, Киеве, Саратове, Петербурге), не раз попадала
в тюрьму и ссылку. Однако наказание всегда было мягким. Так, по ходатайству
матери ссылка в Астраханскую губернию была заменена поселением в Вологоде;
власти согласились и на то, чтобы Ульянова отправилась туда не по этапу, а
самостоятельно, как свободный человек. Вологодский губернатор максимально
смягчил ей наказание в обмен на обещание прекратить революционную работу.
Выполнять свое обещание Ульянова не стала; она возглавила местных большевиков и
установила их связь с рабочими, которых снабжала нелегальной литературой.
С 1903 работала в
Секретариате ЦК РСДРП. Годами жила в Париже и Женеве, выполняя там поручения
Ленина. После октябрьского переворота много лет была членом редакции и
ответственным секретарем главного печатного органа большевиков - газеты
«Правда». В 1930-е годы занимала разные руководящие посты: входила в Президиум
ЦКК ВКП(б) и коллегию НК РКИ СССР, заведовала объединённым бюро жалоб НК РКИ
СССР и РСФСР, была членом бюро Комиссии советского контроля и членом ЦИК СССР.
Похоронена на Красной площади у Кремлёвской стены.
В Москве в Ломоносовской
управе есть улица Марии Ульяновой.
Матрос Железняк
Анатолий Григорьевич
Железняков (1895 -1919) превратился в «матроса Железняка» в советских мифах о
Гражданской войне. Поколение родившихся в 1920-х распевало в школе о том, как
«лежит под курганом в высоком бурьяне матрос партизан Железняк».
Железняков родился под
Москвой; в семье героя русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и был принят за
казенный счет в Лефортовское военно-фельдшерское училище, но вскоре его бросил.
Поступал в мореходную школу, но провалился на экзамене и стал кочегаром
торгового флота, потом слесарем Бутырского снарядного завода в Москве. В это
время он сначала стал анархистом, но потом примкнул к большевикам.
Во время
I
мировой войны Железняков служил на Балтийском флоте и вел пораженческую
пропаганду среди матросов, за что не раз был арестован. В июне 1916 г.
дезертировал и под вымышленной фамилией устроился кочегаром торговых судов на
Черном море. Весной 1917 г. Временное правительство амнистировало дезертиров
царского времени, и Железняков вернулся на Балтийский флот, где активно
поддержал действия большевиков против этого правительства. В июне 1917 бросал
бомбы в казаков и был приговорен к 14 годам каторжных работ за терроризм и
покушение на жизнь защитников России. Из тюрьмы бежал в Кронштадт, где был
избран в Центробалт - революционный орган моряков Балтийского флота.
«Матрос Железняк»
участвовал во взятии Зимнего дворца, в разгроме его ценностей и аресте
Временного правительства, а также помогал большевикам захватить власть в Москве
в октябре-ноябре 1917 г. Но известность пришла к нему тогда, когда будучи
начальником караула Таврического дворца, он объявил заседавшим там депутатам
Учредительного Собрания: «Караул устал!»
Далее он был послан на Юг
«для борьбы с контрреволюцией»: воевал против Добровольческой армии, участвовал
в карательных акциях против донских казаков. Его друг Киквидзе назначил
Железнякова командиром полка в своей дивизии.
Буйная натура анархиста
давала о себе знать. Во время восстания левых эсеров в Москве в июле 1918 г.
Железняков выразил им сочувствие и выступил за уничтожение Совнаркома как
органа власти. Затем у него начался конфликт с Подвойским (по вопросу о
снабжении полка), который закончился приказом об аресте Железнякова. Благодаря
Киквидзе (см. статью о нем) ареста «матрос Железняк» избежал, но в его полку
началось брожение, и солдаты разбежались. Вскоре Железняков был обвинен в
крушении поезда Подвойского и объявлен вне закона. Он бежал из-под расстрела и
с помощью левых эсеров скрылся в Тамбове. Но в октябре 1918 г. попал под
амнистию, был назначен командиром 1-й советской конной батареи и сотрудником
культурно-просветительского отдела в Елани. В ноябре 1918 г. под фамилией
Викторс Железняков был направлен на подпольную работу в Одессу. Там действовал
совместно с боевой дружиной Котовского, с которым тесно сблизился. В это время
«матрос Железняк» участвовал в террористических актах, в налетах на банки и
грабежах местных жителей (за что и назван в советской песне «партизаном»). К
когда большевики в апреле 1919 г. заняли Одессу, он стал председателем
профсоюза моряков торгового флота.
С мая 1919 г. Железняков
командовал сначала бронепоездом, а затем бригадой бронепоездов. По одной
версии, смертельно ранен при прорыве из окружения, по другой - убит чекистами
выстрелом в спину в рамках кампании по ликвидации командиров-небольшевиков.
В Коптево (Москва) есть
бульвар Матроса Железняка, в Петербурге - улица.
Нариманов
Нариман Кербалай Наджаф
оглы Нариманов (1870-1925) родился в Тифлисе в семье мелкого торговца. Окончил
Горийскую учительскую семинарию, работал учителем в Тифлисской губернии. С 1902
г. учился на медицинском факультете Новороссийского (Одесского) университета. В
1905 г. вступил в организацию «Гуммет», сформированную при Бакинском комитете
РСДРП специально для антиправительственной пропаганды среди мусульманского
населения Кавказа. Во время революции 1905 г. выступал с подрывными речами,
перевел Программу РСДРП на азербайджанский язык. В 1909 г. был арестован и
выслан в Астраханский край сроком на 5 лет.
В 1917 г. Нариманова
избирают председателем «Гуммета» и членом Бакинского комитета РСДРП(б). Летом
1919 г. он назначен заведующим ближневосточным отделом Наркомата иностранных
дел, а потом заместителем наркома по делам национальностей. Наркомом в то время
был Сталин; его правой рукой в проведении «ленинской национальной политики» и
стал Нариманов. С 1920 г. он возглавил ревком Азербайджана и от имени
«Азербайджанской советской независимой республики» заключил союз с
правительством советской России. За свою промосковскую позицию наримановский
Азербайджан получал щедрую помощь - и дефицитными товарами, и деньгами. Только
в апреле 1920 г. Ленин выделил ему из нищей российской казны 200 млн. руб.
Взамен Нариманов послушно подчинил экономические интересы Азербайджана
ленинской политике. В ноябре 1921 г. Азербайджанский госбанк по приказу
Нариманова направил 40 млн. руб. якобы «голодающим Поволжья и Курдистана»,
рапортуя при этом о «готовности Азербайджана идти под знаменем Красного
Интернационала трудящихся». На самом деле средства, собранные населением для
голодающих, поступали главным образом в партийную кассу, а оттуда на поддержку
«братских» компартий зарубежных стран.
С 1921 г. Нариманов -
председатель Совнаркома Азербайджана, с декабря 1922 г. - один из председателей
ЦИК СССР. Был членом Закавказского краевого комитета ВКП(б) и Президиума ЦК КП
Азербайджана, кандидатом в члены ЦК РКП.
Нариманов помог Ленину и
Сталину превратить советскую Россию в «дойную корову» для «союзных»
национальных окраин. Их администрация и население приучались жить за счет
помощи «старшего брата».
Партия коммунистов оценила
заслуги Нариманова по формированию и реализации основных принципов национальной
политики в СССР. В его честь названы город Нариманабад в Азербайджане, город
Нариманов в Узбекистане, поселок в Астраханской области, улицы в Москве
(Богородская управа), Баку, Харькове и других городах, район в Баку, управление
«Нариманов-нефть», колхозы, медицинский институт и т.д.
Ногин
Виктор Павлович Ногин
(1878-1924) был одним из главных организаторов большевицкого переворота в
Москве. Выходец из семьи приказчика, он смолоду примкнул к антигосударственному
движению и уже в 1898 г. был впервые арестован и выслан в Полтаву, а через два
года бежал за границу, присоединившись к ленинской группе. Распространял в
России «Искру», а во время смуты 1905-1907 гг. принимал в ней самое активное
участие; оставив свой след от Петербурга до Баку. Заслуги его в деле борьбы с
законной властью были по достоинству оценены, и на
V съезде партии
(1907 г.) его ввели в состав ЦК. Продолжая свою подрывную деятельность, он
время от времени попадал под арест или в эмиграцию. Ногин весьма гордился тем,
что успел побывать почти в пяти десятках тюрем (подолгу, однако, нигде не
задерживаясь).
С началом мировой войны
ведет пораженческую пропаганду в Саратове, а с 1916 г. - в Московской губернии.
После февральских событий 1917 г., получив возможность продолжать свое дело уже
легально, выезжает на фронт, призывая солдат обратить штыки против
правительства.
Ногин успел поучаствовать
в большевицком перевороте в Петрограде и сразу был назначен наркомом торговли и
промышленности. Но 26 октября (накануне продиктовав по телефону сообщникам в
Москве текст обращения Петроградского ВРК о совершении «социалистической
революции») уже оказывается в первопрестольной и становится одним из
руководителей Московского ВРК. Под его руководством большевики после тяжелых
боев свергают законную власть и в Москве. Ногин в полной мере несет
ответственность и за последовавшие затем расправы с участниками
антибольшевицкого сопротивления. Именно Ногин уговорил Всероссийский
исполнительный комитет железнодорожников (Викжель) отказаться от политической забастовки,
чем спас ленинский режим.
В начале ноября Ногин
вступил в конфликт с большинством руководства своей партии по вопросу об
отношении к левым эсерам. В результате он лишился поста наркома, но через три
недели покаялся, «признал ошибки» и продолжал работать на руководящих
должностях, но уже более низкого уровня (он был комиссаром труда Московской
области, а затем заместителем наркома труда РСФСР).
«Грех» временного неполного
согласия с Лениным обошелся Ногину несколько меньшей известностью по сравнению
с другими ленинскими соратниками того же ранга, но, с другой стороны, ранняя
смерть не позволила ему попасть в число «врагов народа» в 30-х годах, благодаря
чему его имя оказалось представлено на картах. В Петербурге есть переулок
Ногина. Именем Ногина была названа Варварская площадь в Москве (ныне
переименованная в Славянскую) а также город в Московской области - Богородск,
продолжающий и по сей день называться Ногинск.
Октябрьская
революция
События 25 октября (7
ноября) 1917 г. в Петрограде даже в СССР долгое время именовались «Октябрьским
переворотом». Только в 1927 г., в связи с их юбилеем, они получили официальное
название «Великая Октябрьская Социалистическая Революция». Переворот 7 ноября,
осуществленный Петроградской большевицкой военной организацией под руководством
Ленина и Троцкого, привел к отстранению Временного правительства (председатель
А.Ф.Керенский) и к установлению в России диктатуры коммунистов. Хотя формально
правовое положение самого Временного правительства было сомнительным при нем
продолжали действовать российские законы, признавались права собственников и
гражданские свободы. А главное, Временное правительство постоянно подчеркивало
свой переходный характер. Оно должно было довести страну до Всероссийского
Учредительного собрания, которому и предстояло определить систему власти
(монархия или республика), форму государственного устройства (унитарная, или
федеративная), принципы владения собственностью и иные государствообразующие
вопросы. До Октябрьской революции правовое продолжение Российской
государственности оставалось возможным.
Октябрьская революция
уничтожила историческую Россию, и большевики приступили к построению на ее
пространстве государства «нового типа» - элемента Всемирной Советской
Социалистической Республики. В течение одного года они создали невиданную
ситуацию :
● упразднили частную
собственность на землю, в т.ч. и крестьянскую (25.10.1917);
●отменили все законы
Российского государства (22.11.1917);
●конфисковали все
банковские вклады (17.12.1917);
●запретили
деятельность несоциалистических партий (декабрь 1917);
●ввели новый стиль
календаря, новую систему мер и весов, новую орфографию русского языка,
(февраль, сентябрь и ноябрь 1918);
● лишили Церковь
прав юридического лица, отделили государство от религии и запретили
преподавание в школе вероучительных дисциплин (февраль 1918);
● запретили продажу
и наследование приносящей доход собственности (апрель 1917);
● конфисковали
частную промышленность и «социализировали» частный жилой фонд в городах (август
1918);
● объявлением
«красного террора» лишили людей права на жизнь (формально с сентября, а
фактически с февраля 1918);
● ввели так
называемый «военный коммунизм», то есть запретили всякую торговлю и обмен,
взамен которых практиковались только конфискации собственности и распределение
продуктов (осень 1918);
● ввели полную
цензуру печати (октябрь 1918).
Помимо этого большевики
разогнали в январе 1918 г. только что собравшееся Учредительное собрание и
ликвидировали (вплоть до 1990 г.) институт соревновательных выборов, уничтожив
все формы демократии. Они запретили земское и городское самоуправление (январь
1918 г.) уничтожив все формы реального гражданского самоуправления. Убили всех
доступных им представителей Императорского Дома Романовых (июль 1918 - январь
1919), чтобы устранить «опасность» восстановления монархии. Осуществили
невиданные гонения на все религиозные организации, фактически запретив веру в
Бога. Подписали в марте 1918 сепаратный мир с противниками России по
I
мировой войне. Согласно этому документу передали им территорию с одной третью
населения Российской Империи (56 млн.), а в 1918-1920 гг. вызвали отделение от
России (которую они назвали РСФСР) Финляндии, Польши, балтийских губерний,
Белоруссии, Украины, Бесарабии и Закавказья. Позднее большая часть этих
территорий была насильственно объединена в СССР, но это уже была не целостная
Россия, а Союз «независимых» республик, которые в 1990-1991 гг. не замедлили
принять эту независимость всерьез и отделились. Попутно большевики уничтожили
всю государственную символику России (флаг, герб, гимн, историческую
топонимику, названия государственных учреждений и постов), чем разорвали
культурно-историческое преемство. Были ликвидированы не только названия.
Большевики осуществили «слом старой государственной машины», которая была
заменена новой - тоталитарной.
В 1917 г. большевикам
удалось привлечь на сторону октябрьской революции часть населения страны. Это
было сделано путем как непосредственного принуждения (взятие семей в
заложники), так и косвенного (лишение возможности зарабатывать на жизнь иначе,
кроме как работая на новую власть); а так же с помощью демагогических обещаний
земли, мира, благополучия, свободы, а также обращения к самым низменным
инстинктам - алчности, зависти, трусости. Но ни одного из своих обещаний они не
выполнили, да и не собирались выполнять. Крестьяне вместо земли в личную
собственность получили «второе крепостное право» (так в народе расшифровывалась
аббревиатура ВКП(б) в колхозах и совхозах. Рабочие вместо возможности
контролировать распределение продукции (которое, как альтернатива
товарно-денежным отношениям, само по себе порочно) производство и получили
драконовские законы, каравшие смертью или лагерем любую мелкую провинность,
даже опоздание на работу. Вместо свободы народ получил кровавую деспотию,
подавлявшую всякую свободную инициативу и миллионами уничтожавшую российских
граждан. Вместо мира народ получил перманентную «классовую» войну внутри страны
и оказался вынужден вести перманентную же подготовку к войне «ради победы
социализма во всем мире».
Последствия Октябрьской
революции, разрушившей Российское общество и государство, ощущаются до сего
дня.
Октябрьская революция
привела:
● к гибели десятков
миллионов людей (от репрессий, голода и войн погибли около 60 млн. граждан);
● к развалу
Российского государства;
● к духовному и
физическому вырождению народов России;
●к утрате российской
нацией способности к политической, гражданской и хозяйственной самоорганизации;
● к забвению
отечественной истории и культуры, утрате бесценных научных и художественных
сокровищ, к деградации интеллектуальных сил нации.
Даже те достижения, которые
обычно ставят в заслугу Октябрьской революции (всеобщая грамотность,
равноправие народов, уничтожение социального неравенства, превращение СССР в
мировую «сверхдержаву») на поверку были или фикцией (социальное равенство,
равноправие народов) или шли к осуществлению и без Октябрьской революции
(всеобщая грамотность, индустриализация), или достигались ценой насилия и
неправды, породивших у других народов ненависть к СССР, отчасти доставшуюся в
наследство и России («сверхдержава»). В результате Октябрьской революции
большевицкая диктатура постепенно распространилась на десятки стран. Советская
власть активно содействовала установлению тоталитарных режимов в Китае, Корее,
Вьетнаме, на Кубе, в Восточной Европе, материально обеспечивала существование
многочисленных революционных (по сути - террористических) организаций и
родственных коммунистической политических партий. Все это позволяет считать Октябрьскую
революцию событием действительно всемирно-исторического значения. Но значение
ее - разлагающее и деструктивное. Октябрьская революция - самый трагический и
постыдный эпизод отечественной истории, имевший катастрофические последствия и
для России, и для всего человечества.
С Октябрьской революцией
связаны разнообразные топонимические формы: «Октябрьский», «25 октября», «7
ноября», «Революционный». Ряд топонимов посвящен годовщинам октября: «Улица
имени десятилетия (двадцатилетия) Октябрьской революции» и т.п.
Орджоникидзе
Григорий Константинович
Орджоникидзе (партийные клички - Николай, Серго; 1886-1937) родился в
Кутаисской губернии, в дворянской семье. Уже в Тифлисском фельдшерском училище
он вошел в социал-демократический кружок, а через год, в семнадцатилетнем
возрасте, вступил в РСДРП (1903 г.). Орджоникидзе - один из организаторов и
главных исполнителей наиболее жестоких и кровопролитных «экспроприаций». Вел
подпольную деятельность в Западной Грузии, Абхазии, Баку, настраивая народы
Кавказа против российского правительства, за что неоднократно отправлялся в
тюрьму и ссылку. Однако мягкие меры, которые императорское правительство
применяло к революционерам (зачастую - грабителям и убийцам), не останавливали
преступников. Орджоникидзе эмигрировал, стал слушателем партийной школы в
Лонжюмо. Партия оценила его заслуги, избрав членом ЦК РСДРП.
После февраля 1917 г.
Орджоникидзе работал «по организации революционной власти» в Якутии, по сути
дезорганизуя огромный край. В июне 1917 г. он уже член Исполнительной комиссии
Петроградского комитета РСДРП(б). Орджоникидзе обеспечивал связь партии с
Лениным, скрывавшимся в Разливе, участвовал в подготовке и проведении
октябрьского переворота.
В годы гражданской войны
занимал ряд высоких постов: временного чрезвычайного комиссара района Украины,
а затем Юга России; члена Реввоенсовета 16-й и 14-й армий и Кавказского фронта;
председателя Совета обороны Северного Кавказа; председателя Бюро по
восстановлению Советской власти на Северном Кавказе; руководителя кавказского
Бюро ЦК РКП(б). Ревностно выполняя задания партии, Орджоникидзе снискал себе
кровавую славу. С его санкции были уничтожены тысячи людей, признанных
«антисоветским элементом»: не только офицеров, но и коммерсантов,
промышленников, представителей иных интеллектуальных профессий. В январе 1918
г. Орджоникидзе принял «беспощадные революционные меры» к железнодорожникам,
обвинив их в саботаже хлебных перевозок. На Кубани Орджоникидзе изымал у без
того ограбленных крестьян «излишки» хлеба для Петрограда. На Северном Кавказе
он сыграл главную роль в геноциде терского казачества: натравливал на него
ингушей и чеченцев, которым взамен обещал передать исконно казачьи земли (что
после Гражданской войны и было исполнено). Последствия этого до сих пор
обостряют ситуацию в Чечне.
В начале 1920-х годов
Орджоникидзе обеспечил насильственное установление советской власти в Грузии,
Азербайджане и Армении. Занимал посты первого секретаря Закавказского крайкома
партии, первого секретаря Северо-Кавказского крайкома и одновременно - члена
Реввоенсовета СССР. В феврале 1922 г. (т. е. уже в «мирное» время) Ленин
потребовал от Орджоникидзе «во что бы то ни стало и немедленно развить и
усилить грузинскую Красную армию» для удержания Грузин в повиновении. В том же
году, «урегулируя» вопрос об «автономизации» Грузии, «товарищ Серго», по
выражению Ленина, «зарвался до физического насилия», хотя в данном случае речь
шла не о репрессиях, а о рукоприкладстве в кругу товарищей по партии (конфликт
с Мдивани и Махарадзе).
С 1926 г. Орджоникидзе -
Председатель ЦКК ВКП(б), нарком рабоче-крестьянской инспекции СССР и
заместитель Предсовнаркома и Совета Труда и обороны СССР, с 1930 г. -
председатель ВСНХ. С января 1932 г. он стал наркомом тяжелой промышленности
СССР. На нем лежит ответственность за многие «издержки социалистической
индустриализации», в т.ч. использование рабского труда.
В разгар сталинских
репрессий, затронувших соратников наркома, Орджоникидзе, почувствовав, что и
над его головой сгущаются тучи; счел за лучшее покончить с собой.
Обстоятельства его смерти не были преданы гласности, поэтому самоубийство не
помешало созданию мифа о «выдающемся государственном деятеле», «творце новой
социалистической индустрии». Еще в 1919 г. Ленин назвал Орджоникидзе
«надежнейшим военным работником», хотя самостоятельно он ни одной военной
операции не провел. Он не был ни военным, ни инженером; он был только
коммунистом. В этом и была его надежность.
За свою работу по
разорению и обезлюживанию России Орджоникидзе получил практически все высшие
советские награды. Его имя было присвоено столице Северной Осетии (ныне вновь
Владикавказу), поселкам городского типа в Грузии, Азербайджане, Узбекистане,
Таджикистане, на Украине, в Хакасии, Чечено-Ингушетии, в Ставропольском крае,
даже пику на Памире, многим улицам, научным учреждениям и высшим учебным
заведениям, заводам и шахтам, военным кораблям.
Пархоменко
Александр Яковлевич
Пархоменко (1886-1921) - один из мифологизированных советской пропагандой
«героев» Гражданской войны. По своим биографическим данным (рабочий из
крестьян) он идеально подходил к роли «командира из народа», а ранняя смерть
избавила его от обвинения в «троцкистском заговоре» или шпионаже. Образ остался
незамутненным, и Пархоменко попал в число лиц, которым при Сталине были
посвящены персональные кинофильмы.
В
1904 г., работая на Луганском паровозостроительном заводе, Пархоменко вступил в
партию большевиков. В событиях 1905-1907 гг. участвовал под руководством
Ворошилова, который впоследствии и продвигал его на высокие должности. В
декабре 1905 г. организовал боевую дружину, с которой проводил в Донбассе
террористические акты. Летом 1906 г. возглавил бунт в родном селе. Неоднократно
был арестован, но каждый раз снова возвращался к подпольной работе.
В I мировую войну активно
выступал за поражение России. В 1915 г. по заданию партии вернулся в Луганск и
устроился на патронный завод. В 1916 г. за организацию на нем антивоенной
забастовки был отправлен солдатом в армию. Оказавшись в запасном полку в
Воронеже, Пархоменко продолжил там свою агитацию.
Во время Февральской
революции 1917 был в Москве, участвовал в захвате телеграфа и арестах
администрации; с отрядом революционных солдат разгромил Марьинский полицейский
участок и стал начальником Марьинского района. В марте 1917 опять вернулся в
Луганск, где готовил захват власти большевиками: создал на Луганском патронном
заводе боевую дружину, возглавил штаб местной Красной гвардии.
После
октябрьского переворота Пархоменко утверждал в Донбассе советскую власть. В
начале 1918 г. участвовал в репрессиях против казачества. Был ближайшим
помощником Ворошилова, с которым отступил из Донбасса в Царицын. С октября 1918
он - особоуполномоченный РВС 10-й армии. С января 1919 - военный комиссар
Харьковской губернии, начальник харьковского гарнизона, с марта 1919 г. -
уполномоченный по снабжению Харьковского военного округа. Затем Пархоменко
руководил Харьковской крепостной зоной, где потворствовал кровавому разгулу
местной ЧК во главе с садистом Саенко. В 1920 г. воевал на польском фронте, а с
осени 1920 г. - в Северной Таврии, против армии Врангеля. В декабре 1920 г. был
направлен советским командованием на борьбу с недавним союзником по взятию
Крыма - Махно. Участвовал в репрессиях против антисоветски настроенного
населения Украины. Убит попав в засаду во время погони за отрядом повстанцев.
Имя Пархоменко присвоено
его родному селу Макаров Яр (Луганская область), улицам в Махачкале,
Ставрополе-на-Волге (с 1964 г. - Тольятти), Санкт-Петербурге и других городах.
Подбельский
Вадим Николаевич
Подбельский (партийные клички - В. Торин, В. Ронский, Бука; 1887-1920) родился
в Якутске, в семье ссыльных революционеров. В 1900 г. поступил в гимназию в Тамбове,
где и начал подпольную работу (распространял нелегальную литературу, участвовал
в сходках). В этом же городе он в смутном 1905 г. вступил в партию большевиков,
причем его поручителем выступила Розалия Землячка - будущий палач Крыма.
Подбельский участвовал в антиправительственных демонстрациях и митингах,
проходивших в это время в Тамбове. Опасаясь ареста, в 1906 г. уехал во Францию,
но в 1907 по заданию ЦК вернулся в Россию. К этому времени беспорядки
закончились, большевики ушли в подполье. Подбельский пытался вновь поднять
рабочих и молодежь, создавал новые революционные группы, за что и был
арестован. Наказание было предельно мягким: запрет жить в Тамбовской губернии.
Подбельский поселился в
Саратове, установил связи с местными большевиками и продолжил подрывную
деятельность. Его попытка нелегально приехать в Тамбов окончилась новым арестом
и трехлетней ссылкой в Вологодскую губернию, в городок Кадников, а затем в
более отдаленный Яренск. Там он тоже занимался партийной агитацией, выпускал революционную
газету «Яренская колония ссыльных», женился на такой же, как и он сам,
большевичке. В 1911 г., по окончании ссылки, Подбельский вернулся в Тамбов, где
организовал большевицкую типографию и печатал в ней газету «Тамбовские
отклики». С началом I мировой войны превратил эту газету в рупор
пораженчества, напрямую содействуя успеху Германии в борьбе против России.
В 1915 г. уехал в Москву и
стал одним из руководителей московской партийной организации большевиков.
Служил в Земском союзе, с начала 1916 - в редакции влиятельной либеральной
газеты «Русское Слово». В это же время вел антиправительственную агитацию на
предприятиях города, обеспечивал связь московских большевиков с заграничным
Центром и с группами в других регионах, был в числе организаторов демонстраций
и забастовок в центре России.
В феврале 1917 г.
Подбельский - один из деятелей первого московского совдепа. По заданию партии
обеспечил техническую базу для новой большевицкой газеты «Социал-демократ» и
отвечал за ее распространение. В это время он сотрудничал с такими
большевицкими деятелями как Р. Землячка и Е. Ярославский.
В дни октябрьского
переворота Подбельский входил в Партийный центр, руководивший работой
Московского Военно-революционного комитета. Во время боев в Москве (октябрь-ноябрь
1917 г.) был назначен комиссаром московских почт и телеграфа. Однако служащие
этих ведомств отказались признать его своим начальником. Подбельский смог
вступить в эту должность только в январе 1918 г., разогнав несогласных с
государственным переворотом сотрудников. Для вербовки наемников из числа
военнопленных, он организовал выпуск большевицких газет на иностранных языках.
Весной 1918 г. стал народным комиссаром почт и телеграфа; в этой должности без
колебаний увольнял всех недостаточно лояльных к новой власти служащих. Ввел в
своем ведомстве жесточайшую цензуру, доведя ее до абсурда: приказал не
пропускать «многословные» и «ненужные» телеграммы.
Участвовал в подавлении
восстаний против большевиков в Ярославле и Тамбове. В 1919 Подбельский -особоуполномоченный
ЦК РКП (б) и ВЦИК на Тамбовском участке Южного фронта. Похоронен на Красной
площади у Кремлёвской стены.
Его именем названы семь
проездов и станция метро в Москве, шоссе в Пушкине, район в Самарской обрасти.
Подвойский
Николай Ильич Подвойский
(1880-1948) происходил из семьи сельского учителя-священника. Окончив духовное
училище, он поступил в Черниговскую духовную семинарию, но с 1898 г. активно
вел нелегальную деятельность, отказавшись от служения Богу ради богоборческой утопии.
В 1901 г. был исключен из семинарии; поступил в юридический Демидовский лицей в
Ярославле и одновременно - в РСДРП, где сразу примкнул к большевикам.
Во время беспорядков
1905-1907 гг. входил в ярославский комитет партии, организовывал вооруженные
выступления рабочих против власти. В октябре 1905 г. за революционную агитацию
был сильно избит патриотически настроенными рабочими. Как ни парадоксально, со
стороны властей он имел гораздо меньше неприятностей: после каждого ареста его
быстро выпускали. Серьезное наказание грозило Подвойскому только раз: в ноябре
1916 г. (то есть во время войны) его арестовали за пропаганду в пользу Германии
и вскоре приговорили к ссылке в Сибирь. Но из-за февральских событий 1917 г. он
так туда и не попал.
Подвойский стал депутатом
Петроградского совета, возглавил Военную организацию при городском комитете
партии. С особой энергией он занимался агитацией среди солдат, которых называл
«гаубицами революции». По его словам, он стремился зарядить большевицкой
пропагандой «возможно больше голов, чтобы они, возвращаясь в деревню, являлись
там бродильным грибком». Подвойский редактировал газеты «Солдатская правда»,
«Рабочий и солдат», «Солдат», которые убеждали нижних чинов видеть врага не в
немцах, с которыми продолжалась война, а в собственных офицерах. Подвойский
стал одним из создателей Красной гвардии - военной организации, предназначенной
для захвата большевиками власти. Партия поручала ему такие акции, как
антивоенные демонстрации в Петрограде в апреле и июне 1917 г., июльский мятеж
против Временного правительства. В августе 1917 г., под видом курсов
организаторов выборов в Учредительное Собрание, он создал курсы подготовки
руководителей восстания.
Подвойский входил в
Петроградский ВРК, его Бюро и оперативную тройку, возглавившую октябрьский
переворот; был одним из руководителей захвата Зимнего дворца и ареста членов
Временного правительства. Он разделяет ответственность за насилие над пленными
защитниками Зимнего дворца; он же - организатор истребления юнкеров, которые 28
октября поднялись против переворота.
В ноябре 1917 г. Подвойский
стал наркомом РСФСР по военным делам. Именно он - автор плана создания Красной
армии из уже имевшихся отрядов Красной гвардии, отрядов иностранных
наемников-«интернационалистов» и мобилизованных масс крестьян и рабочих. В годы
Гражданской войны возглавлял Высшую военную инспекцию, был членом РВС
Республики, наркомвоенмором Украины. Летом-осенью 1918 г. находился на Южном
фронте, боролся против донских казаков. Причастен к проведению против них
красного террора. Практиковал децимации (процентный расстрел) среди
красноармейцев. В 1919-1923 занимал должность начальника Всевобуча (Всеобщее
военное обучение) и частей особого назначения (ЧОН), предназначенных для
карательных акций.
После окончания
гражданской войны занимался партийной работой. В 1935 г., еще не старым,
Подвойский стал персональным пенсионером. Он избежал внутрипартийных репрессий
и умер в санатории под Москвой.
Улицы Подвойского есть в
Москве и в Петербурге.
Свердлов
Яков Михайлович Свердлов
(партийные клички - Андрей, Макс; 1885-1919) родился в Нижнем Новгороде в семье
гравера. Окончив 4 класса гимназии, будущий председатель ВЦИК утратил интерес к
учебе и взялся за самообразование, включавшее чтение романа «Овод», газеты
«Искра» и нелегальных брошюр. Исключенный из гимназии, он обзавелся револьвером
и в 1901 г., работая учеником аптекаря, вступил в РСДРП(б). В ходе событий
1905-1907 гг. в Нижнем Новгороде и на Урале - он один из руководителей
Екатеринбургского и Уральского областных комитетов партии. За подрывную
деятельность 14 раз был арестован и неоднократно сослан. В 1910-х годах входил
в редколлегию газеты «Правда».
После февраля 1917 г.
приехал в Петроград, где вел агитацию в пользу поражения России в
I
мировой войне, а также антиправительственную пропаганду среди рабочих.
Свердлову принадлежит важная роль в разложении армии, т. к. именно по его
инициативе были созданы курсы агитаторов из солдат. После разгрома большевиков
в ходе июльских событий 1917 г. он обеспечил переход Ленина на нелегальное
положение и организовал VI съезд партии, на котором был избран членом ее ЦК.
Вместе с Дзержинским контролировал действия Военной организации при ЦК. Ледяная
выдержка, проявленная Свердловым в критической для большевиков ситуации лета
1917 года, возвела его из разряда провинциальных функционеров в категорию
главных вождей. Именно Свердлов был председателем на заседаниях ЦК РСДРП(б) 10
(23) и 16 (29) октября 1917, принявших решение о вооруженном захвате власти; входил
в Военно-Революционный комитет (РВК), руководивший октябрьским переворотом.
Через
две недели после переворота по настоянию Ленина Свердлов, сохраняя за собой
должность секретаря ЦК партии, был избран председателем Всероссийского
Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), заменив на этом посту Каменева,
который забылся настолько, что подписал соглашение о включении в правящую
коалицию представителей других социалистических партий. Свердлов был удобен
Ленину как человек, педантично выполняющий волю партии, железной рукой
воплощающий в жизнь все ее догмы. К лету 1918 года вся верховная власть в
стране сосредоточилась в руках Ленина и Свердлова (который в отсутствии Ленина
председательствовал на заседаниях правительства).
Свердлов был инициатором
принятой ВЦИК резолюции о заключении сепаратного Брестского мира, который нанес
России непоправимый ущерб.
В июле 1918 г. Свердлов совместно
с Лениным принял решение о расстреле Царской семьи, осуществить которое было
поручено Урасовету.
Свердлов был одним из
инициаторов красного террора. 30 августа 1918 г. он подписал обращение ВЦИК:
«Всем Советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям,
всем, всем, всем. На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс
ответит… беспощадным массовым террором против всех врагов Революции…» Именно по
предложению Свердлова 2 сентября 1918 г. ВЦИК принял резолюцию, которая
объявила террор официальной политикой советского государства. За годы
гражданской войны в ходе красного террора было уничтожено около 2 млн. человек
всех возрастов и различного общественного положения. Свердлов уделял особое
внимание личному составу ВЧК, направляя туда наиболее надежных большевиков. Сам
не принадлежа к этой организации, он чувствовал и воплощал ее дух.
Свердлов
подготовил и выпустил циркуляр о борьбе против казачества, призывавший
фактически к геноциду. В результате казачество, веками служившее опорой
российского государства, было большей частью физически уничтожено. Свердлов
вошел в казачьи песни времен гражданской войны как палач казачества. Умер он в
расцвете сил в марте 1919 г., - по официальной версии, простудившись по пути с
Украины, а по другой версии - от того, что на одной из станций его во время
митинга избили рабочие. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.
Созданная им школа агитаторов и инструкторов при ВЦИК с июля 1919 г. была
преобразована в Коммунистический университет им. Я.М. Свердлова.
И
поныне практически во всех больших городах есть улицы и площади, носящие его
имя, не говоря уже о крупнейшей области на Урале. Жители некоторых городов
требуют заменить имя этого палача. Так в Екатеринбурге группа молодежи
предложила переименовать улицу Свердлова в улицу Романовых, а жители
основанного казаками города Ставрополь-на-Волге (с 1964 г. - Тольятти) не раз
обращались к мэру с просьбой назвать улицу Свердлова Казачьей.
Тимошенко
Семен Константинович
Тимошенко (1895-1970) почитался в СССР талантливым полководцем. Между тем в
профессиональном плане он представлял худшую часть советского комсостава -
примкнувших к большевикам полуграмотных унтеров, которые остались на плаву
после сталинской расправы с «военспецами» из бывших офицеров и прорвались на
верх, в II мировую войну, загубив миллионы жизней, пока не были
заменены выдвинувшимися в ходе нее более молодыми кадрами.
Большинство заметных фигур
этого типа вышло из 1-й конной армии и принадлежало к кругу соратников и
выдвиженцев Ворошилова и Буденного, почему и избежали репрессий в 1930-е годы.
Таков был жизненный путь и Тимошенко. Украинский крестьянин с образованием в
объеме церковно-приходской школы, выслужившийся в мировую войну в вахмистры, он
в 1918 г. вступил в Крыму в красногвардейский отряд, а в конце того же года
примкнул к Буденному (еще до этого поучаствовав в репрессиях против кубанского
казачества). При обороне Царицына Тимошенко командовал 1-м Крымским
революционным полком; в это время он близко сошелся с Ворошиловым, Буденным и
Сталиным. Эта дружба помогла его дальнейшему быстрому продвижению: Тимошенко стал
командовать кавалерийской бригадой, а с 1919 г, вступив в партию, - дивизией.
Именно его дивизия, овладев в январе 1920 г. Ростовом-на-Дону, участвовала в
массовых грабежах и расстрелах местного населения.
После гражданской войны
Тимошенко занимал высшие должности в военном руководстве (командовал войсками
ряда военных округов). После репрессий конца 1930-х годов, Тимошенко поднялся
на вершину военной иерархии, а кроме того стал членом Президиума Верховного
Совета СССР, ЦИК СССР и ЦК партии. В сентябре-октябре 1939 г., осуществляя
секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа, он командовал войсками на
Западной Украине при вторжении СССР в Польшу 17 сентября 1939 г. и помог
гитлеровским войскам разбить польскую армию, нанеся ей удар в спину.
Тимошенко был одним из
главных военачальников во время советско-финской войны 1939-1940 гг.,
командовал Северо-Западным фронтом. В это время он «прославился» неудачными
попытками прорыва укрепленной линии Маннергейма на Карельском перешейке,
которая была преодолена с огромными человеческими потерями. Но Сталин одобрил
действия Тимошенко, сделал его маршалом и Героем Советского Союза.
В период с 1940 по июль
1941 гг. Тимошенко - народный комиссар обороны СССР. В первый месяц войны с
Германией - председатель Ставки верховного главнокомандующего; из-за военных
неудач был понижен в должности, но остался членом Ставки, а в сентябре 1941
стал заместителем наркома обороны. Осенью 1941, командуя Западным фронтом, с
большими потерями осуществил контрнаступление по захвату Ростова-на-Дону. В
январе-июле 1942 г. - командующий войсками Юго-Западного, а с июля 1942 г. -
Сталинградского фронтов. Один из главных виновников поражений в эти месяцы.
Так, в ходе одной лишь Барвенково-Лозовской наступательной операции более 220
тысяч советских солдат попали в плен. С октября 1942 г. Тимошенко - командующий
Северо-Западным фронтом. С 1943 г. - представитель Ставки Верховного
Главнокомандующего на фронтах. В начале 1943 г. Тимошенко неудачно провел
Демянскую наступательную операцию: несмотря на благоприятное расположение
советских войск и подавляющее превосходство в силе, позволил немцам
благополучно выйти из окружения и даже вывезти всю технику.
После
войны Тимошенко командовал войсками ряда военных округов, с 1960 возглавлял группу
генеральных инспекторов министерства обороны СССР. Занимал он и высшие
партийные должности: в 1939-1952 входил в ЦК ВКП(б), в 1952-1970 был кандидатом
в члены ЦК КПСС. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.
Улицы Тимошенко есть в Москве (Кунцево), Минске,
Ростове-на-Дону и других городах.
Тухачевский
Михаил Николаевич
Тухачевский (1893-1937) происходил из дворян Смоленской губернии. В 1914 г.
окончил Александровское военное училище и был выпущен из него в прославленный
лейб-гвардии Семёновский полк. Участвовал в
I мировой войне,
в 1915 попал в плен, бежал в Швейцарию, откуда вернулся в Россию уже накануне
октябрьского переворота.
До этого времени
Тухачевский не был ни революционером, ни вообще «левым». Но с юности его
одолевала жажда власти и славы. «В тридцать лет я или буду генералом, или
застрелюсь!», - говорил он при выпуске из училища. Французский офицер, бывший с
ним в плену, вспоминал, что голова Тухачевского была забита ницшеанскими
идеями. Не сочувствуя целям революции, саму революцию он ждал, смутно надеясь,
что она приведет его к высотам власти. Оценив перспективы сторон в
разворачивающейся гражданской войне, принял решение примкнуть к большевикам и
вступил в 1918 г. в их партию.
Сначала он занимал в
Красной армии скромную должность - был военным комиссаром обороны Московского
района. Но благодаря покровительству Куйбышева (в то время начальника всех
политотделов Красной армии) неожиданно был назначен командармом на Восточный
фронт. Вскоре Куйбышев попал в опалу за бездарную сдачу Самары; теперь уже
Тухачевский помог ему, укрыв от гнева Троцкого на посту политкомиссара своей
армии. Так закрепился союз видного комиссара и жестокого военного авантюриста.
В 1918-1919 гг.
Тухачевский возглавлял поочередно несколько армий, противостоявших адмиралу
А.В. Колчаку и генералу А.И. Деникину. Многократное численное превосходство
обеспечивало ему все новые победы. В 1920 г. командовал войсками Западного
фронта, брошенными на Польшу. Эта операция мыслилась как начало похода на Европу
во имя мировой революции. Тухачевский уже объявил своим войскам: «На штыках мы
принесем трудящемуся человечеству счастье и мир! Вперед на Запад! На Варшаву!
На Берлин!» Но воевать со свежими польскими силами оказалось труднее, чем с
уставшими от непрерывных боев белыми: поляки взяли у Тухачевского 66 тысяч
пленных, более 330 орудий, тысячу пулеметов. Первая попытка коммунизма прорваться
на Запад была отбита.
Какое «счастье и мир» нес
Тухачевский «трудящемуся человечеству», он наглядно показал при подавлении
Тамбовского крестьянского восстания (1921). Это было одно из самых страшных
проявлений геноцида, развязанного большевиками против русского народа. Войска
Тухаческого приводили в исполнение меры, разработанные их командиром совместно
с Антоновым-Овсеенко: семьи доведенных до отчаяния крестьян поголовно, вместе с
грудными детьми, отправлялись в качестве заложников в концентрационные лагеря.
Там их держали за колючей проволокой на голой земле. Жители тамбовских деревень
расстреливались за родство с восставшими, за укрывательство членов их семей, за
недоносительство и за отказ назвать свое имя. А 20 июня 1921 г. в распоряжение
Тухачевского были направлены из Москвы 2 тыс. химических снарядов и пять
интернациональных команд (латыши, китайцы). В результате только близ села
Пахотный Угол отравляющими газами было убито 7 тыс. человек.
Крестьян-заложников, которые две недели закапывали трупы своих близких, тоже
расстреляли и закопали в общей могиле.
Тухачевский (вместе с
Троцким) руководил и подавлением Кронштадтского восстания в марте 1921 г. В
Ораниенбауме полк красноармейцев отказался выступить против кронштадтских
матросов; тогда каждый пятый в полку был расстрелян, и остальные согласились
участвовать в штурме. Сотни штурмующих погибли на льду Финского залива.
Население Кронштадта истреблялось победителями невзирая на степень причастности
к восстанию.
После Гражданской войны
Тухачевский занимал в Красной армии высшие командные посты: был начальником
вооружений, начальником Военной академии и Штаба РККА, заместителем наркома
обороны СССР. С 1934 - кандидат в члены ЦК ВКП(б). Он разрабатывал стратегию
Красной армии в будущей войне, определял ход военного строительства в СССР в
предвоенные десятилетия, руководил механизацией армии. Но его заслуги в деле
перевооружения страны весьма спорны. Например, любимое детище Тухачевского,
танк Т-35, который имел 5 башен, 11 человек экипажа и был украшением всех
парадов, в полевых условиях не мог преодолеть небольшого уклона и
самостоятельно выбраться из неглубокой лужи (из 48 таких танков, попавших на
войну, 7 стали легкой добычей немецких пушек, остальные были брошены
экипажами). В области ВВС Тухачевский был сторонником ковровых бомбардировок с
тяжелых самолетов в ущерб развитию фронтовой авиации. Но тихоходные бомбардировщики
ТБ-3 и СБ были уничтожены противником в первые дни войны, не принеся никакой
пользы. А нехватка средств непосредственного прикрытия войск на поле сражения
вместе с отсутствием радиосвязи приводили к катастрофическим последствиям.
Как и многие советские
военачальники, Тухачевский был расстрелян в ходе сталинских репрессий,
реабилитирован при Хрущеве. Оценки военно-технической деятельности Тухачевского
остаются противоречивыми и спорными, но бесспорно то, что он - один из палачей
русского народа, творцов агрессивной внешней политики СССР и активнейший
деятель большевицкой власти в решающие 1920-1930-е годы.
А между тем, имя его носят
улицы в Москве, Петербурге, Смоленске, Челябинске, Кемерово, Грозном и других
городах.
Урицкий
Моисей Соломонович Урицкий
(1873-1918) родился в благополучной купеческой семье. Окончил юридический
факультет Киевского университета, но уже во время учебы примкнул к
революционному движению. Он принадлежал к самому первому «призыву» РСДРП; Был
после II съезда этой партии (1903) с меньшевиками, но после прихода большевиков
к власти он с лихвой компенсировал эту «ошибку молодости».
Урицкий был участником
революционных событий 1905 -1907 гг. в Петербурге и Красноярске. Неоднократно
арестовывался и ссылался. В августе 1912 г. - участник социал-демократической
конференции в Вене, вошел в верхи партии как представитель группы троцкистов.
Жил в эмиграции (Дания, Германия). В годы
I мировой войны
относил себя к меньшевикам-интернационалистам, т.е. пораженцам.
После февральских событий
1917 г. Урицкий вернулся в Россию, вступил в партию большевиков и почти сразу
стал членом ее ЦК. В августе 1917 г. введен большевиками в комиссию по выборам
в Учредительное Собрание, стал гласным Петроградской Думы. В это же время
работал в газете «Правда», журнале «Вперед» и других партийных изданиях. В
октябре 1917 был назначен членом Военно-революционного партийного центра по
руководству вооруженным восстанием.
После октябрьского
переворота Урицкий, сам в недавнем прошлом меньшевик, резко возражал против
идеи создания коалиции большевиков с другими социалистическими партиями. В
ноябре-декабре 1917 г. Урицкий - комиссар советского правительства (Совнаркома)
во Всероссийской комиссии по созыву Учредительного собрания. После отказа
Комиссии выполнять решения Совнаркома, сам вступил в управление ею, отстранив
оппозиционеров. Как член Чрезвычайного военного штаба, созданного к началу
работы Учредительного собрания, и комендант Таврического дворца, где должны
были собраться делегаты, фактически подготовил разгон Учредительного собрания.
В марте 1918 г. Урицкий
стал председателем Петроградской ЧК (с апреля совмещая этот пост с должностью
комиссара внутренних дел Северной области). Здесь он проявил себя как одна из
самых зловещих фигур первых лет правления большевиков. По отзыву Луначарского,
Урицкий был «железной рукой, которая реально держала горло контрреволюции в
своих пальцах». На деле террор, развернутый Урицким в Петрограде, был направлен
на физическое уничтожение не только «контрреволюции» (то есть сознательных
противников советской власти), но и всех, кто хотя бы потенциально мог не
поддержать большевиков. По распоряжению Урицкого были расстреляны демонстрации
рабочих, возмущенных действиями новой власти; подвергнуты пыткам, а затем убиты
офицеры Балтийского флота и члены их семей. Несколько барж с арестованными
офицерами были потоплены в Финском заливе. Петроградская ЧК обрела репутацию
поистине дьявольского застенка, а имя ее главы наводило ужас.
За творимые в ЧК зверства
Урицкий был застрелен молодым поэтом Леонидом Канегиссером, принадлежавшим к
партии эсеров. В отместку за Урицкого чекисты расстреляли по всей стране
заложников из представителей «непролетарских классов» (в одном только
Петрограде - несколько сот человек).
Похоронен этот палач в
центре Петербурга, на Марсовом поле, где проходили когда-то парады уничтоженной
большевиками русской армии. Его именем названы поселки в Якутии, Псковской и
Орловской областях России, в Кустанайской области Казахстана, улицы в
Смоленске, Липецке, Краснодаре, Бобруйске и других городах.
Усиевич
Григорий Александрович
Усиевич (партийная кличка - Тинский; 1890-1918) происходил из обеспеченной
купеческой семьи. Он учился в одной тамбовской гимназии с Подбельским; вместе
они создали молодежный марксистский кружок. В 1907 г. Усиевич поступил в
Петербургский университет на юридический факультет, в том же году вступил в
партию большевиков, а в 1908 уже стал членом ее петербургского комитета. В
феврале 1909 г. арестован за разжигание среди рабочих ненависти против
работодателей, призывы к забастовке и ее организацию. Большинство
революционеров получало за подобную агитацию очень легкие наказания, но
Усиевичу не повезло: он провел в тюрьме около двух лет и был выслан в Енисейскую
губернию. Там он работал в железнодорожных депо и продолжал партийную
пропаганду, снабжая местных жителей поставляемой из Петербурга нелегальной
литературой.
Летом 1914 г. Усиевич
бежал из ссылки за границу. Но ему опять крупно не повезло. Большевик-ленинец,
агитировавший за поражение России в войне, был арестован по подозрению… в
шпионаже в пользу России и до конца 1915 г. содержался в концентрационном
лагере, после чего был переведен в крепость. Усиевич был освобожден благодаря
заступничеству австрийских социал-демократов во главе с В. Адлером, будущим
министром иностранных дел, которые убедили свое правительство в том, что
Усиевич для Австро-Венгрии не только не опасен, но принесет ей несомненную
пользу своими действиями против России. Усиевич был выпущен и поселился в
Швейцарии, где регулярно встречался с Лениным и выполнял его поручения.
После февраля 1917 г.
вернулся в Россию вместе с Лениным в «запломбированном вагоне». С конца апреля
1917 г. вел подрывную работу в Москве, готовя переход власти в руки
большевиков: под его руководством шла агитация против Временного правительства
и формировались отряды Красной гвардии. В дни октябрьского переворота работал в
оперативном штабе. Лично возглавил красногвардейский отряд, захвативший
городскую телефонную станцию в Милютинском переулке. Во время московских боев
ездил в Петроград к Ленину за консультациями.
В марте 1918 г. Усиевич
был направлен ЦК в Западную Сибирь, на «продовольственный фронт». Советская
Москва, истребив у себя всю частную торговлю, осталась без продовольствия.
Усиевич отправился «выбивать» хлеб у сибирских земледельцев. Непокорных ждали
«революционные меры наказания». Усиевич - один из зачинателей красного террора
в Сибири.
Он вошел в
Военно-революционный комитет большевиков в Омске. Когда в мае 1918 восстал
Чехословацкий корпус, был арестован его солдатами, но вскоре отпущен в связи с
временным перемирием между ними и большевиками. Усиевич пытался организовать
сопротивление растущим антибольшевицким силам, однако был вынужден эвакуироваться
вместе со всем штабом в Тюмень. С июня 1918 г. - председатель революционного
штаба в Тюмени. Но большевиков теснили уже и здесь. Усиевич с остатками красных
войск стал отступать к Уралу и в одном из боев был убит.
Улицы имени Усиевича есть
в Москве (целых две в управе Аэропорт), Тюмени, Саратове и других городах.
Фабрициус
Ян Фрицевич Фабрициус
(1877-1929) родился в семье латышского батрака. Благополучно окончил гимназию,
но посвятил себя борьбе против «ненавистного царизма». Еще в 14 лет участвовал
в беспорядках в Виндаве (Вентспилсе), где до сих пор благодарные латыши
сохраняют ему памятник. Там его заметили революционеры и привлекли в свои ряды.
В 1903 г. он вступил в партию большевиков, в 1904-1907 отбывал каторгу, затем
ссылку. На войну призвали его только в конце 1915 г. Фабрициус служил старшим
унтер-офицером в 1-м Латышском стрелковом полку и дослужился до штабс-капитана.
Но в дни революции, как и другие большевики, он без колебаний презрел воинскую
присягу.
После октябрьского
переворота Фабрициус стал членом ВЦИК. Находясь в составе 6-го Тукумского
полка, он охранял Смольный. В начале 1918 полк был направлен под Псков -
останавливать наступление немецкой армии, а точнее - служить заградотрядом, т.
е. расстреливать бегущие от немцев толпы Дыбенко. Полученный опыт пригодился и
при обороне Петрограда, и при расправах с недовольным населением в Луге, где
Фабрициуса наделили чрезвычайными комиссарскими полномочиями. В Гдове, в 1918
г. Фабрициус также беспощадно расправился с врагами советской власти -
городским головой, местными купцами, сестрой милосердия и другими мирными
жителями.
Трудно назвать губернский
город, где бы в то смутное время не стоял отряд латышей-карателей. Москва,
Петроград, Казань, Калуга, Новгород, Орел, Рыбинск, Симбирск, Самара, Харьков,
Ярославль - везде повторялись кровавые «подвиги» Гдова и Луги. Но Фабрициус
выдавался даже среди этих карателей; не случайно он одним из первых получил
орден Красного знамени. В 1919 г. он участвовал в операции против эстонцев под
Валком, сопровождавшейся повальными грабежами. Был комиссаром во 2-й и 10-й
стрелковых дивизиях при вторжении в его родную Латвию. С августа 1919 -
командир отряда по борьбе с конницей генерала К.К. Мамантова во время её рейда
по красным тылам. С октября 1919 командовал 48-й бригадой 16-й стрелковой
дивизии, воевавшей против генерала А.И. Деникина. Во время войны с Польшей
снова, как и под Псковом, расстреливал отступающих красноармейцев. Будучи
контужен, осел в Полоцке начальником и комиссаром командирских курсов. Но когда
началось Кронштадтское восстание, он добровольно пошел в каратели.
Получив в свое
распоряжение 501-й полк, Фабрициус расстрелял в Ораниенбауме безоружных морских
летчиков, выразивших поддержку требованиям Кронштадта. Согнанные на подавление
восстания солдаты (около 45 тысяч) тоже нередко роптали и отказывались идти в
бой с кронштадтцами. Тут и нашлась работа для «красных героев»: Фабрициус
расстреливал солдат Невельского и Минского полков, Дыбенко - 561-го.
На пулеметы, которые у
кронштадцев размещались через каждые 10 м линии обороны, бросили безотказных
молоденьких курсантов. Потери атаковавших доходили до 50%; красные даже не
стали хоронить своих товарищей - бросили их тела на льду. Ворвавшись в
Кронштадт, комиссары начали хватать всех подряд, отыгрываясь на непричастных,
расстреливая их вместе с семьями. Редко кого отправляли на Соловки. Таков был
последний «подвиг» Фабрициуса.
Он погиб бесславно в воде
на траверсе сочинского пляжа, из бахвальства перед своей спутницей приказав
летчику пройти на бреющем. Красный агитпроп немедленно раздул миф о
«героической гибели» от рук «врагов народа» из Укрвоздухпути, и имя изувера
стало красоваться на школах, фабриках, пароходах. Носит его и улица в древнем
Пскове и в Москве (Южное Тушино).
Фотиева
Лидия Александровна
Фотиева (1881-1975) вошла в «святцы» большевиков как личный секретарь Ленина.
Она окончила гимназию в Рязани, во время учебы увлеклась революционными идеями.
С 1899 училась в Московской консерватории (окончила в 1917), с 1900 - на
Бестужевских курсах в Петербурге. В 1901 за участие в студенческой
демонстрации была выслана в Пермь и стала связной между этим городом и
партийным центром. Через Крупскую Фотиева получала газету «Искра» и
распространяла ее в Перми и окрестностях.
В 1902 г. Фотиева
попыталась, не отбыв до конца свою ссылку, нелегально эмигрировать. На границе
она предложила крупную взятку, но неудачно. Фотиеву снова водворили в Пермь,
где она продолжила антигосударственную пропаганду. За это вновь была арестована
и в 1904 г. отправлена в Самару, откуда еще раз попыталась выехать за границу.
На этот раз взятка помогла.
За границей Фотиева
работала в большевицких организациях в Женеве и Париже, помогала Крупской вести
переписку. Ее обязанностью было встречать прибывающих из России, устраивать
партийные вечеринки. Во время беспорядков 1905 г. приехала в Петербург с
поддельным паспортом на имя Сарры Юдковны Дербариндикер и крупной партией
новейшей нелегальной литературы. Через Фотиеву товарищи по партии вели деловую
переписку, она дежурила на явках и выполняла мелкие поручения. Терактов не
совершала, но не зарегистрированный пистолет на всякий случай имела.
В 1917 г. Фотиева работала
в Выборгском райкоме РСДРП (б), в редакции «Правды». На протяжении 1918-1930
гг. была секретарем Совета народных комиссаров РСФСР (потом СССР) и Совета
рабочей и крестьянской обороны РСФСР (с 1920 - СТО РСФСР, с 1923 - СТО СССР).
Но главная в ее жизни должность - личный секретарь Ленина (1918-1924). В этой
должности ей довелось просмотреть сотни писем простых людей со всех уголков
страны с жалобами на вопиющие преступления местных коммунистов. Но это ни мало
не поколебало ее уверенности в правоте дела партии. С 1938 г. Фотиева трудилась
в Центральном музее Ленина. В годы войны - в ЦК Международной организации
помощи борцам революции. Именно на революцию, а не на Россию она работала и в
годы этого всенародного испытания. С 1956 г. - персональный пенсионер. Ее
именем названа улица в Москве (Гагаринская управа).
Фрунзе
Михаил
Васильевич Фрунзе (1885-1925) был сыном военного фельдшера, молдаванина по
национальности. Окончив гимназию в г. Верном (позже Алма-Ата), он в 1904 г.
поступил в Петербургский политехнический институт, где и вступил в РСДРП,
примкнув к большевикам. За участие в демонстрации был выслан из столицы и вел
пропаганду в Москве и Иваново-Вознесенске, где организовал стачку
текстильщиков. В декабре 1905 г. участвовал в боях на Красной Пресне в Москве,
где своими вооруженными налетами на полицейские участки создал себе репутацию
умелого террориста. В мае 1905 был руководителем Иваново-Вознесенской стачки и
первого Совета рабочих депутатов. В 1907-1910 его несколько раз арестовывали, в
частности за вооруженное сопротивление полиции. Он дважды приговаривался к
смертной казни, замененной сначала десятью годами каторги, а затем пожизненной
ссылкой. В 1915 бежал из ссылки, работал под чужой фамилией в Читинском
переселенческом управлении. В 1916 направлен партией для революционной работы в
действующую армию. Под фамилией Михайлов служил в комитете Всероссийского
земского союза на Западном фронте, возглавлял большевицкое подполье в Минске с
отделениями в 3-й и 10-й армиях.
В феврале 1917 г. Фрунзе стал руководителем Минской
организации большевиков, потом занимал должности начальника милиции Минска,
председателя Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний. С
сентября 1917 г. он - председатель исполкома Совета и комитета РСДРП(б) в Шуе.
В октябре 1917 г. Фрунзе во главе организованного им 2-тысячного отряда
боевиков принимал участие в боях по захвату власти в Москве. В 1918 г. совмещал
должности председателя Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), губисполкома,
губсовнархоза и военного комиссара. С августа 1918 г. Фрунзе - военный комиссар
Ярославского военного округа; участвовал в подавлении Ярославского восстания.
С февраля 1919 г. Фрунзе последовательно возглавлял
несколько армий, действующих на Восточном фронте против Верховного правителя
России адмирала А.В. Колчака. В марте он стал командующим Южной группой этого
фронта. Подчиненные ему части настолько увлеклись мародерством и грабежом
местного населения, что совершенно разложились, и Фрунзе не раз посылал в
Реввоенсовет телеграммы с просьбой прислать ему других солдат. Отчаявшись
получить ответ, он стал сам вербовать себе пополнение «натуральным методом»:
отогнал из Самары эшелоны с хлебом и предложил оставшимся без еды людям
вступать в Красную армию.
В крестьянском восстании, поднявшемся против Фрунзе в
Самарском крае, участвовало более 150 тысяч человек. Восстание было утоплено в
крови. Отчеты Фрунзе Реввоенсовету полны цифрами расстрелянных под его
руководством людей. Например, за первую декаду мая 1919 г. им было уничтожено
около полутора тысяч крестьян (которых Фрунзе в своем отчете именует «бандитами
и кулаками»).
С июля 1919 г. Фрунзе становится командующим Восточным
фронтом, под его руководством Красная армия завоевала Северный и Средний Урал.
Одерживать победы ему помогали массовые расстрелы красноармейцев, не
выполнивших приказ, и широкое применение наемников (в том числе китайских),
деньги на содержание которых добывались мародерством. С августа 1919 г. по
сентябрь 1920 г. Фрунзе командовал Туркестанским фронтом (созданным на
территории Самарской, Астраханской, Оренбургской губерний и Уральской области).
Главный его «подвиг» в это время - жестокое подавление антибольшевицких
выступлений местных жителей: если в каком-либо населенном пункте встречалось
сопротивление, каждый десятый его житель приговаривался к расстрелу. Затем
Фрунзе «оказал помощь народам Хивы и Бухары», т.е. сверг законные правительства
этих зависимых от Российской империи территорий и установил там власть
большевиков. Под руководством Фрунзе были проведены карательные операции среди
среднеазиатских крестьян, с оружием в руках выступивших против грабителей в
красноармейской форме. Особенно кровавыми были рейды Фрунзе в Ферганской
долине.
В сентябре 1920 г. Фрунзе назначили командующим Южным
фронтом, действующим против армии генерала П.Н. Врангеля. Он руководил взятием
Перекопа и оккупацией Крыма. В ноябре 1920 г. Фрунзе обратился к офицерам и
солдатам армии генерала Врангеля с обещанием полного прощения в случае, если
они останутся в России. После занятия Крыма всем этим военнослужащим было
приказано зарегистрироваться (отказ от регистрации карался расстрелом). Затем
солдаты и офицеры Белой армии, поверившие Фрунзе, были арестованы и расстреляны
прямо по этим регистрационным спискам. Всего во время красного террора в Крыму
было расстреляно или утоплено в Черном море 50 - 75 тыс. человек.
В это же время Фрунзе возглавил операцию по
уничтожение недавнего союзника красных в битве за Перекоп - повстанческой армии
Махно. С декабря 1920 по март 1924 г. Фрунзе был командующим войсками Украины и
Крыма, членом Политбюро ЦК УКП(б) и, занимая другие высокие посты на Украине,
лично руководил карательными операциями против украинских крестьян-повстанцев.
Для военной карьеры Фрунзе характерно использование
двойной кадровой тактики. С одной стороны, в его распоряжении постоянно
находились опытные офицеры бывшего Генштаба российской армии, с другой -
палачи-чекисты, руководившие расстрелами. Например, с марта 1919 г. под началом
Фрунзе был бывший генерал-генштабист А.А. Балтийский, который, вместе с другими
подобными советниками, обеспечил легендарному красному полководцу большинство
его побед. Одновременно ближайшим помощником Фрунзе был начальник Особого
отдела Южного фронта Е.Г. Евдокимов. В конце 1920 г. Фрунзе вручил этому
чекисту орден Красного Знамени за успешное проведение спецоперации в Крыму, в
ходе которой под личным руководством Евдокимова было казнено 12 000 человек, в
том числе 50 генералов и 300 полковников. Понимая, что открытое награждение
Евдокимова бросает слишком очевидную кровавую тень на него самого, Фрунзе
написал на его наградном листе: «Считаю деятельность т. Евдокимова
заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности, проведение
награждения в обычном порядке не совсем удобно». Заметим, что первый свой
орден Красного Знамени Евдокимов получил за участие в «зачистке» Петрограда в
1919 г.
В 1920-е годы
Фрунзе занимал высшие военные и партийные посты (член ЦК РКП(б), начальник
Штаба и Военной академии РККА, кандидат в члены Политбюро ЦК). Вместо попавшего
в опалу Троцкого был назначен председателем Реввоенсовета СССР и наркомом по
военным и морским делам. Он стал первым военным теоретиком, который в своих
работах провозгласил необходимость карательных «зачисток» в полосе действия
наступающей армии и широкого применения диверсантов-партизан. Основные из этих
работ - «Реорганизация РККА» (1921), «Единая военная доктрина и Красная армия»
(1921) и «Фронт и тыл в войне будущего» (1924). Для названных целей Фрунзе
активно формировал в составе подчиненных ему войск Части особого назначения
(ЧОН). В 1924-25 гг. он возглавил проведение военных реформ, главной целью
которых считал подготовку РККА к участию в мировой революции. В 1925 г. Фрунзе
руководил на Дальнем Востоке торговлей наркотиками, деньги от которой шли на
поддержку китайских коммунистов. Фрунзе умер 26 января 1925 г., в результате
неудачной медицинской операции. Существует версия, что операция стала неудачной
по приказу Сталина. Похоронен на Красной площади.
Его именем
названы военная академия им. Фрунзе, три улицы, набережная и станция метро в
Хамовнической управе Москвы, район, улица и станция метро в Петербурге, улицы в
Казани, Омске, Липецке, Самаре, Наро-Фоминске, Звенигороде, мыс на архипелаге
Северная Земля и множество других объектов в РФ и ближнем зарубежье.
Чапаев
Василий Иванович Чапаев
(1887-1919) - одна из самых мифологизированных советской пропагандой фигур. На
его примере десятилетиями воспитывались целые поколения. В массовом сознании он
- герой фильма, воспевавшего его жизнь и смерть, а также сотен анекдотов, в
которых действуют его ординарец Петька Исаев и не менее мифологизированная
Анка-пулеметчица.
По официальной версии,
Чапаев - сын крестьянина-бедняка из Чувашии. По данным его ближайшего
сподвижника, комиссара Фурманова, точных сведений об его происхождении нет, а
сам же Чапаев именовал себя то незаконнорожденным сыном казанского губернатора,
то сыном бродячих артистов. В юности бродяжничал, работал на заводе. В годы I
мировой войны храбро воевал (имел Георгиевские кресты) и получил звание подпрапорщика.
Там же, на фронте, Чапаев в 1917 г. вступил в организацию
анархистов-коммунистов.
В декабре 1917 г. стал
командиром 138-го запасного пехотного полка, а в январе 1918 - комиссаром
внутренних дел Николаевского уезда Саратовской губернии. Активно помогал
установить в этих местах власть большевиков, сформировал красногвардейский
отряд. С этого времени началась его война «за народную власть» со своим же
народом: в начале 1918 г. Чапаев подавлял в Николаевском уезде крестьянские
волнения, порожденные продразверсткой.
С мая 1918 г. Чапаев -
командир Пугачевской бригады. В сентябре-ноябре 1918 г. Чапаев был начальником
2-й Николаевской дивизии 4-й красной армии. В декабре 1918 г. его отправили на
учебу в Академию Генерального Штаба. Но Василий Иванович учиться не хотел,
оскорблял преподавателей и уже в январе 1919 г. вернулся на фронт. Он и там не
стеснял себя ни в чем. Фурманов пишет, как при наведении моста через Урал
Чапаев избивал инженера за медленную, на его взгляд, работу. «…В 1918 г. он плеткой
колотил одно высокопоставленное лицо, другому - отвечал матом по телеграфу…
Самобытная фигура!» - восхищается комиссар.
Сначала противниками
Чапаева были части Народной армии Комуча - Комитета Учредительного Собрания
(оно было разогнано большевиками в Петрограде и воссоздано на Волге) и
чехословаки, не пожелавшие гнить в советских концлагерях, куда их хотел
отправить Троцкий. Позже, в апреле-июне 1919 г., Чапаев действовал со своей
дивизией против Западной армии адмирала А.В. Колчака; захватил Уфу, за что был
награжден орденом Красного Знамени. Но главным и роковым его противником стали
уральские казаки. Они в подавляющем большинстве не признали власть коммунистов.
Расказачивание на Урале
было беспощадным и после взятия красными (в том числе и чапаевскими) войсками
Уральска в январе 1919 г. превратилось в настоящий геноцид. Инструкция из
Москвы, посланная советам Урала, гласила: «§ 1. Все оставшиеся в рядах казачьей
армии после 1 марта (1919 г.) объявляются вне закона и подлежат беспощадному истреблению.
§ 2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной армии после 1 марта,
подлежат безусловному аресту. § 3. Все семьи оставшихся в рядах казачьей армии
после 1 марта объявляются арестованными и заложниками. § 4. В случае
самовольного ухода одного из семейств, объявленных заложниками, подлежат
расстрелу все семьи, состоящие на учете данного Совета…». Ревностное выполнение
этой инструкции стало главным делом Василия Ивановича. По данным уральского
казачьего полковника Фаддеева, в некоторых районах войсками Чапаева было
истреблено до 98 % казаков.
Об особой ненависти
«Чапая» к казакам свидетельствует комиссар его дивизии Фурманов, которого
трудно заподозрить в клевете. По его словам, Чапаев «словно чумной, кидался по
степи, пленных приказал не брать ни казачишка. "Всех, - говорит, - кончать
подлецов..!"». Фурманов рисует и картину массового грабежа станицы
Сламихинской: чапаевцы отнимали у не успевших бежать мирных жителей даже
женское белье и детские игрушки. Чапаев не пресекал эти грабежи, а лишь
направлял в «общий котел»: «Не тащи, а собирай в кучу, и отдавай своему
командиру, што у буржуя взял». Запечатлел писатель-комиссар и отношение Чапаева
к образованным людям: «Все вы - сволочи!.. Интеллигенты…». Таков был
полководец, на примере «подвигов» которого кое-кто до сих пор желает растить
новое поколение защитников Отечества.
Естественно, казаки
оказали чапаевцам на редкость ожесточенное сопротивление: отступая, сжигали
свои станицы, отравляли воду и целыми семьями уходили в степь. В конце концов
они отомстили Чапаеву за смерть родных и опустошение родного края, разгромив
его штаб в ходе Лбищенского рейда Уральской армии. Чапаев был смертельно ранен.
Имя Чапаева носят города
(бывшая станица Лбищенская и бывший Иващенковский завод в Самарской области),
поселки в Туркмении и Харьковской области Украины и множество улиц,
проспектов, площадей по всей России. В Москве, в управе Сокол, есть Чапаевский
переулок. Рекой Чапаевкой был назван трехсот километровый левый приток Волги.
Щорс
Николай Александрович Щорс
(1895-1919), по определению Сталина, «украинский Чапаев», родился в семье
машиниста-железнодорожника. Окончил церковно-приходскую школу, Черниговское
духовное училище, Полтавскую духовную семинарию, Киевскую военно-фельдшерскую школу
и, наконец, Виленское военное училище, переведенное в то время в Полтаву. В
1916 г. был произведен в офицеры. Советская песня о Щорсе создавала образ
красного командира, отверженного прежней властью: «В холоде и голоде // Жизнь
его прошла». Как видно, в жизни всё было иначе: сын рабочего без препятствий
стал «золотопогонником», ему был открыт достойный и славный путь. Но после
февраля 1917 г. Щорс, презрев присягу, присоединился к революционерам и стал
натравливать солдат на офицеров, способствуя разложению русской армии.
После октябрьского
переворота Щорс вернулся на Украину. В 1918 г. по заданию большевиков создал у
себя на родине, в Сновске, вооруженную группу из рабочих-железнодорожников и
объединил ее с другим красным соединением в отряд под названием «Объединенного
советского Семеновского партизанского отряда Новозыбковского уезда». В его
подразделениях широко практиковались расстрелы бойцов, совершивших даже
незначительные проступки. В мае-июле 1918 г. Щорс по заданию большевицкого ЦК
организует красные партизанские отряды в Самарской и Симбирской губерниях,
неудачно борется против войск Народной армии и чехословаков. В июле 1918 г., по
приглашению знаменитой террористки-эсерки Марии Спиридоновой он присутствовал
на заседаниях 5-го Всероссийского съезда советов в Москве. В конце июля 1918 г.
обращается в центральный Военно-революционный комитет с просьбой задействовать
его для создания новых партизанских отрядов. Но тогда применения ему не
нашлось, и он подал документы для поступления на медицинский факультет
Московского университета.
Однако в сентябре 1918 г.
Щорс все-таки получил желанное назначение. Он возглавил 1-й Украинский
советский полк им. Богуна сформированный им на Брянщине из нескольких
партизанских отрядов. С конца ноября 1918 г. он командовал бригадой в 1-й
Украинской советской дивизии, воевавшей против сил Украинской Директории. В
декабре 1918 г. занял Черниговщину, затем Фастов и Киев. В феврале 1919 г. он
военный комендант Киева.
С марта 1919 г. Щорс -
командир 1-й Украинской советской дивизии. Захватил у петлюровцев Винницу,
Житомир, Жмеринку, разбил их главные силы в районе Сарны-Ровно-Броды-Проскуров.
Затем, летом 1919 г. оборонялся от них и польских войск на линии
Сарны-Новоград-Волынский-Шепетовка, отошел под их напором на восток. С августа
1919 г. - командир 44-й стрелковой дивизии. Подчиненные Щорса жестоко
издевались над пленными (особенно офицерами) и творили насилия над мирным
населением занятых ими районов, в том числе над евреями на Украине.
Погиб Щорс в бою с
поляками. По одной из версий, он был убит самими коммунистами в рамках
негласной кампании по устранению популярных командиров, лояльность которых
вызывала сомнения.
Улицы имени Щорса есть в
Москве (Солнцево), Саратове, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге и многих других
городах. Имя этого красного партизана носит город (б.Сновск) в Черниговской
области и поселок (б. Божедаровка) в Днепропетровской области на Украине.
Якир
Иона Эммануилович Якир
(1896-1937) родился в Кишиневе в семье провизора. Во время
I
мировой войны недоучившийся студент, чтобы избежать мобилизации, устроился
токарем на военный завод в Одессе.
После февральской
революции вступил в партию большевиков, и уже в декабре 1917 избран в члены
Бессарабского совета, губпарткома и ревкома. Весной и летом 1918 г. командовал
батальоном китайцев-интернационалистов, которые с его ведома занимались
грабежами и убийствами. Они очень пригодилась Якиру на Гражданской войне. Как и
многие другие красные «полководцы» он на народной крови за два года взлетал в
своей карьере - от студента-недоучки до командарма. Это он выпустил на Дону
директиву о «процентном уничтожении мужского населения». Документально
подтверждены и личные зверства Якира. При нем пленных офицеров истязали,
привязывая цепями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали
пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком и в
море, а потом бросали в топку. Якир - один из самых ужасных палачей ХХ века.
В 1919 он возглавил 45-ую
стрелковую дивизию, с которой «успокаивал» крестьянские восстания. В 1920
командовал Фастовской, Злочевской и Львовской группами войск Юго-Западного
фронта. Об этом периоде своей славной биографии Якир в мемуарах не пишет. От
регулярной польской армии остатки якирова войска спасались бегством. В
1921-1924 Якир возглавлял верховную военную власть на Украине: был командующим
войсками Крымского и Киевского военных районов. С ноября 1925 по май 1937 Якир
командовал войсками Украинского (позже Киевского) военного округа. Этот округ
был самым мощным в СССР: со всей страны туда свозили вооружение, боеприпасы,
солдат, готовясь к броску на Запад во имя мировой революции.
На совести Якира одно из
самых страшных злодеяний в истории - организованный коммунистами голод на
Украине, унесший жизни миллионов людей. В колхозы загоняли пулеметами или
голодом, организованным с помощью «Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Это она
отнимала все, что можно было считать едой, обрекая крестьян на смерть.
Якир участвовал в
репрессиях и в сталинское время. Его резолюции были всегда безжалостны: выгнать
из партии, судить и расстрелять. В 1937 г. «друзья и соратники» поступили и с
ним точно так же. (Реабилитирован после смерти Сталина).
Именем Якира названы улицы
в Киеве, Одессе и ряде других городов, городской микрорайон в Луганске.
2 НАЗВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С ДЕЯТЕЛЯМИ И РЕАЛИЯМИ
СОВЕТСКОГО ТОТАЛИТАРНОГО РЕЖИМА
Многие из лиц, очерки о
которых помещены в этом разделе, тоже участвовали в октябрьском перевороте, но
почитались в СССР в основном не за это, а за заслуги в «партийном и советском
строительстве». Здесь говорится не о всех таких деятелях, представленных в
топонимике, а лишь о тех, чьи имена встречаются на картах особенно часто.
Андропов
Юрий Владимирович Андропов
(1914-1984), многолетний шеф КГБ и один из последних генеральных секретарей ЦК
КПСС, в массовом сознании стал героем официозного мифа. В этом мифе Андропов,
пришедший на смену сибариту Брежневу, «распустившему страну», выглядит
человеком дела, приверженцем порядка, борцом с коррупцией и вообще
реформатором, которому просто не хватило времени, чтобы преобразить отечество.
На этот миф активно поработала «прогрессивная» партийная верхушка времен
Горбачева (все они, включая и самого Михаила Сергеевича, были андроповскими
выдвиженцами, а потому о своем бывшем покровителе отзывались уважительно, как о
человек умнейшем и культурнейшем). Бытовала даже версия, будто и сама
перестройка была спроектирована в недрах КГБ под чутким руководством Андропова.
Кем же в реальности был этот деятель?
Андропов всю жизнь скрывал
факты своей настоящей биографии, они до сих пор не ясны. По его собственной
версии, рано умерший отец работал на железной дороге. Мать-учительница вышла
замуж вновь, но вскоре умерла, а в семье отчима Юра не прижился и в тринадцать
лет начал самостоятельную жизнь. По другой версии, его мать была служанкой в
доме богатого еврейского торговца, который дал беременной женщине богатое
приданое и выдал ее замуж за подвернувшегося под руку холостяка. Есть версия, что
фамилия матери Андропова была Файнштейн. По иным версиям, отцом его был то ли
осетин, то ли казак.
В юности Андропов работал
помощником киномеханика, рабочим на телеграфе, матросом речного флота. В 1936
г. закончил Рыбинский техникум водного транспорта; это было его единственное
оконченное образование (позже он какое-то время учился в Петрозаводском
университете, а также получил диплом без обучения в Высшей партийной школе при
ЦК КПСС). Карьера молодого Андропова складывалась типично: сначала комсорг,
потом освобожденный комсомольский работник. В 1939 он вступил в ВКП(б), в 1940
стал первым секретарем ЦК комсомола Карелии. Уезжая на работу в Петрозаводск,
оставил в Ленинграде первую жену с двумя детьми (младший из этих детей,
Владимир, стал трижды судимым уголовником). В Карелии Андропов женился на
молодой диверсантке из отряда, готовившегося к засылке на финскую территорию.
С середины 1930-х гг.
Андропов стал работать на НКВД в качестве осведомителя. Он добровольно
продолжил это занятие даже после приказа Берии, предписавшего в 1938 г.
сотрудникам госбезопасности прервать агентурную работу с членами
партийно-комсомольской номенклатуры. Во время войны с Германией, курируя по
линии ВЛКСМ партизанское движение Карелии, Андропов также не забывал «давать
информацию» на своих коллег опекавшему его чекисту Гусеву. По протекции первого
секретаря ЦК компартии Карело-Финской АССР Куусинена Андропов стал вторым
секретарем этого ЦК, а в 1951 г. - инспектором ЦК ВКП(б). Приняв новую
должность, Андропов тут же послал в МГБ донос на своего бывшего шефа (за что в
ЦК его будут называть «человеком с душком»). После смерти Сталина и ареста
Берии Андропова перевели на работу в МИД. С 1954 г. он служил в посольстве СССР
в Будапеште: сначала советником, затем - послом.
В Венгрии, жестоко
пострадавшей от репрессий в предыдущее десятилетие, началось тогда мощное
движение за десталинизацию и возрождение национального государства. После
осудившего культ Сталина ХХ съезда КПСС, сталинист Матьяш Ракоши был смещен с
поста главы венгерской компартии и государства. Это место занял его заместитель
Эрне Гёре, что оппозицию не удовлетворило. В октябре 1956 начались демонстрации
с требованиями демократизации, возвращения конфискованной собственности, выхода
из системы Варшавского договора. Венгерские коммунисты вынуждены были назначить
главой правительства популярного политика Имре Надя. В стране начались расправы
с сотрудниками карательных органов и сталинистами. «Вы не представляете, что
это такое - стотысячные толпы, никем не управляемые, выходят на улицы…» -
рассказывал позже Андропов советскому дипломату Трояновскому. После докладов
вернувшихся из поездки в Венгрию Суслова и Микояна политбюро ЦК КПСС решило
подавить венгерскую революцию любой ценой.
Андропову в этом деле была
поручена роль «доброго следователя». Он вел переговоры с Надем, убеждал его,
что СССР стоит за демократические преобразования, тогда как в Ужгороде уже
формировалось лояльное Москве правительство Яноша Кадара. Андропов заманил в
ловушку и арестовал одного из руководителей восстания, начальника будапештской
полиции Шандора Копачи. Последний потом писал, что за несколько минут до ареста
он «увидел Андропова, улыбающегося своей знаменитой добродушной улыбкой. Но при
этом казалось, что за стеклами его очков разгорается пламя. Сразу становится
ясно, что он может улыбаясь убить вас - это ему ничего не стоит».
Антикоммунистическая
революция была подавлена главным образом посредством введения на территорию
Венгрии советских войск.
Чтобы выманить Имре Надя
из югославского посольства, где тот скрывался после подавления революции,
Андропов дал ему честное слово, что выпустит его из страны. Но на границе с
Румынией советские агенты его арестовали и через полтора года он был повешен в
Будапеште в числе тех 229 человек, кого казнили официально по обвинению в
мятеже. Всего же в Венгерской революции погибло около трех тысяч венгров и
почти тысяча советских солдат; 30 тыс. венгров были осуждены к тюремному
заключению, 130 тыс. бежали за границу. Во всех этих смертях и разбитых судьбах
немалая доля вины Андропова.
После возвращения из
Венгрии Андропов стал завотделом ЦК по связям с социалистическими странами, а
в 1967 г. занял пост председателя КГБ. На этом посту Андропов продолжил начатую
до него «чистку» КГБ от питомцев Берии, но увольняя их, находил им «теплые»
места в разных НИИ и министерствах. Эти старые чекисты продолжали сотрудничать
с КГБ, получая в качестве агентурного вознаграждения разницу между прежним и
новым окладом. Умение сохранять старое в новой оболочке характерно для всей
деятельности Андропова. Например, когда в 1971 г. к англичанам перешел капитан
Лялин, сотрудник управления, занимавшегося организацией терактов и убийств,
Андропов объявил о ликвидации этого управления, но на деле лишь преобразовал
его в отдел и запретил офицерам КГБ самим участвовать в «акциях». Для
совершения заграничных терактов КГБ стал использовать немцев, болгар или
арабов. Не брезговал Андропов и организацией терактов внутри страны. Есть
версия, что гибель в результате несчастных случаев нескольких
высокопоставленных представителей советской номенклатуры (например, первого
секретаря ЦК КП Белоруссии Петра Машерова в 1980 г.), а также нескольких
диссидентов (например, Богатырева), была организована подчиненными Андропова по
его приказу.
Главным своим делом на
посту председателя КГБ Андропов считал борьбу с инакомыслием. На время его
правления этим ведомством приходятся жестокая борьба с правозащитным движением,
введение танков в Прагу, противодействие еврейской эмиграции. Многих
диссидентов в те годы отправили в психиатрические больницы под тем предлогом,
что нормальный человек не может быть противником советской власти.
Принудительное «лечение» психотропными препаратами превращало и здоровых людей
в физически и душевно больных. По инициативе Андропова были изгнаны за границу
А.И. Солженицын, А.А. Галич и другие писатели, деятели культуры,
правозащитники. В 1980 г. был отправлен в ссылку в г. Горький академик А.Д.
Сахаров. К 1980-м гг. почти все известные инакомыслящие были либо высланы, либо
посажены.
В 1976 г., когда здоровье
Брежнева резко ухудшилось, Андропов получил шанс стать лидером СССР. Достижению
этой цели мешало то, что верхушка партии была настроена против него. И по
указанию Андропова его личная разведка (отдел «П» первого главного управления
КГБ) начала сбор компромата на руководство страны, включая семью Брежнева.
В декабре 1979 г., когда
принималось решение о вводе войск в Афганистан, Андропов, был против, но
уступил другим партийным руководителям. Это не ослабило его стремления к
власти. В 1982 г. Брежнев умер и Андропов стал первой фигурой в государстве.
Позднее, чтобы еще больше укрепить свою власть, он совместил должность
генерального секретаря ЦК партии с постом председателя Президиума Верховного Совета
СССР.
Став Генеральным
секретарем, Андропов провозгласил курс на социально-экономические
преобразования. Однако, вместо реальной модернизации экономики последовал лишь
новый виток охранительно-запретительных мероприятий. Изменения свелись к
«укреплению трудовой дисциплины» с помощью облав на «прогульщиков». Эта
анекдотическая мера была несоизмерима с реальными требованиями народного
хозяйства.
Придя к власти, Андропов
был уже тяжело больным человеком, и после неудачной операции в октябре 1983 г. оказался
прикован к постели. В кремлевской верхушке начинается новый виток борьбы за
власть. Высшая партноменклатура во главе с министром обороны Устиновым решает
сделать генеральным секретарем Черненко. Многие месяцы подключенный к
аппаратам, поддерживающим жизнедеятельность, Андропов умер 9 февраля 1984 г.
В Москве существует
проспект Андропова. На здании ФСБ в 2000 г. была установлена его мемориальная
доска, а в Рыбинске и Петрозаводске ему в 2004 г. установили памятники.
Калинин
Михаил Иванович Калинин
(1875-1946) был сыном крестьянина Тверской губернии. Однако сельский труд не
привлек молодого человека, и Калинин отправился в Петербург, где со временем
устроился токарем на Путиловский завод. Здесь он примкнул к революционерам,
возглавил на своем заводе группу «Союза борьбы». За участие в этой нелегальной
организации был арестован, 10-ти месячное заключение использовал для изучения
Маркса. После тюрьмы его выслали в Тифлис, где он познакомился со Сталиным и
организовал забастовку, за что был заключен в Метехский замок, а потом выслан в
Ревель (ныне Таллинн). В 1902 году он организовал в Ревельских железнодорожных
мастерских нелегальный марксистский кружок и подпольную типографию, установил
связь с ленинской «Искрой». После раскола РСДРП в 1903 г. стал на сторону
Ленина. За свою подрывную деятельность он вскоре снова был арестован и
отправлен в петербургскую тюрьму «Кресты».
Поражает мягкость законов
Российской Империи, по которым злостные и неоднократно судимые противники
государства получали минимальные сроки заключения. В том же 1903 г. Калинин был
освобожден из-под стражи и возвращен в Ревель. В 1904 снова был выслан, на этот
раз в Олонецкую губернию (Карелия), откуда в январе 1905 нелегально выезжал в
столицу для выполнения поручений партии. В октябре того же года получил
амнистию и возглавил большевицкую организацию Путиловского завода. Калинин стал
членом районного комитета РСДРП и вошел в боевой штаб района. Бурная подпольная
деятельность не помешала ему обзавестись семьей. В 1916 г. Калинин отправился в
свою последнюю ссылку в Восточную Сибирь; жена и дети поехали вместе с ним.
С приходом к власти
большевиков социальный статус семьи Калининых резко изменился. Место проживания
- Кремль, должность - Председатель ВЦИК (Всеросийский Центральный
Исполнительный Комитет). Советской власти нужен был послушный ей человек,
поднявшийся из самых низов. Калинин подходил как нельзя лучше и продержался в
своей высокой должности более 25 лет. Советская пропаганда создала образ Калинина
- доброго дедушки, любимого народом «всесоюзного старосты», что не всегда было
так. Когда Калинин прибыл в 1921 г. в восставший Кронштадт, многотысячная
толпа свистом и улюлюканьем согнала его с трибуны. Однако многие простые люди,
зная о его происхождении, действительно верили в его заступничество. С первых
лет советской власти крестьяне во множестве обращались к нему со своими
прошениями и жалобами на повсеместно творимые большевиками бесчинства. И
Калинин беззастенчиво обещал им, что их никто не тронет и не загонит в
коллективное хозяйство. Филипп Миронов, донской казак, писал в своем обращении
к Ленину 31.07.1919 г.: «...Могут ли верить все те, кто испытал на себе
самовластие коммунистов, заявлению Председателя ВЦИК Калинина, когда он на
митингах и беседах с крестьянами сказал о крестьянском хозяйстве так: "Я
самым решительным образом заявляю, что коммунистический строй никогда не будет
насильно заставлять крестьянство сваливать свою землю, не будет насильно
соединять их дворовое имущество, скот и прочее. Кто хочет, пусть
соединяется". И еще говорил Калинин: "Социалистический строй не
только никогда не будет бороться с отдельными крестьянскими хозяйствами, но
даже будет всячески стараться улучшить их положение. На крестьянское хозяйство
никто не может покушаться". Эх, товарищ Калинин, не только покушаются на
хозяйство, но если и ограбят, а ты по простоте сердечной, желая найти правду,
пожалуешься, то тебя убьют». Далее Миронов пишет: «Какая польза крестьянину от
его утешительных обещаний и заверений и как может идти крестьянин к нему
(Калинину) доверчиво со своей жалобой, если его сейчас же… хватают за горло,
арестовывают и говорят: "не смей жаловаться". Неудивительно поэтому,
что в газетах бдительные "стражи" Советской власти радостно восклицают,
что при проезде т. Калинина жалоб приходится выслушивать все меньше и меньше».
Калинин лгал крестьянам и
в последующие годы, когда политика большевиков привела к невиданному голоду.
Американская журналистка Луиза Брайант, жена коммуниста Джона Рида, в своей
хвалебной статье о Калинине приводит его советы умирающим: «Кто ляжет, тот не
выживет. Я по себе знаю, я сам голодал, я такой же, как вы». Это циничная ложь:
до революции ни в Тверской губернии, ни в ссылке никто не голодал, а при
большевиках Калинин жил на кремлевском пайке. Но некоторые люди продолжали
верить Калинину даже в 1930-е годы и писали ему из мест высылки. Например:
«Пишем вашей милости и просим вас убедиться на наше письмо, которое
оплакивалось у северной тундры не горькими слезами, а черной кровью, когда мы,
пролетарии Могилевского округа собрались и решились поехать отыскивать своих
родных. Приехали на место среди северной тундры Нандомского района, мы увидели
их страдания. Они выгнаны не на жительство, а живую муку, которую мы еще не
видели от сотворения мира, какие в настоящий момент сделаны при советской
власти. Когда мы были на севере, мы были очевидцами того, как по 92 души
умирают с голоду в сутки; даже нам пришлось хоронить детей и все время идут
похороны. Просим принять письмо и убедиться над кровавыми крестьянскими
слезами». А вот другое письмо. «Уважаемый Михаил Иванович! Сообщаю из лагеря
Макарихи - г. Котлас. Можно ли бить гр. Поселенцев, всякого пола и возраста,
тем, что в руках находится? Можно ли производить насилие в области религиозных
отправлений, как то: приходят в бараки, срывают лампадочки, образки,
раскидывают под ноги и некоторые уносят неизвестно куда? Усматривается ли вами
то, что вместе с родителями переселяются и беззащитные дети от 2-х недель и
старше и страдают в бараках совершенно непригодных, т.к. когда нас поселили в
бараках, то в них было снегу вместе со льдом на 5 вершков? Барак № 62.
Очевидец».
Неизвестно, откликался ли
Калинин на эти отчаянные мольбы людей, миллионами убиваемых в те годы, когда он
«возглавлял» государство. Зато известно, как он вел себя, когда в такую же беду
попала его жена. В 1938 г. ее арестовали по абсурдному обвинению в
«правотроцкистской деятельности» и приговорили к 15 годам лагерей. Михаил
Иванович не последовал за женой (как это сделала в 1916 г. она). Он остался на
прежней должности и даже не рискнул попросить Сталина о помиловании своей
верной спутницы, матери его троих детей. Только в 1944 г., накануне опасной
операции, Калинин написал такое письмо: «Т. Сталин, я спокойно смотрю в будущее
советского народа и желаю лишь одного, чтобы как можно дольше сохранились Ваши
силы - лучшая гарантия успехов Советского государства. Лично я обращаюсь к Вам
с 2-мя просьбами: помиловать Екатерину Ивановну и назначить пенсию моей сестре,
на которую я возложил обязанность растить 2-х мальчиков, полных сирот, живущих
у меня. От всей души последний привет, М. Калинин».
Именем Калинина были
названы многие города, районы и поселки в СССР, в том числе и ранее известные
как Тверь, Подлипки, Кенигсберг.. Улицы и площади его имени имелись чуть ли не
в каждом крупном населенном пункте: в Петербурге в его честь названы район,
улица, проспект и площадь. В Москве, Московской области и Твери в 1990-е годы
имя Калинина с карты убрали, но другим городам и поселкам повезло меньше. Имя
«всесоюзного старосты» продолжает носить древний Кенигсберг и его область
(Восточная Пруссия), Калининабад в Таджикистане. Калининск (Баланда) в
Саратовской области, поселки в Челябинской, Костромской, Ростовской областях и
на Кубани.
Киров
Сергей Миронович Киров
(настоящая фамилия - Костриков; 1886-1934) родился в Уржуме Вятской губернии, в
семье лесника. Он рано осиротел и воспитывался в приюте. Закончив в 1904 г.
Казанское механико-техническое училище, работал чертежником в Томской городской
управе. Писал статьи для кадетской прессы. С 1904 сотрудничал с меньшевиками,
был членом их Иркутской и Томской организаций, а переехав в 1909 на Кавказ,
возглавил Владикавказскую организацию РСДРП, работавшую под лозунгом «Вся
власть демократии». Большевицких взглядов он тогда не разделял; более того, во
время I мировой войны писал патриотические статьи для газеты
«Терек». В марте 1917 г. Костриков назвал программу Временного правительства
«гражданским евангелием». Был делегатом Владикавказского Совета на II
Всероссийском съезде советов рабочих и солдатских депутатов.
Однако вооруженный захват
власти большевиками произвел на него столь сильное впечатление, что, вернувшись
в ноябре 1917 г. на Северный Кавказ, Костриков с восторгом говорил о победе
«Третьей Великой русской революции» и о Ленине, который якобы жил «в лачугах
питерских рабочих». Однако в партию большевиков вступил только в 1919 г. Это не
помешало ему став с февраля 1919 г. председателем Временного
Военно-революционного комитета Астраханского края, потребовать «воплотить в
жизнь принцип «кто не работает, тот не ест» и ввести классовый паек,
единственно справедливый». В результате в Астрахани начался голод и забастовки
рабочих под лозунгом «Долой комиссаров!» Это возмущение было потоплено в крови
(против не желавших работать за нищенский хлебный паек применялись артиллерия и
пулеметы). С апреля 1919 г. Костриков - завполитотделом, а в июле-августе -
член Реввоенсовета расквартированной в Астрахани 11-й армии. Коммунист А.П.
Мачевариани писал Калинину в июне 1920 г. о ситуации в Астрахани: «Население в
течение полутора лет буквально голодает, комиссары живут по-хански, швыряя
народное достояние по личному своему усмотрению... Что же касается
продовольственных пайков, то они существуют только на бумаге, но по ним
буквально ничего не выдают, разве только иногда выдадут гнилую воблу или
селедку, от которой большинство граждан отказываются, несмотря на голод...
Администраторы, окружив себя своими знакомыми дамами и друзьями, творят безобразия,
вызывая раздражение трудового Рабоче-крестьянского класса». В это время
начинающий большевик меняет фамилию Костриков на более внушительную - Киров,
производную от имени персидского царя Кира.
После Астрахани Киров -
член РВС в армиях на Кавказе, участвовал в установлении советской власти в
Азербайджане. В 1920 г. он стал полпредом РСФСР в Грузии, затем членом
Кавказского бюро ЦК РКП(б); готовил в Грузии приход к власти большевиков,
участвовал в свержении ее законного правительства. «На Северном Кавказе... мы
действовали умело. Мы создали там анархию, возбуждая одну группу населения
против другой - и старались в это время организовать рабочих. И это нам
удалось. Мы должны создать международную анархию, которая должна предшествовать
установлению коммунистического строя в мировом масштабе. И это нам удастся», -
заявил Киров в ноябре 1919 г. в докладе «Текущий момент и международное
положение». С июля 1921 г. Киров - секретарь ЦК КП(б) Азербайджана, с 1923 г.
- член ЦК РКП(б). По словам современника, Киров, отстаивая интересы большевиков
в борьбе за нефть, «пол-Баку уложил». При покровительстве Кирова в 1921 г.
начинается восхождение по чекистской пирамиде власти Берии, до этого - мелкого
шпика азербайджанской контрразведки. В 1924 г., во время борьбы за власть на
верхушке компартии, Киров выступил на стороне Сталина, хотя до этого был
троцкистом. За эту поддержку он назначен в 1926 г. кандидатом в члены
Политбюро, 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) а также
Северо-Западного бюро ЦК.
В Ленинграде, считавшемся
опорой партийной оппозиции (Зиновьева и Троцкого), Киров начал репрессии,
приведшие к арестам тысяч оппозиционеров. Кроме того, он требовал регулярно
проводить аресты и расстрелы «классовых врагов». Остро стоявший в Ленинграде
«квартирный вопрос» Киров решал тем, что выселял в Сибирь десятки тысяч горожан
«непролетарского происхождения» (музыкантов, врачей, адвокатов, инженеров,
научных работников, включая стариков и старух). Многие из них нашли в тайге
безвременную смерть, а город на Неве лишился интеллигенции, носителя своих
культурных традиций. Попирая гражданские права проживавших под Ленинградом
российских финнов и ижорцев, гарантированные советско-финским мирным договором,
Ленинградский обком, руководимый Кировым, в 1930 г. постановил выселить их под
предлогом «обеспечения безопасности границы». Так в ГУЛАГе появилась финская и
ижорская диаспоры.
Киров был непосредственно
причастен к жестокому насилию над крестьянством во время коллективизации и
«ликвидации кулачества» на Северо-Западе. О положении раскулаченных в местах
высылки свидетельствует письмо одного из них в ЦИК СССР, относящееся к 1930 г.:
«Убытку от нас не было, а в настоящее время чистый убыток... Все отобрали и
выслали. И никто не побогател, только Россию в упадок привели... народ мрет,
оттаскиваем по 30 гробов в день. Нет ничего: ни дров для бараков, ни кипятку,
ни приварки, ни бани для чистоты, а только дают по 300 граммов хлеба, да и все.
По 250 человек в бараке, даже от одного духу народ начинает заболевать,
особенно грудные дети, и так мучаете безвинных людей». Но несмотря на небывалую
жестокость карательной политики против крестьян, Киров назвал ее «слишком
либеральной»: «…колхозные и кооперативные организации пора приравнять к
государственным, и если человек уличен в воровстве колхозного или
кооперативного добра, так его надо судить вплоть до высшей меры наказания. И
если уж смягчать наказание, так не менее как на 10 лет лишения свободы»
(«Правда» от 6 августа 1932). И уже 7 августа 1932 г. было принято
постановление Совнаркома «Об охране имущества государственных предприятий»,
санкционированное Кировым, которое даже Сталин назвал драконовским. В народе
оно стало известно как «закон о пяти колосках». Под этот закон подводили даже
многодетных матерей, не знавших, чем накормить своих голодных детей, и
собиравших после жатвы колоски на колхозном поле.
Именно Кирова в конце лета
1934 г. направили в тяжело пострадавший от голода Казахстан, чтобы провести там
хлебозаготовки с применением массовых репрессий против «саботажников».
«Ленинградский вождь» лично контролировал и строительство
Беломорско-Балтийского канала, где сотни тысяч заключенных с помощью кирок и
тачек, в труднейших природных условиях за 20 месяцев пробили канал
протяженностью свыше 200 километров.
Возглавляя
правительственную комиссию по проверке аппарата Академии наук (находившейся до
1934 г. в Ленинграде), 20 августа 1929 г. Киров запросил согласие Сталина на
привлечение ОГПУ к выполнению операции против ученых, после чего было
сфабриковано «дело академика Платонова». Ученым приписали вредительство и
«создание контрреволюционной организации с целью свержения советской власти и
установления в стране конституционно-монархического строя». 525 сотрудников
Академии наук были уволены, многие из них были арестованы или сосланы, а
некоторые - расстреляны.
Руководство репрессиями,
сотрясавшими Ленинград, Киров сочетал с кутежами с участием балерин Мариинского
театра. Оргии происходили во дворце, принадлежавшем до октября 1917 г. балерине
Матильде Кшесинской. 1 декабря 1934 г. Киров был застрелен в коридоре Смольного
Леонидом Николаевым, мужем одной из своих любовниц, Милды Драуле, работавшей в
Смольном техническим секретарем. Убийство произошло при явном попустительстве
НКВД, и в Ленинграде сразу же распространилась частушка: «Эх, огурчики,
помидорчики, Сталин Кирова пришил, в коридорчике». Крестьяне Северо-Запада
России с радостью встретили известие о смерти своего мучителя. В селах
распевали иную частушку «Убили Кирова, убьем и Сталина». Убийство Кирова было
использовано как повод для резкого усиления политических репрессий. КПСС, в
лице Хрущева, признала на XXII съезде, что Киров был убит по приказу Сталина.
Именем
Кирова назван архипелаг в Карском море, корабли, колхозы, предприятия, залив,
канал. Его имя, как и имя Калинина, входило в обязательный набор советской
топонимики. В последние годы советской власти около семидесяти городов,
поселков, аулов, станиц и административных районов СССР носили это имя. Улицы и
площади Кирова были особенно распространены на северо-западе, где Киров
почитался большевиками как «отец основатель» местной советской власти.
До
сего дня именем Кирова назван древний город Хлынов (Вятка) и одноименная
область РФ, город Елизаветград на Украине (Кировоград), город Калата на Урале
(Кировоград), Хибиногорск на Кольском полуострове, Песочня в Калужской области,
Чепецк - в самой Кировской области (Кирово-Чепецк), Поповка - в Донбассе, местечко
Старцы в Могилевской области Белоруссии, города и поселки в Ленинградской,
Ростовской, Астраханской, Курганской областях, село Успеновка в Приморском
крае, поселок в южном Казахстане, село Ислам-Терек в Крыму. До 1990 г. в
Азербайджане и Армении, странах, где Киров устанавливал большевицкую власть,
топонимы с его именем также были весьма распространены. Но армяне и
азербайджанцы вернули своим местам исконные имена. Кировабад вновь стал
Гянджой, Кировакан - Ванадзором. Русские (за пределами московского Садового
кольца), украинцы, белорусы пока не последовали их примеру.
Комсомол
Ленинский коммунистический
союз молодежи (до 1926 г. - Российский, далее Всесоюзный) был создан на
I
всероссийском съезде Союзов рабочей молодежи 29 октября 1918 г., имя Ленина
получил после смерти вождя. Этот союз выполнял задачи - помощника и резерва
коммунистической партии. По уставу в комсомол принимались юноши и девушки в
возрасте от 14 до 28 лет, по рекомендациям двух членов партии или комсомольской
организации. Высшим руководящим органом считался Всесоюзный съезд комсомола;
между съездами (а фактически - непрерывно) организацией управлял Центральный
Комитет ВЛКСМ, избиравший Бюро и Секретариат. Работавшие в них чиновники были
частью партийно-государственной номенклатуры.
Комсомол не был первым в
России союзом молодежи. Первым были гимнастическое общество «Союз русского
сокольства», возникший в конце ХIХ века и официально признанный в 1907 г., христианское
общество молодежи «Маяк» (1903) и движение русских скаутов-разведчиков (1909)
с известным и позже присвоенным пионерами девизом «Будь готов». Это были
патриотические организации, чуждые всякой партийности. В 1909 г. председатель
Совета министров П.А. Столыпин вместе с сыном Аркадием вступил в петербургское
отделение «Союза русского сокольства», привлеченный принципом объединения:
«Ставя себе задачи общенародного порядка, русское сокольство является
организацией надпартийной, доступной для всего народа русского». Комсомол же
был создан ленинцами как организация совершенно иного типа - узко-партийная по
целям, классовая по характеру, призванная служить «приводным ремнем» в системе
«диктатуры пролетариата».
Предшественниками
комсомола были возникшие в 1917 г. под контролем большевиков «союзы рабочей
молодежи» крупных городов. Их комитеты вовлекали молодежь в отряды Красной
гвардии. В годы Гражданской войны комсомол провел три общероссийских
мобилизации, а в прифронтовой полосе его местные организации целиком уходили в
ряды Красной армии. Комсомольцы, как и коммунисты, отличились в этой войне
невиданной жестокостью. Именно из комсомольцев в основном формировались части
особого назначения (ЧОН), наводившие ужас на население. Комсомол был
провозглашен единственной в РСФСР молодежной организацией; остальные в течение
1919-1924 гг. были запрещены.
С началом коллективизации
комсомольцы обязывались вступать в колхозы и всеми способами вовлекать туда
односельчан. Комсомол принял широчайшее участие и в антирелигиозных кампаниях.
Глумление над святынями, травля верующей молодежи, сделали комсомол в те годы
одним из самых одиозных порождений коммунизма.
В последующем главной
задачей комсомольской организации было воспитание юношей и девушек в духе
ленинизма, укрепление у них классового подхода, утверждение «коммунистической
морали», отрицавшей общечеловеческие и религиозные ценности. Все это осуществлялось
под пристальным надзором партийных органов, под опекой органов госбезопасности.
Членство в РКСМ-ВЛКСМ было своеобразной гарантией лояльности юношей и девушек
по отношению к большевицкому «новому порядку». Из рядов комсомола
рекрутировались сотрудники ЧК - ОГПУ - НКВД - КГБ и других силовых структур,
кадры по работе с детьми и молодежью и, разумеется, партийные функционеры.
Комсомолом руководил многочисленный штат «освобожденных секретарей» -
«профессиональных» комсомольских вожаков, получавших большую зарплату и
привилегии. ВЛКСМ имел свои газеты и журналы, неограниченный доступ к другим
средствам массовой информации.
Структура советского
комсомола стала образцом для создания аналогичных систем в других странах, где
к власти пришли коммунистические партии и родственные им силы. В 1919 г. по
инициативе полностью контролируемого партией РКСМ создан Коммунистический
интернационал молодежи (КИМ) - своего рода аналог «взрослого» Коминтерна.
Филиалы КИМа в каждой стране становились рассадником агентуры ОГПУ. Внутри
страны Ленин также предполагал использовать коммунистические союзы молодежи для
«проверки» советского чиновничества - т. е. фактически для слежки и доносов.
Участвовал комсомол и во внутрипартийной борьбе за власть. В 1964 г.
комсомольские вожди вместе с партийной верхушкой выступили на стороне Брежнева,
против Хрущева.
В обязанности комсомольских
функционеров входила и массовая мобилизация на широко рекламируемые стройки
(Комсомольск-на-Амуре, Братская ГЭС, БАМ), которые возводились руками рядовых
комсомольцев. Многие молодые люди ехали на «комсомольские стройки» или на
освоение целинных земель с искренним энтузиазмом. Этот энтузиазм не обязательно
порождался партийной агитацией, он имел и общечеловеческий смысл: молодежь
часто стремится в дальние края, к новым, необычным делам. В СССР это было еще и
попыткой убежать от окружающей действительности. Однако честный труд этой
молодежи всегда использовался для пропаганды лживых идей: прежде всего, для
утверждения, будто освоение новых земель, строительство новых городов и дорог -
заслуга только советской власти. На самом деле царская Россия знала и более
грандиозные по размаху, быстрые по срокам, выгодные по экономическим
результатам стройки (Транссибирская магистраль и др.).
С 1920 по 1970 гг. через
комсомол прошло более 100 млн. человек. К концу своего существования ВЛКСМ
насчитывал 23, 5 млн. человек. После того как коммунисты утратили власть над
Россией, Чрезвычайный съезд ВЛКСМ (27 - 28 сентября 1991 г.) объявил о его
самороспуске.
Членство в рядах ВЛКСМ,
требовало борьбы с религией и с общечеловеческими нравственными ценностями,
которым противопоставлялись верность коммунистической идеологии, атеизму и
революционной борьбе во всем мире, полное подчинение вождям КПСС. Это лишало
молодых людей глубины духовного поиска, приучало к цинизму и двойным
стандартам, воспитывало их эгоистами и приспособленцами. Недаром многие
«олигархи» начали свою карьеру как комсомольские лидеры и до сих пор хранят
верность Комсомолу, восьмидесятипятилетние которого было отмечалось в РФ в 2003
г. как государственный праздник.
Топоним «Комсомольский»
был в СССР одним из самых распространенных. Около тридцати административных
районов, городов и поселков носили это имя, а комсомольские улицы, площади и
переулки встречались повсюду. Большинство этих названий сохранилось и по сей
день. В Москве есть комсомольские площадь (бывш. Каланчевская), проспект в
Хамовниках (Чудовка), станция метро и улица в Можаниновской управе. Есть даже проезд
Комсомольской площади! В Петербурге тоже есть и площадь (Знаменская) и проспект
и улица. Есть Комсомольские улицы и в пяти пригородах Петербурга и во множестве
других населенных пунктов. Имя Комсомолец носит залив казахстанского побережья
Каспия и большой остров в архипелаге Северной Земли. Рядом с ним в море
Лаптевых есть даже острова Комсомольской Правды. В России города и поселки с
именем коммунистической молодежной организации есть в Ивановской, Кемеровской,
Томской, Саратовской областях, на Чукотке, в Чувашии (бывшие Большие Кошелеи,
Калмыкии, Коми, Мордовии. Крупный город Комсомольск-на-Амуре создан на месте
села Пермское в Хабаровском крае. В Калмыкии, по аналогии с ним построен город
Комсомольск-на-Устюрте, а в Иркутской области есть поселок
Комсомольско-Молодёжный. Есть подобные названия и в Казахстане (целых два), и
в Таджикистане - Комсомолобад (бывший Помбачи), и на Украине (в Харьковской,
Полтавской и Донецкой областях).
Красин
Леонид
Борисович Красин (1870-1926) родился в семье чиновника. Он окончил реальное училище
в Тюмени, учился в Петербургском и Харьковском технологических институтах. Уже
студентом, в 1890 г. вошел в марксистский кружок, в 1892 г. арестован, но
выпущен на поруки. В 1895 г. опять арестован за революционную пропаганду и
выслан в Иркутск на три года. Однако ему разрешили продолжить учебу. В период
обучения в Харькове (1897-1900) он трижды исключался из института за участие в
студенческих беспорядках, но, несмотря на это, успешно окончил его.
Свою
инженерную деятельность и служебное положение Красин всегда использовал в
интересах революции. Биби-Эйбатская ТЭС в Баку, на которой он с 1900 г. служил
заместителем директора, сразу стала местом работы для партийных активистов
(Аллилуева, Енукидзе и других) и прикрытием для типографии, печатавшей листовки,
прокламации и газету «Искра». Исключительные способности проявил Красин в деле
добывания средств для этой типографии: он, например, организовал серию
благотворительных концертов Комиссаржевской, которые проходили в особняке
начальника бакинской полиции. В 1904 г. Красин переехал в Орехово-Зуево и
возглавил там, по приглашению известного фабриканта Морозова, строительство
фабричной ТЭС. Вскоре после его приезда в этом тихом уголке возникла подпольная
типография, наводнившая своей продукцией Москву и ее окрестности.
После II съезда РСДРП
Красин примкнул к большевикам, был даже рекомендован в состав ЦК. Весной 1905
г. Ленин поручил ему возглавить техническую подготовку вооруженного восстания в
России. С этого времени Красин занимал должность ведущего инженера в
электрокомпании «Общество 1886 года» (Санкт-Петербург), одновременно возглавляя
«Боевую техническую группу» питерского комитета РСДРП. Профессиональный
инженер, он руководил подготовкой террористических актов. Бикфордовы шнуры,
запалы и пистолеты привозились из-за границы. В тайных мастерских изготовлялась
взрывчатка, собирались винтовки и самодельные бомбы. Оружие, боеприпасы,
инструкции по тактике уличных боев распространялись по всей России посланцами
боевых дружин из других городов. В оплату за эти орудия убийства в партийную
кассу стекались крупные средства - добровольные и принудительные пожертвования
и добытые в ходе экспроприаций с помощью полученного оружия деньги из отделений
Государственного банка. Так, в 1907 году Красин, будучи главным казначеем
партии, организовал в Тифлисе ограбление инкассаторского экипажа боевиком Камо
(Тер-Петросяном). Похищенные при этом 500-рублевые купюры были перевезены в
Санкт-Петербург и хранились в служебных сейфах «Общества 1886 года» и котельных
городских ТЭС. Петербуржцы и не подозревали, что управляющий кабельной сетью
столицы, элегантный инженер, знакомый всех столичных фабрикантов, владелец
прекрасных лошадей - сообщник и покровитель «идейных» грабителей и террористов.
Перейдя
впоследствии в иностранную компанию «Сименс-Шуккерт» и дослужившись там до
должности генерального управляющего российского отделения, Красин укрывал в
этой компании бежавших из заключения революционеров, снабжал их поддельными
документами, руководил серией ограблений банков и печатанием фальшивых банкнот.
Разгром большевицкого подполья в России вынудил его скрыться за границу, но
после прихода большевиков к власти он заслуженно занял место в их первых рядах.
Именно
Красиным был подготовлен декрет об отказе Советской России платить долги России
царской. Большая часть долга была внутренней, т.е. отказ платить по долгам
означал прежде всего ограбление населения России. В 1918 г. Красин стал
председателем Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии, членом
президиума Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), наркомом торговли и
промышленности, членом Совета Обороны, наркомом путей сообщения, членом
Реввоенсовета РСФСР. На посту наркома торговли он старался любыми способами
пополнить большевицкую казну. В том числе за счет продажи сокровищ Эрмитажа и
Третьяковской галереи. За границу шли как экспонаты государственных музеев, так
и ценности, награбленные большевиками у частных владельцев.
Огромные услуги своей партии Красин оказал и на
дипломатическом поприще, торгуя национальными интересами России. Летом 1918 г.
Красин - один из основных авторов «дополнительного соглашения» к «похабному»
Брестскому мирному договору с кайзеровской Германией. В конце 1919 г. он
возглавил советскую делегацию на переговорах с Эстонией. В частности, по
заключенному им мирному договору эстонцы интернировали в специальных лагерях
солдат и офицеров Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича, что привело к
огромным человеческим жертвам среди них и членов их семей.
В 1920 г. во главе делегации Центросоюза Красин
заключил договор со шведским торгово-промышленным синдикатом, а в марте 1921 г.
подписал от имени РСФСР торговое соглашение с Великобританией. Он стал первым
советским послом в Англии, затем - первым советским полпредом во Франции, в 1922
г. участвовал в Гаагской и Генуэзской международных конференциях.
Красин, несомненно, был человеком незаурядного ума и
эрудиции, до революции ценился как крупный специалист. Он отличался огромным
самообладанием и выдержкой. Но все эти качества Красин сначала поставил на
службу терроризму, а потом одному из самых бесчеловечных режимов в мировой
истории.
После смерти его имя было присвоено двум улицам в
столице и иных городах и поселках, предприятиям и учебным заведениям, в
частности, минометно-артиллерийскому училищу. Дважды, в 1930-х и 1970-х годах,
имя Красина получали советские полярные ледоколы.
Кржижановский
Глеб Максимилианович
Кржижановский (1872-1959) был внебрачным сыном ссыльного студента.
Полунемец-полуполяк сочетал в себе поэтическую изысканность, аккуратную
педантичность, и сумасбродные человеконенавистнические идеи. Учился отлично,
много читал. Вступив в марксистский кружок студентов-технологов, Кржижановский
быстро преуспел в бесовщине и через два года уже вместе с Ульяновым стал
отцом-основателем пресловутого "Союза освобождения рабочего класса".
Ничего не подозревавшие
тогда рабочие потом дорого заплатят за всю эту «гимнастику ума». "Вихри
враждебные", из песни, сочиненной Кржижановским унесут многих в дали
ГУЛАГА. "Суслик" (так, по словам однокружковца М.А. Сильвина, звали
за глаза Кржижановского) насвистел еще немало подобных песен: "Беснуйтесь,
тираны", "Красное знамя", "Слезами залит мир
безбрежный". Он же был автором многих прокламаций.
В 1895-м «Союз» был
разгромлен полицией. Отличника питерской "техноложки" власти два года
продержали в тюрьме в столице. Затем Бутырка, пересыльная тюрьма Красноярска и
на поселение - в село Тесь Минусинского уезда. Оттуда Кржижановскому в 1901 г.
удалось уехать в Мюнхен. Сотрудничал с Лениным в «Искре». Вернувшись в Россию,
создал корреспондентскую сеть «Искры» в Киеве и в родной Самаре.
Не удовлетворяясь
агитацией, он, используя свои технические знания, мастерит бомбы. В 1905-м
руководит забастовочным комитетом - парализует работу Юго-Западных железных
дорог. Опасаясь ареста, "Суслик" бежит в Питер и зарывается в нору,
но бомбы делать не перестает.
В 1907 г., когда А.П.
Столыпин повел успешную борьбу с терроризмом, Кржижановский ушел в мирную
инженерную работу. С 1910 заведовал в Москве кабельной электросетью. Участвовал
в проектировании и строительстве первой в России электростанции на торфе.
Однако февральские события 1917 вновь открыли дорогу революции, и Кржижановский
стал членом большевицкой фракции Моссовета.
Придя к власти, большевики
использовали его опыт электрика. С 1919 г. Кржижановский - председатель
Главэлектро ВСНХ. В 1920 он по заданию Ленина написал работу «Основные задачи
электрификации России» и был назначен председателем Государственной комиссии по
электрификации России (ГОЭЛРО). Согласно советской мифологии, план ГОЭЛРО -
чуть ли не первый луч света в темной, отсталой России. Между
тем отечественная электротехническая школа до революции считалась одной из
лучших в мире; с 1900 по 1913 год состоялось семь Всероссийских
электротехнических съездов. На них рассматривались как технические, так и
стратегические вопросы начинавшейся тогда электрификации Империи. Но никогда ни
в царской России, ни в других странах мира электрификация не проводилась так,
как это сделали большевики: ценой затопления десятков древних городов и тысяч
сел, потери плодороднейших земель, выселения десятков тысяч людей.
Кржижановский был первым
председателем Госплана (1921-1930), отстаивал идею «пятилеток» развития
народного хозяйства. Реализация этих проектов повлекла за собой товарный
дефицит и катастрофическое понижение уровня жизни населения. Будучи в 1929-1939
гг. вице-президентом Академии Наук, лично руководил ее чисткой от «буржуазных
специалистов» и работой «по приближению деятельности АН к запросам
социалистического хозяйства». Отстраненный от серьезной руководящей работы,
Кржижановский тихо посиживал в Верховном совете, руководил Энергетическим
институтом Академии Наук собственного имени. Жил с царских еще времен на тихой
Садовнической набережной, занимая целый этаж, писал там воспоминания о
вожде-приятеле, которые агитпроп потом переводил на языки восточных народов и
рассылал по аулам: «Это могучее и теплое ильичевское крыло, которое было
распростерто над нами, вот это и было наше самое дорогое счастье».
Прах Кржижановского
замуровали в Кремлевской стене, а его улицы есть в Москве (в Академической
управе), Петербурге и других городах России.
Куйбышев
Валериан
Владимирович Куйбышев (1888-1935) был сыном офицера. Образование получил в
Омском кадетском корпусе (1905), одно время учился в Военно-медицинской
академии (но не окончил курса). Еще до окончания учебы в корпусе, в 1904 г.
вступил в РСДРП, а с марта 1906 г. перешел на нелегальное положение и стал
«профессиональным революционером». Неоднократно арестовывался, семь лет провел
в ссылках, из которых либо освобождался, либо бежал. В декабре 1914 г. Куйбышев
избран членом Петроградского комитета РСДРП. После февральской революции он
вернулся из ссылки в Туруханском крае, возглавил Самарский комитет РСДРП(б) и
местный Совет. В октябре 1917 г. он стал председателем Самарского ревкома и
губкома. Руководил вооруженным восстанием большевиков в городе, а с 1918 г.
возглавил Самарский губернский исполком. В начале июня 1918 г. наспех
сколоченные красные части были выброшены из Самары войсками Чехословацкого
корпуса.
Во время
гражданской войны Куйбышев входил в состав Реввоенсоветов армий и фронтов. С
октября 1918 г. - председатель Самарского губкома РКП(б). Летом и осенью 1919
г. был одним из организаторов обороны Астрахани, но к сентябрю 11-я армия,
созданная для удержания Астрахани и наступления на Царицын была отброшена и
добиться успехов красным удалось лишь к январю 1920 г. С октября 1919 г.
Куйбышев занимает должность зампреда Туркестанской комиссии ВЦИК и Совнаркома,
члена Реввоенсовета Туркестанского фронта. Руководил политработой во время
наступления в Закаспии, и последующей «зачистки» территории. С мая 1920 г. он -
начальник политуправления Туркестанского фронта.
В сентябре
1920 г. Куйбышев стал полномочным представителем в так называемой Бухарской
народной республике. Фактически в его руках было сосредоточено все руководство
Бухарой. С апреля 1921 г. Куйбышев - член Президиума ВСНХ, а с ноября 1921 г. -
начальник Главэлектро. В 1922-1923 гг. он был секретарем ЦК РКП(б), затем
кандидатом в члены и с 1926 г. - членом ЦК ВКП(б). С апреля 1923 по август 1926
г. он - председатель ЦКК РКП(б); В 1923 г. был назначен наркомом
Рабоче-крестьянской инспекции СССР, а в 1926 г. был заместителем председателя
Совнаркома.
Во время
фракционной борьбы Куйбышев выступал верным сторонником Сталина. Беспрекословно
подчиняясь генсеку, Куйбышев участвовал в разгроме «троцкизма», «правого
уклона», «новой оппозиции». С 5 августа 1926 г. он занимал должность
председателя ВСНХ СССР, фактически сосредоточив в своих руках руководство
промышленностью СССР. В следующем году Куйбышев достиг высших ступеней в
партийной иерархии, став членом Политбюро ЦК. 10 ноября 1930 г. он был назначен
председателем Госплана и занимал эту должность до апреля 1934 г. При Куйбышеве
этот орган приобрел решающую роль в распределении продуктов производства и в
составлении директивных планов развития народного хозяйства. Они не принимали
в расчет экономические реалии и полностью подчинили экономику административному
диктату.
Куйбышев
энергично исполнял волю Сталина в период «великого перелома» в 1928-1929,
заявляя вслед за вождем: «Чем успешнее будет идти дело социалистического
строительства, тем в большей степени будет нарастать сопротивление и
противодействие со стороны враждебных сил как внутри, так и вовне». Этот тезис
стал основой террора, развязанного властью против народа. Куйбышев - один из
главных руководителей коллективизации, сопровождавшейся массовым уничтожением
наиболее инициативной части крестьянства. В 1932-1933 гг. (т.е. в период голода
на Украине, в Поволжье и др. регионах) он был председателем Комитета по
заготовкам сельскохозяйственных продуктов. В 1934 был назначен председателем
Комиссии советского контроля при Совнаркоме а затем - первым заместителем
председателя Совнаркома и Совета труда и обороны. Эта вакантная после его
смерти должность была вновь занята лишь в 1941 г. Прах Куйбышева погребен в
Кремлевской стене.
После смерти
Сталина имя Куйбышева было в числе наиболее любимых партийной пропагандой. Им
были названы примерно четверть сотни городов, поселков и административных
районов, множество улиц, площадей и переулков, канал, заводы и фабрики,
колхозы, театры и институты. Самаре ныне возвращено древнее имя, но город
Каинск Новосибирской области продолжает называться Куйбышевым, а в Татарии, где
именем соратника Ленина и Сталина был в свое время назван город Спасск, до сих
пор существует на Волге Куйбышевский Затон, остальной же город ушел на дно
Куйбышевского моря. Осталось имя Куйбышева и на карте Украины и Средней Азии.
Куусинен
Отто Вильгельмович
Куусинен (1881-1964) родился в Финляндии, в семье портного. Окончил в 1905 г.
историко-филологический факультет Гельсингфорского университета. Еще во время
учебы вступил в РСДРП и примкнул к большевикам. Стал лидером левого крыла
финской социал-демократии и в 1905-1907 гг. командовал отрядом Красной
гвардии. С 1906 года Куусинен редактировал финские журналы и газеты, призванные
«распространять марксистко-ленинское учение».
В 1918 г. он стал одним из
руководителей неудачной попытки большевицкого переворота в Финляндии.
Составленная им декларация «Мы требуем» была ультиматумом финляндскому
правительству. Однако финны не поддержали призыв «грабить награбленное».
Куусинен бежал в советскую Россию, где организовал Коммунистическую партию
Финляндии. Финансировалась она, как и другие иностранные компартии, за счет
российского народа.
Куусинен работал в
Коминтерне, был делегатом восьми его конгрессов, с 1921 г. - секретарем
Исполкома Коминтерна. Он может также считаться одним из идеологов этой
организации, призывавшей к всемирной диктатуре пролетариата. Однажды
инструктивное письмо Коминтерна в адрес компартии Англии попало в прессу и разразился
грандиозный скандал. Английский парламент потребовал разъяснений. Тогда
Куусинен составил фальшивое письмо, которое и зачитали английскому парламенту.
После этого по требованию Чичерина секретная деятельность производилась только
через ГПУ. Однако британские профсоюзы потребовали разрешения ознакомиться с
материалами Коминтерна по Англии. Куусинен и Пятницкий три дня изымали
компрометирующие Коминтерн бумаги из дел и только после этого допустили к ним
англичан.
По воспоминаниям жены
Куусинена, их семья «в голодном 1922 г. могла себе ни в чем не отказывать.
«Ежегодно мы получали от бесклассового общества новую машину, разумеется
бесплатно, имели квартиру, дачу, шофера, домашнюю прислугу - тоже совершенно
бесплатно… Продукты отпускались вне очереди и в неограниченном количестве. В
конце месяца в книжечках проставлялся штамп - «ОПЛАЧЕНО», поэтому экономка
считала, что мы оплачиваем расходы». В это же время рядовому гражданину
приобрести для ребенка 100 грамм масла можно было один раз в месяц, выстояв
громадную очередь.
Жена Куусинена позже
работала в подполье Коминтерна в США, а затем была агентом советской военной
разведки в Японии. В 1937 г. ее вызвали в Москву, арестовали и осудили на 8 лет
лагерей. Куусинен не делал попыток заступиться за жену, хотя сама она во время
допросов отказалась дать на него показания.
Финляндия оставалось
«буржуазной» страной, но ее ближайший сосед никак не хотел с этим мириться.
Сталин еще в 1935 году планировал присоединить Финляндию к СССР. В ноябре 1939
г. советские войска вторглись на ее территорию. «Правда» поместила сообщение о
том, что в финском городе Териоки, только что занятом Красной армией, уже
сформировано правительство «Демократической Финляндии» во главе с Куусиненом
(он же взял на себя и функции министра иностранных дел). В тот же день СССР
признал правительство Куусинена. Распределив обязанности между членами своего
«правительства», Куусинен поспешил в Москву, чтобы подписать договор о дружбе и
взаимопомощи с Советским Союзом. Помимо СССР «народное правительство» было
признано еще только Монголией.
Финны сомкнулись в борьбе
против агрессии. Куусинен попросил СССР об «интернациональной помощи». В
Ленинграде сформировали корпус «народной армии Демократической Финляндии»,
названный «Ингерманландия», одели его в униформу польской армии, споров с нее
знаки отличия. Армия лихо промаршировала по Ленинграду и больше о ней ничего не
было слышно. Война с Финляндией обернулась для Советского Союза большими
потерями: 160 тысяч убитых и 410 тысяч раненых и обмороженных. Финны же
потеряли 24 923 человека убитыми и 43 557 ранеными, то есть в 8 раз меньше. К
тому же за эту войну Советский Союз с позором исключили из Лиги Наций как
агрессора. Марионеточное правительство Куусинена пришлось распустить.
Потерпев у себя на родине
окончательное фиаско, Куусинен с 1940 г. становится депутатом Верховного Совета
СССР. С 1941 г. он - член Политбюро ВКП(б), в 1952-1953 г и с 1957 г. - член
Президиума ЦК КПСС, с 1957 г. - один из секретарей ЦК КПСС. За работы по теории
международного коммунистического движения получил звание академика АН СССР.
Работавший с ним академик Г.А. Арбатов к 100-летию со дня рождения Куусинена
написал панегирик «Отто Куусинен - теоретик-марксист». Он сравнивает его с
деятелями эпохи Возрождения, приводя его слова о марксистской теории: «она
развивается по своим собственным законам и к ней невозможно «пристегнуть
буржуазных и мелкобуржуазных лошадей» Похоронен Куусинен у Кремлёвской стены. В
Москве (в Хорошевской управе), как и в других городах, есть улица Куусинена.
Луначарский
Анатолий Васильевич
Луначарский (1875-1933) был внебрачным сыном крупного чиновника. Благодаря
удачному замужеству матери он оказался пасынком в крупном поместье под
Полтавой, усвоил многое из жизни высшего света, что позволяло ему после
революции вести агитацию среди «бывших», чтобы привлечь старую интеллигенцию на
службу советской власти. Талантливый фантазер Луначарский с детства выделялся
среди ровесников. Писал стихи, баловался философией, ораторствовал и восхищался
удалью тогдашних террористов. Еще гимназистом Луначарский вступил в
марксистский кружок. Проведя несколько лет в Европе (Швейцария, Франция,
Италия), он вернулся в Россию для подпольной работы. Вместе с сестрой Ленина
Анной воссоздал разгромленный властями Московский комитет РСДРП. Его арестовали
и сослали, но в 1904 году он из ссылки бежит за границу, где общается с
большевиками.
Наводнив
за год европейские издания своими статьями, наговорив массу лекций, он едет в
Санкт-Петербург воплощать теорию в практику, воспользовавшись беспорядками 1905
года. Угроза ареста заставила его вернуться за границу. Там Луначарский
проводил время в партийных школах на Капри и в Болонье. В работе «Религия и
социализм» (1908) он провозгласил, что «социалистическое учение есть подлинная
религия человечества» и увлекся изобретением ритуала этой религии
(саркастический Плеханов назвал его «блаженным Анатолием»). Одновременно
изобретал теорию особой пролетарской культуры, воплощающей идеи партии в
искусстве («Задачи социал-демократического художественного творчества»; «Письма
о пролетарской литературе»). Луначарский и сам сочинял пьесы, соответствующие
этой теории - схематичные и напыщенные, полные «пролетарского пафоса».
После февраля 1917, как и
все большевики-эмигранты, Луначарский вернулся в Россию. В Питере, наглядевшись
на пьяных дезертиров и хамоватых матросов, решил продвигать «пролетарскую
культуру». Он формально вступил в партию большевиков, Ленин его поддержал. И
заработала новая «пролетарская» контора: статьи, брошюры, пьесы для
самодеятельных театров. После октябрьского переворота Луначарский стал народным
комиссаром просвещения. В 1923 г. выпустил томик "Силуэты",
посвященный вождям революции. Только про Сталина забыл. Через год весь тираж
изъяли, но изворотливый Луначарский избежал опалы.
Из-за молоденькой актрисы
моралист Луначарский бросил жену, с которой прожил 20 лет, и сына. Пришлось
съехать с кремлевской квартиры в апартаменты в Денежном переулке. Молодые
зажили на широкую ногу. Каждый год - отпуск за границей. Летом - в графское
имение Остафьево. Старого графа посадил смотрителем музея и выделил комнатку,
вынуждая постоянно наблюдать размашистую гульбу новых хозяев страны на
раритетном паркете. Даже сталинская цензура запретила демонстрировать парадный
портрет наркома, написанный к его 50-тилетию. Слишком вальяжным был вид на фоне
дорогого шкафа из красного дерева.
Луначарский из-за слабого
сердца не дожил до 1937-го и не стяжал славы мученика. В 1929-м он таки лишился
поста наркома. Возглавил Комитет по ученым и учебным заведениям при ЦИК СССР,
обустраивал вместе с Крупской систему коммунистического растления.
Гора атеистических статей
Луначарского показывает, что он был и вдохновителем воинствующих безбожников.
Ему же принадлежит «заслуга» в том, что поколения русских людей лишены были
возможности знакомиться с творчеством Достоевского.; Луначарский объявил его
идеологически вредным. Преследовал он и независимо мыслящих современников.
Особенно не прощал колкостей в адрес своих "пролетарских"
произведений. «У нас, пожалуй, нет другого столь ярко выраженного писателя,
контрреволюционного, как Булгаков», - провозгласил Луначарский. А Булгаков в
ответ вывел писателя-наркома в романе «Мастер и Маргарита» под видом критика
Латунского, затравившего Мастера (это его роскошную квартиру, отчаявшись,
громит Маргарита). Творчеству «вредных» Достоевского и Булгакова Луначарский
противопоставил ленинский идеал писателя как «колесика и винтика пролетарского
дела» («Ленин и литературоведение», 1932); он же обосновал метод
«социалистического реализма», мертвым схемам которого должно было отныне
подчиняться искусство («Социалистический реализм», 1933). В том же году
Луначарский был назначен полпредом СССР в Испании, но умер по пути к месту
назначения.
Похоронен
прототип Латунского у Кремлёвской стены. В Петербурге есть проспект, а в
Павловске улица, названные в честь Луначарского. Есть они и в других городах.
Менжинский
Вячеслав Рудольфович
Менжинский (партийная кличка - Степинский; 1874-1934) родился в Петербурге в
семье преподавателя Пажеского корпуса. Учился на юридическом факультете
Петербургского университета, и уже в студенческие годы начал деятельность
пропагандиста среди столичных рабочих. В 1902 вступил в РСДРП, вел партийную
работу в Ярославле и Петербурге. В 1905-1907 гг. Менжинский был активным
терористом - членом военной организации при Петербургском комитете партии;
редактировал большевицкую газету для солдат «Казарма». Позднее создал и
вооружил боевую дружину в Ярославле; в 1906 г. был арестован и заключен в
тюрьму, но избежал военного суда, скрывшись в 1907 г. за границу.
Летом 1917 г. Менжинский
вернулся в Россию. Он вошел в Бюро военной организации при ЦК РСДРП(б), стал
редактором агитационной газеты «Солдат» и членом Военно-революционного комитета
Петросовета. После октябрьского переворота Менжинский был назначен наркомом
финансов. На этом посту он занялся «национализацией» и «реквизицией» имущества
«свергнутых классов».
Осенью 1919 г. Менжинский
стал членом президиума ВЧК и заместителем председателя Особого отдела по борьбе
со шпионажем и контрреволюцией в армии и на фронте. На его совести - массовые
бессудные расстрелы бывших офицеров, пошедших на службу к большевикам, и
репрессии против мирного населения в прифронтовой полосе.
Осенью 1923 г. Менжинский
был назначен первым заместителем председателя ОГПУ. Он подчеркивал слепую
преданность «органов» воле партии и в 1931 г. писал: «Помните, что у ЧК один
хозяин - партия». Не закон, не право, не честь и достоинство человека, а партия
и приказы ее руководителей служат единственным руководством к действию. Этому
принципу следовали «акции» ОГПУ как внутри страны, так и за ее пределами. При
Менжинском руки ЧК-ОГПУ потянулись в Париж, Берлин, Варшаву, Гельсингфорс -
туда, где нашла приют русская эмиграция. Чекисты стали нелегально проникать на
территорию иностранных держав, чтобы убивать и похищать русских патриотов.
Менжинский играл одну из
главных ролей в провокационных операциях «Трест» и «Синдикат-2». Одной из акций
«Треста» была организация поездки в СССР известного монархиста В.В. Шульгина.
Его приманили надеждой найти младшего сына, который, как прекрасно знали
чекисты, давно уже погиб. Когда в эмиграции узнали, что Шульгин встречался не с
монархическими подпольщиками, а с игравшими их роль чекистами, вера в
возможность сопротивления советской власти была сильно поколеблена.
После смерти Дзержинского
в 1926 г. Менжинский стал председателем ОГПУ. Именно под руководством этих двух
чекистов стали фабриковаться первые «липовые» дела (что в 1930-е гг. приобрело
массовый характер). «Органы» создавали провокаторские, якобы антисоветские
организации, чтобы выявлять и уничтожать потенциальных противников.
Показательно, что после выделения ГПУ из наркомата внутренних дел и создания на
его базе в 1923 г. ОГПУ при Совнаркоме СССР наркомом внутренних дел вместо
Дзержинского стал Белобородов - организатор убийства Царской семьи и создатель
провокаторских организаций якобы для ее «освобождения».
Менжинский занимал высокие
посты в советской системе власти: дважды избирался членом ЦК ВКП(б); в 1924 г.
«за заслуги в строительстве и укреплении органов ВЧК-ОГПУ» получил орден
Красного знамени. Он был хорошо образован, владел почти двадцатью европейскими
языками. Но зная, как фабрикуются уголовные дела в ОГПУ и НКВД, Менжинский ни
разу не защитил от ложных обвинений даже собственных ближайших сотрудников.
Есть версия, что в 1934 г. он был отравлен своим заместителем Г. Ягодой.
Имя наследника
Дзержинского было присвоено улицам и предприятиям во многих советских городах.
Есть такая улица и в Москве, в Бабушкинской управе.
Пионеры
Всесоюзная пионерская
организация им. В.И. Ленина - массовая коммунистическая организация для детей и
подростков в возрасте 10-15 лет. По решению
II всероссийской
конференции комсомола от 19 мая 1922 г. в октябре того же года все пионерские
отряды страны были объединены в организацию «Юные пионеры имени Спартака». В
день смерти Ленина эта организация получила имя вождя, а в 1926 г. стала
именоваться Всесоюзной. Как государственное учреждение прекратила свое
существование одновременно с ВЛКСМ, в 1991 г. К этому времени она насчитывала
около 27 млн. человек.
Пионерская организация
была создана взамен запрещенного большевиками движения русских скаутов (юных
разведчиков), цель которого определялась так: «Подготовить новое поколение
граждан России, крепких физически и душевно, сильных волей, одухотворенных
благородством предстоящего им служения нашей прекрасной Родине». Правила
скаутов, в частности, гласили: «Исполнять свой долг перед Богом, Родиной и
Государем. Оказывать услуги и помогать всем, особенно старым людям, женщинам и
детям. Быть другом животных. Быть веселым и никогда не падать духом» и т. д.
Инициатором этого движения был император Николай
II, скаутом стал
его сын Алексей, покровительство скаутам оказывала сестра императрицы великая
княгиня Елизавета Федоровна.
Пионеры многое
заимствовали у скаутов: структуру организации (отряды, дружины), пароль и отзыв
(«Будь готов! - Всегда готов!»), формы совместного отдыха (походы с ночевками,
сборы у костра), ношение особого галстука и т.п. Но эти формальные
заимствования были наполнены прямо противоположным содержанием. Вместо
почитания Бога - обязательный атеизм. О любви к Родине пионеры говорили часто,
но при этом имелась в виду не историческая Россия, а рожденный в непримиримой
борьбе с ней и разорвавший с ней всякую преемственность СССР. Если юные
разведчики мыслились как внешкольная организация самого юношества, то
пионерская организация «для юношества» была практически встроенной в школу и
руководилась взрослыми.
Состоявшийся в 1915 г.
Всероссийский съезд скаутских инструкторов постановил, что движение не должно
«втягивать души школьников в политику. Политика должна быть чужда юной, еще не
окрепшей душе». Пионерская организация, напротив, уже с 1924 г., требовала от
каждого вступающего клятву верности делу Ленина и коммунистической партии.
Правящая партия откровенно
рассматривала пионерскую организацию как составную часть своей системы воспитания,
о котором Ленин на III съезде РКСМ в октябре 1920 г., сказал, что главная
цель молодежи - «учиться коммунизму». В создании пионерской организации и
руководстве ею участвовали такие видные большевики, как Калинин, Крупская,
Киров, Дзержинский, Постышев, Ярославский, Подвойский, Луначарский, Бубнов,
Куйбышев, Фрунзе, Ворошилов.
Членство в пионерской
организации, формально добровольное, было фактически обязательным для всех
советских школьников. В ее рядах дети рано проходили советскую «школу жизни», учась
приспосабливаться ко лжи, лицемерию, ненависти ко всему, что противостоит
коммунизму. Никаких убеждений, кроме коммунистических, выраставший в СССР
ребенок не должен был иметь. За этим следили и его товарищи по пионерскому
отряду, и пионервожатые - функционеры ВЛКСМ. В начале 1930-х годов
формировались особые группы пионеров, призванных следить за своими родителями и
соседями. Образцом для них был провозглашен Павлик Морозов, который по
официальной советской легенде своим доносом обрек на смерть собственного отца.
Юных доносчиков награждали новыми ботинками, велосипедами, поездками в
знаменитый пионерский лагерь Артек. Нередко пионерские отряды использовались
для распространенного в СССР бесплатного труда: при сборе колосков на
колхозных полях, на хлопковых плантациях.
Детство - счастливая пора в
жизни каждого человека. Те, кто был в детстве пионером, часто переносят
радости, присущие этому возрасту, на организацию, которая должна была готовить
из подрастающих граждан нашей страны покорных исполнителей воли компартии.
В Петербурге именем
пионерской организации названы улица, площадь и станция метро, в Москве две
улицы близ Павелецкого вокзала и станция метро. Остров Пионер есть в архипелаге
Северная Земля в Ледовитом океане, посёлки - в Кемеровской, Свердловской и
Калининградской областях (в последней это - бывший Ной-Курен).
Семашко
Николай
Александрович Семашко (1874-1949) родился в Орловской губернии, в семье
учителя. Мать его была сестрой революционера Плеханова, и Семашко также рано увлекся
идеей свержения царской власти. В 1893 г., учась на медицинском факультете
Московского университета, он вступил в марксистский кружок. В 1895 был
арестован и сослан. В 1901 окончил медицинский факультет Казанского
университета, работал врачом. С 1904 Семашко - в Нижегородском комитете РСДРП;
в 1905 организовал забастовку на Сормовском заводе, за что был вновь арестован.
В 1906 эмигрировал в Швейцарию, где познакомился с Лениным. В 1907 представлял
Женевскую большевицкую организацию на Штутгартском конгрессе
II интернационала. В 1908-1910 гг. жил в
Париже, где работал секретарём Заграничного бюро ЦК РСДРП; преподавал в
партийной школы в Лонжюмо. В 1913 г. Семашко - в социал-демократическом
движении в Сербии и Болгарии. В начале
I мировой войны был интернирован. Вернувшись в сентябре 1917 в
Москву, был избран от фракции большевиков председателем Пятницкой районной
управы. Делегат VI съезда РСДРП(б). Участвовал в подготовке
вооруженного захвата власти в Москве.
После октябрьского переворота Семашко заведовал
медико-санитарным отделом Моссовета, а с 1918 до 1930 занимал пост народного
комиссара здравоохранения РСФСР.
После прихода большевиков к власти фармацевтическая
промышленность была парализована разрухой и бесхозяйственностью; наркоматам
просвещения, таможенным учреждениям и даже морскому, военному и
почтово-телеграфному ведомствам разрешалось конфисковывать запасы лекарств у
частных лиц (см. «Постановление СНК о порядке реквизиции…» от 13.07.1920 г. и
от 3.01.1921 г.), но медикаментов все равно не хватало. За годы военного
коммунизма, то есть как раз в то время, когда Семашко возглавлял
здравоохранение, от эпидемий на территории России умерло 3,5 млн. человек (в 7
раз больше, чем погибло на фронтах Гражданской войны).
Семашко почитался в СССР как человек, «заложивший
основы советского здравоохранения, создавший систему охраны материнства и
младенчества, охраны здоровья детей. Но систему медицинского обслуживания
Семашко создал весьма просто - национализировал больницы и богадельни,
построенные как земским и городским самоуправлением, так и благотворителями.
Лечебные учреждения, которые исстари содержались на средства дворян и купцов
(Голицыных, Боткиных, Медведниковых, Рахмановых, Бахрушиных, Абрикосовых,
Кавериных, Алексеевых, Капцовых, Четвериковых и др.), были не только
многочисленны, но и прекрасно оснащены. Советское здравоохранение присвоило
результаты труда многих поколений благотворителей и врачей и приписало их
заслуги себе.
Захват чужой собственности Семашко использовал и в
других случаях. В работе «Задачи народного здравоохранения в Советской России»
(1919) он писал: «Извлечь городскую бедноту из затхлых подземелий в просторные
комнаты благоустроенных домов, действительно бороться с социальными болезнями,
создать нормальные условия труда для работника - все это недостижимо, если
останавливаться перед частной собственностью, как священной и неприкосновенной.
Старая санитария остановилась перед этим… советская же власть сломала эту
преграду».
Репрессии против собственников («кулаков» и «врагов
народа»), бесконечные расстрелы и массовая гибель людей в лагерях порождали
неисчислимое количество сирот и беспризорных. Председателем Деткомиссии ВЦИК,
которой была поручена борьба с беспризорностью, был назначен тот же Семашко.
Однако его циркуляры выдают желание не столько помочь детям, сколько избавиться
от них. Примером может служить письмо за № 96: «Секретно. 13 декабря 1933 г.
Председателю Моссовета т. Булганину. В связи с приближением срока созыва
XVII
партийного съезда, необходимо уже сейчас озаботиться очищением улиц от
беспризорных и разработать в связи с этим соответствующий план. Во избежание
недоразумений, имевших место ранее при изъятии беспризорных с улиц, необходимо
эту работу проделать заблаговременно». Главное, оказывается, навести в столице
лоск перед очередным съездом партии и увезти детей куда-нибудь с глаз долой.
Семашко прекрасно знал, в каких скотских условиях
содержатся дети в подведомственных ему учреждениях. Так, в письме Калинину от
11.04.1934 он сообщает: «Обворовывают детей, заставляют детей по несколько
дней жить и спать на одной кровати с мертвецами, пьют молоко от коров детских
домов председатель РИКа (районный исполнительный комитет) и секретарь райкома
(г. Задонск)». Дети репрессированных свозились в специализированные детские
дома. В докладной записке в НКВД № 61/С (секретно) от 20.09.1938 Семашко просит
«принять меры к немедленной реорганизации» детдома № 7 в г. Бийске (Алтайский
край), так как дети решили «продолжать дело своих родителей» и «портреты
вождей Партии срывали со стен»; их «политико-моральное состояние… продолжает
оставаться враждебным, несоветским».
В течение многих лет Семашко числился заведующим рядом
медицинских учреждений. Как большевик, Семашко не мог не подчинять любое дело
партийной задаче. Он создал несколько «шедевров» популярной медицинской
литературы. Например, в его книге «Культурная революция и оздоровление быта»
(1929) примитивные рассуждения на тему нового, коммунистического быта
перемежаются с цитатами из произведений Чернышевского и Гончарова, призванными
показать ничтожество старой России. Автор задается и вопросом: «Как повлияла
революция на половое чувство?» Оказывается «у 53 % мужчин и 21% женщин
революция ослабила половое чувство». Не потому ли это произошло, что люди были
голодны, неустроены, не каждый решался вступить в брак, и тем более, произвести
на свет ребенка? Нет, Семашко пишет, что «энергия людей была переключена на
разрешение основной задачи, стоявшей тогда перед каждым гражданином нашей
страны: удастся ли отстоять первую в мире республику труда, или ее поработят
империалисты всех стран?» Огромными тиражами издавалась восхваляющая Ленина
книга «Незабываемый образ» (1926): в 1959 г. - 100 000 экз., в 1968 - 150 000
экз., в 1971, 1975, 1985 по 75 000 экз., в 1984 - 50 000 экз. Делу Ленина
и стремился подчинить медицину этот врач-комиссар, но имя его до сих пор
встречается в названиях улиц и учреждений.
Стучка
Петр Иванович (точнее,
Петерсис Янович) Стучка (1865-1932) родился в Лифляндской губернии, в семье
учителя. Во время учебы на юридическом факультете Петербургского университета
он познакомился с революционными народниками и
увлекся нелегальной литературой. Закончив в 1888 г. университет, Стучка работал
редактором одного из латышских печатных изданий, а затем перешел в адвокатуру.
Одновременно стал участвовать в революционном движении, попал под негласный
надзор полиции, в 1897 г. был арестован и сослан на пять лет в Вятскую
губернию, где ему разрешили продолжать адвокатскую практику. Воспользовавшись этим, Стучка стал «революционным
адвокатом» - выступал в качестве защитника на многих судебных процессах
1905-1907 гг. До 1917 года входил в латышскую группу РСДРП, подрабатывал
литературным трудом в газете «Правда».
После февраля 1917 г. Стучка ревностно пропагандировал
«Апрельские тезисы» Ленина: выступал на предприятиях Петрограда, в казармах,
«боролся за революционизирование латышских стрелков». Латышские стрелки
откликнулись и впоследствии выделялись в Красной армии своей особой верностью
партии, им чаще всего поручались карательные операции. Стучка с гордостью
именовал их «гарибальдийцами русской революции, патриотами советской державы».
24 мая 1917 г. Стучка опубликовал в «Правде» статью
«На почве закона или на почве революции». Противопоставляя закон и революцию
как несовместимые понятия, он выступил против Временного правительства, которое
требовало в революционную эпоху соблюдения законности. Стучка напомнил, что
«суть революции заключается именно в захватном праве». После октябрьского
переворота, когда это «захватное право» осуществилось, Стучка занял в первом
советском правительстве пост наркома юстиции. Он несет тем самым
ответственность за беспрецедентное в мировой истории событие: 22.11.1917 в
одночасье были отменены все существовавшие в стране законы. Проявив
беспримерный правовой нигилизм, возглавляемый Стучкой наркомат упразднил суды, институт судебных следователей,
прокуратуру, присяжную и частную адвокатуру - словом, все компоненты
цивилизованной судебной системы. Принятый 30.01.1918 «Декрет о суде»
вводил вместо них «народные суды» и революционные
трибуналы; к этому времени Стучка уже не занимал пост наркома, но в основе
Декрета лежат именно его идеи.
Стучку можно считать основоположником «советского
права», которое по сути являлось профанацией права в общепринятом значении
этого слова. При его непосредственном участии в 1918 г. появились «Декрет об
отмене права наследования», «Декрет о ревтрибуналах» и другие акты, отменяющие
традиционные права и свободы граждан. Установленный с помощью Стучки «новый
правопорядок» объявил руководящим для новых судов началом не закон, а
«революционное правосознание» народных судей (избиравшихся порой из людей
абсолютно неграмотных).
Еще раз ненадолго заняв пост наркома, Стучка в конце
1918 г. был направлен партией в Латвию. Он организовал там большевицкий переворот и возглавил советское
правительство Латвии. Манифест этого
правительства гласил: «Мы отметаем все законы, распоряжения и учреждения… все
эти органы старой власти заменяет диктатура пролетариата - Советская власть
вооруженных рабочих!» Однако в Латвии, в отличие от России, этот эксперимент
длился недолго: в августе 1919 г. созданное Стучкой красное правительство пало,
а сам он вернулся в Москву.
Здесь Стучка стал профессором
кафедры советского права Московского
университета, руководил изданием «Энциклопедии государства и права», продолжал
разрабатывать новое законодательство. В 1923 г. он стал первым председателем
Верховного Суда и возглавлял этот высший орган судебной власти в течение десяти
лет. В 1931 был назначен директором только что созданного института
Советского права. Неоднократно избирался
членом ВЦИК, работал в Заграничном бюро ЦК КПЛ и Коминтерне. Всюду он
проповедовал «революционное право», следы которого и поныне мешают формированию
правосознания у граждан России.
Урна с прахом этого апологета беззакония установлена в
Кремлевской стене. Латвия давно изгладила из топонимики имя своего одиозного
соплеменника. Городу Стучка возвращено имя Айзкраукле. В РФ же Стучка
встречается в названиях и по сей день.
Цюрупа
Александр Дмитриевич
Цурюпа (1870-1928) родился в городке Алешки Таврической губернии. С 1887 он
учился в Херсонском сельскохозяйственном училище; в 1891 участвовал в создании
марксистского кружка, затем занимался изданием нелегальной литературы и
революционной агитацией среди крестьян. В 1893 был арестован и исключен из
училища (впоследствии еще не раз побывал под арестом). В 1898 вступил в РСДРП.
Работая статистиком в Уфе, познакомился с Лениным и стал агентом «Искры». Вел
партийную работу в Харькове, Туле, Тамбовской губернии. В 1905-1907 помогал
организовывать беспорядки в Уфе. С 1908 работал агрономом, с 1915 - в Уфимской
губернской продовольственной управе; выполнял задания ЦК РСДРП по изысканию
денежных средств для партии.
После февраля 1917 Цюрупа
- член президиума Уфимского комитета РСДРП. В мае 1917 создавал в Уфе боевые
дружины, а в июле того же года стал председателем городской Думы. Уфимская
губерния была богата хлебом, и Цюрупа, заняв пост председателя губернской
продовольственной управы, использовал служебное положение для партийных целей.
Он создал механизм сосредоточения всех хлебных запасов губернии в собственных
руках, чтобы обеспечить им большевицкий режим. Это было успешно осуществлено
после октябрьского переворота и Ленин назначил Цюрупу наркомом продовольствия.
Как таковой Цюрупа несет персональную ответственность за жертвы
«продовольственной диктатуры».
Он отвечал за снабжение
населения (а прежде всего - Красной армии) продовольствием и предметами первой
необходимости. Эту задача была решена путем борьбы с собственным народом.
Принятый в мае 1918 г. декрет Совнаркома «О предоставлении Наркомпроду
чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией» гласил: «Объявить
всех, имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыльные пункты, а также
расточающих хлебные запасы на самогонку - врагами народа». К буржуазии
причислялись все крестьянские хозяйства, в которых было много рабочих рук, а
потому был и достаток. Для того, чтобы отбирать у лучших работников их
«излишки», по инициативе Цюрупы были созданы комбеды (комитеты бедноты) из
самых недостойных крестьян - пьющих, забросивших свое хозяйство. К ноябрю 1918
г. таких комбедов было уже 105 тысяч. Они действовали совместно с вооруженными,
продотрядами, которые создавались органами Наркомата продовольствия (а также
местными советами) и входили в Продармию. Эти отряды (а по сути дела,
организованные большевиками банды) проводили на селе продразвёрстку - отнимали
у крестьян все продукты, фактически обрекая их на голод. На юге России с июня
1918 г. продразверсткой командовал Сталин. Половину изъятого хлеба получала
пославшая отряд организация. Меньшевики и эсеры протестовали против таких
бесчеловечных мер, но Цюрупа на заседании ВЦИК заявил: «Все, что мы делаем,
делаем твердо и неукоснительно, и кто нам на этом пути встретится, будет
разнесен вдребезги».
Борясь за жизнь и
достоинство своих семей, крестьяне сопротивлялись продразверстке. В Тамбовской,
Воронежской, Ярославской, Самарской, Симбирской и других губерниях прошли
восстания. Все они были подавлены жесточайшим образом. А Цюрупа цинично
заявлял, что «со временем крестьянство оценит все великое значение той
организующей принудительной работы, которую вынуждена проводить партия и
пролетариат в продовольственном деле». На
VII
Всероссийском съезде советов наркомпрод пообещал: «Деревне все будет возвращено
сторицей». Деревня ждет до сих пор.
Награбленный хлеб шел не
только на внутренние нужды большевиков, но и на мировую революцию. Эшелоны с
хлебом и сухарями посылались восставшим пролетариям Германии. В 1923 г., когда
деревня еще не оправилась от вызванного продразверсткой голода, Цюрупа старался
изыскать все новые возможности хлебного экспорта, создал для этого акционерное
общество «Экспортхлеб» и отправил рабочим Рура 500 тыс. пудов зерна.
Карьера Цюрупы
продолжалась. С декабря 1921 он - заместитель председателя Совнаркома и Совета
труда и обороны РСФСР (с 1923 г. - СССР) и одновременно нарком Рабоче-крестьянской
инспекции. В 1923-1925 - председатель Госплана СССР, с 1925 нарком внешней и
внутренней торговли СССР. С 1923 член ЦК партии, в 1922-1928 - член Президиума
ВЦИК и ЦИК СССР. Похоронен Цюрупа у Кремлёвской стены.
Имя этого организатора
грабежа крестьян присвоено его родному поселку Алешки, Херсонскому
сельхозинституту (который он не закончил), улицам в Москве (Черемушки), Уфе,
Херсоне, Брянске, Воронеже, Харькове, Сочи. Именем его назван даже горный пик
на Памире.
Ярославский
Емельян Михайлович
Ярославский (настоящие имя и фамилия - Миней Израилевич Губельман; 1878-1943)
родился в Чите, в семье ссыльнопоселенцев; там же и начал свою революционную
карьеру. В 1898 вступил в РСДРП, организовал социал-демократический кружок на
Забайкальской железной дороге, потом стал одним из руководителей Боевого
центра всероссийского масштаба. Кроме него в Центр входили: Лурье, Шкляев,
Кадомцев, Урисон. Они создали хорошо вооруженные формирования для борьбы с
законной властью. Занимались грабежами банков и частных лиц, средства от
которых направляли на партийные нужды. Ярославский вел партийную работу также в
Екатеринославе и Петербурге, участвовал в 1-й конференции военных и боевых
организаций РСДРП. В 1907 он был арестован и отправлен на каторгу, затем жил на
поселении в Восточной Сибири.
После февральской
революции 1917 террорист стал членом Якутского комитета общественной
безопасности. Затем он возглавил Якутский совет; с июля 1917 работал в Московской
военной организации РСДРП(б). В дни октябрьского переворота Ярославский - член
Московского партийного центра по руководству вооруженным восстанием, член
Военно-революционного комитета, первый комиссар Кремля. После переворота
большевика-ленинца ожидала бурная карьера партийного деятеля: в 1918-1919 гг. он
уполномоченный ЦК по проведению мобилизации в Красную армию. В 1919-1922 -
председатель Пермского губкома, член Сибирского областного бюро ЦК РКП(б), в
1921 секретарь ЦК.
Когда выяснилось, что
новым вождем будет Сталин, Ярославский стал его ярым сторонником. В июле 1931
года обратился к нему за разрешением написать книгу “Сталин”. Но генсек
ответил: "Еще не пришло время”. На ХVII съезде
ВКП(б) заявил: “Товарищ Сталин был наиболее зорким, наиболее далеко видел,
наиболее неуклонно вел партию по правильному, ленинскому пути”. Ярославский
написал много работ по истории партии и революции, руководил переделкой истории
по заказу Сталина, участвовал в подготовке насквозь фальсифицированного
“Краткого курса истории ВКП(б)”.
В 1923 г. вышла его книга
“О религии”. Хрущев вспоминал, что “Ярославского называли “советским попом.”
Ярославский стал одним из главных инициаторов, и организаторов травли в печати
Церкви, верующих и священников. С 1922 г. он председатель Центрального совета
Союза воинствующих безбожников. Он несет основную ответственность за массовые
репрессии против верующих, за повсеместное разрушение храмов и осквернение
святынь. Он был редактором журналов «Безбожник», «Безбожный крокодил»,
«Безбожник у станка», которые состояли из оскорбительных карикатур, стихов и
статей. Например, один из рисунков изображал, как Бог вдувает Адаму душу через
клистирную трубку. Одновременно «Безбожник» печатал «директивы» партийных
лидеров, например: «…выселение богов из храмов и перевод в подвалы, злостных - в
концлагеря» (Бухарин). Под руководством Ярославского издавалось множество
антирелигиозных брошюр, святотатственных плакатов и открыток. Британский
парламент запретил ввозить в свою страну «Безбожника» как аморальное издание.
Террорист, сделавшийся фальсификатором
истории и главным официальным советским богоборцем, похоронен на Красной
площади. Именем его названы улицы в Перми и ряде других городов России.
3. НАЗВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ
С ИДЕОЛОГИЕЙ
СОВЕТСКОГО РЕЖИМА И
ЕЕ АПОЛОГЕТАМИ
В этом разделе помещены
очерки о некоторых идеологических явлениях коммунистического режима, к числу
которых относятся советские праздники, названия которых встречаются в
топонимике. Здесь же даны статьи о тех советских писателях, чьи имена стали
символами коммунистической идеологии. Конечно, были и другие писатели,
воплощавшие в своем творчестве идеи большевизма, но в данное издание вошли
только те, чьи имена в топонимике встречаются часто. К ним вполне могут быть
отнесены слова из статьи Владислава Ходасевича «О Маяковском» (1930): «Тяжкая
участь наша - бороться с врагами опасными, сильными, но недостойными: даже
именно своей недостойностью особенно сильными. И это даже в областях, столь,
казалось бы, чистых, как область поэзии. До наших времен в поэзии боролись различные
правды - одна правда побеждала другую, добро сменялось иным добром. Врагам
легко было уважать друг друга. Но в наше время правда и здесь столкнулась с
самой ложью, за спиной наших врагов стоит не иное добро, но сама сила зла».
Большевики
Большевиками в 1903-1918
гг. назывались члены радикального крыла Российской социал-демократической
рабочей партии (РСДРП) руководимое Лениным. Вскоре после захвата власти
большевики стали именовать себя коммунистами, но с 1918 по 1952 гг. слово
«большевиков» сохранялось в скобках в названии партии: Российская, потом
Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков). После переименования в
Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС) в 1952 г., термин «большевиков»
был из ее названия убран.
Большевикам со
II
съезда РСДРП в 1903 г. противостояли меньшевики, желавшие строить партию как
широкое объединение трудящихся, на подобие западноевропейских. Ленину же нужна
была жестко дисциплинированная команда профессиональных революционеров. За
этими тактическими разногласиями скрывалась коренная разница в мировоззрении.
Следуя теории Маркса,
российские меньшевики и социалисты стран Запада полагали, что согласно
«историческим законам», численность пролетариата будет неизбежно расти, а
капитал - концентрироваться в руках все более узкой группы лиц. Со временем
промышленный пролетариат, находясь в подавляющем большинстве, отберет капитал у
кучки эксплуататоров. Что, как будто бы, даже демократично.
Ленин же видел, что в
России того времени промышленный пролетариат составлял менее одной десятой
населения и ждать, пока он окажется в подавляющем большинстве, надо очень
долго. Поэтому, принимая учение Маркса о том, что смысл истории исчерпывается
борьбой классов, что в этой борьбе все средства хороши, так как право и мораль
представляют собой лишь отражение интересов господствующего класса, и что на
предпоследнем этапе истории, перед переходом к бесклассовому обществу, наступит
«диктатура пролетариата», Ленин дополнил это учение тремя положениями:
1. Решающая политическая
роль принадлежит не всему пролетариату, а его «авангарду», коммунистической
партии. Она и осуществит «диктатуру от имени пролетариата», когда возьмет
власть, даже если пролетариат при этом будет в меньшинстве.
2. В борьбе за власть
партия опирается не только на промышленный пролетариат, но ищет союзников среди
беднейшего крестьянства («рабоче-крестьянская власть», молот и серп) и других
«социально-близких» элементов.
3. В силу существования
«империализма», то есть эксплуатации слаборазвитых стран их более богатыми
соседями, революции начнутся не в наиболее развитых странах, как полагал Маркс,
а наоборот, в развивающихся, таких как Россия и Китай.
С этими тремя поправками
марксизм стал называться марксизмом-ленинизмом или большевизмом. Западные
социалисты, приверженные идеям улучшения экономического положения рабочих,
называли большевизм, с его грубым приматом политики над экономикой, «азиатским
социализмом». И в самом деле, в большевизме западные идеи смешались с
российской бунтарской традицией, идущей от «воровских людей» Смутного времени,
от Разина и Пугачева до Нечаева и Ткачева. Большевизм пьянил духом
вседозволенности и всевластия, безоглядными лозунгами типа «любой ценой», «нет
таких крепостей, которые не взяли бы большевики», «лес рубят, щепки летят»,
«цель оправдывает средства».
Ранее в истории ни одну
утопию осуществить не удавалось. Но идейные большевики представляли собой секту
фанатиков безбожной религии построения рая на земле и были уверены, что путем
неограниченного насилия им это удастся. Они применили это насилие и утвердили
фикцию всеобщего счастья. Утопия продержалась у власти - 70 лет, дольше чем
другие, но тоже рухнула, оставив после себя отсталую экономику, разрушенную
природу, десятки миллионов загубленных жизней и искалеченные души тех, кто
остался в живых. Западный же марксизм, не пытавшийся переделывать общество
путем насилия, рассосался сравнительно безболезненно.
Именами большевик,
большевичка и производными от них до сих пор называется разные географические
объекты и предприятия, в том числе поселки в Магаданской и Гомельской областях
и остров в архипелаге Северная Земля.
Восьмое марта
День 8 марта сегодня
кажется многим одним из наименее идеологизированных праздников, доставшихся нам
от советского времени. Весна наступила, женщинам цветы дарим, маму с бабушкой
поздравляем. Все очень мило.
Но, как и в случае с
прочими советскими праздниками, все не так просто. Недаром «8 марта» считается
праздником лишь в РФ и еще немногих республиках бывшего СССР, а бывшие
социалистические страны Восточной Европы от него избавились.
Откуда же взялся у нас
этот день? Взялся он, если иметь в виду официальное установление, сравнительно
недавно. Государственным праздником (нерабочим днем) он был объявлен указом
Президиума Верховного Совета СССР 8 мая 1965 г., хотя возник еще в 1910 г. как
«День международной солидарности женского пролетариата в борьбе за равные
экономические и политические права женщины с мужчиной». В советское время его
полное название стало еще более пышным: «День международной солидарности
трудящихся женщин всех стран в борьбе за мир, демократию, за равноправие женщин
с мужчинами в капиталистических, колониальных и зависимых странах».
Как видно, праздник этот -
по своей сути коммунистический и отчасти феминистский. Установили его в 1910 г.
на 2-й Международной конференции женщин-социалисток в Копенгагене по
предложению известной революционерки Клары Цеткин (автора статьи «8 марта - шаг
к мировой революции»). В числе других учредительниц упоминаются Роза Люксембург
и Александра Коллонтай. С 1911 г. праздник уже отмечали революционерки
Германии, Дании, Австрии и Швейцарии; с 1913 г. - России.
Полезно вспомнить, за что
стояли упомянутые женщины-социалистки. А. Коллонтай (Домонтович) отстаивала идею
«свободной революционной любви», а за руководство вооруженным захватом
Александро-Невской Лавры на нее была наложена церковная анафема. Примечательны
и ее слова: «У нас нет национальной власти - у нас власть интернациональная. Мы
защищаем не национальные интересы России, а интернациональные интересы
трудящихся… всех стран». Клара Цеткин, с 1921 член Президиума Исполкома
Коминтерна, утверждала, что женщина «нуждается в избирательном праве… для
борьбы против класса капиталистов». А в книге «Заветы Ленина женщинам всего
мира» писала: «Женщина-пролетарка должна выполнять обязанности матери и супруги
лучше, чем прежде, - в интересах освобождения пролетариата».
Почему же эти
революционные дамы выбрали именно 8 марта? В СССР как на причину выбора дня 8
марта ссылались на трагическое событие, случившееся в США 25 марта 1911 г. На
фабрике по пошиву рубашек «Триэнгл», где трудилось много иммигранток из
Восточной Европы, произошел сильный пожар; погибло 146 человек,
преимущественно женщин в возрасте от 15 до 23 лет. Их память будто бы и было
решено отмечать 8 марта. Однако в США, несмотря на активность местных
феминисток, праздник «8 марта» практически неизвестен, а учредившая его
конференция прошла за год до пожара.
Искатели исторических
ассоциаций вспоминают еврейское происхождение революционерок. Избранная ими
дата близка к иудейскому празднику Пурим. В этот день в.
IV
веке до Рождества Христова в Персии молодая царица-иудеянка Эсфирь своим
заступничеством спасла соплеменников от задуманного погрома. Царь разрешил
«иудеям стать на защиту своей жизни и истребить врагов», что они и осуществили
в особо крупном масштабе.
Православная же Церковь 9
марта (по новому стилю) отмечает обретение главы Иоанна Предтечи. Как известно,
«праведнейший из людей» был обезглавлен в угоду двум женщинам: Иродиаде,
сожительнице царя Иудеи Ирода Антипы и ее дочери Саломее.
А в России в 1918 г.
только что пришедшие к власти большевики «отметили» «весенний праздник»
массовыми казнями: в одном только Севастополе было убито более 600 русских
офицеров. Так что дата 8 марта вызывает не самые приятные исторические
ассоциации.
Тем не менее, Улица 8
марта - одно из любимых советских названий. В Москве есть целых четыре таких
улицы - три под номерами близ метро Аэропорт, четвертая - в Южном Бутово. Во
множестве они присутствуют и по всей России. Имя 8 марта большевики очень
любили давать и предприятиям, на которых широко использовался женский труд
(ткацкие, швейные, парфюмерные).
Горький
Максим Горький (настоящие
имя и фамилия - Алексей Максимович Пешков; 1868-1936) благодаря своим
дореволюционным сочинениям пользовался репутацией друга бедняков, борца за
социальную справедливость. Между тем симпатия к людям социального «дна»
сливалась в этих произведениях с рассуждениями о том, что вся русская жизнь
есть сплошная «свинцовая мерзость» («Городок Окуров», «Жизнь Матвея Кожемякина»
и др.). Горький утверждал, что русская душа по самой природе своей «труслива» и
«болезненно зла» (самым удачным ее портретом он считал отвратительного старого
сладострастника Федора Карамазова из романа Достоевского). Он писал о
«садической жестокости, присущей русскому народу» (послесловие к книге С.
Гусева-Оренбургского о еврейских погромах на Украине, 1923). Пожалуй, ни один
публицист не писал с такой неприязнью ни об одной нации - разве что
гитлеровские идеологи о евреях. Такие обвинения, какие высказаны Горьким в
работе «О русском крестьянстве», предъявляют только тем, кого решено
уничтожить.
И Горький принял в этом
уничтожении прямое участие. В 1905 г. он вступил в РСДРП. В 1917 г., разойдясь
с большевиками по вопросу о своевременности их переворота, формально остался
вне партии. Он был богат, мог позволить себе с 1906 по 1914 г. жить в вилле на
о. Капри и жертвовать крупные суммы в партийную кассу. Он финансировал
ленинские газеты «Искра» и «Вперед». Во время декабрьского мятежа 1905 г. его
московская квартира, охраняемая кавказской дружиной, стала мастерской, где
изготовлялись бомбы; куда свозили оружие для боевиков. В 1906 г. Горький отправился
в турне по Америке, собрал около 10 тысяч долларов в кассу большевиков. После
того, как газеты напечатали его воззвание «Не давайте денег русскому
правительству», США отказались дать России кредит в полмиллиарда долларов.
Горький отблагодарил Америку, описав ее как мрачную «страну желтого дьявола».
После 1917 г. Горький
продолжил сотрудничество с большевиками. На словах нередко критикуя их политику
(с их полного позволения), он на деле принимал участие в их акциях. Например, в
1919 г. по поручению большевиков он сформировал экспертную Комиссию, заключения
которой послужили основанием для вывоза множества произведений искусства за
границу. Это разорило крупнейшие художественные хранилища России.
Хотя Горький понимал, что
«комиссары относятся к России, как к материалу для опыта» и что «большевизм
есть национальное несчастие», он продолжал находиться в дружеских отношениях с
новой властью и с ее вождем которого в очерке «Владимир Ильич Ленин» (1920; не
путать с более поздним «В.И. Ленин») приравнял к святым (И.А. Бунин назвал эту
статью «бесстыдным акафистом»).
С 1921 по 1931 гг. Горький
жил за рубежом, в основном - в Италии. Еще из-за границы пролетарский писатель
освящал своим авторитетом смертные приговоры, выносимые по абсурдным
обвинениям. Вернувшись в СССР, он энергично включился в тотальную охоту за
мнимыми «врагами» и «шпионами». В 1929-1931 гг. Горький регулярно публиковал в
«Правде» статьи, которые впоследствии составили сборник «Будем на страже!». Они
призывают читателей искать вокруг себя вредителей, тайно изменивших делу
коммунизма. Самая известная из этих статей - «Если враг не сдается, его
уничтожают» (1930). Ее заглавие стало своеобразным девизом всей советской
политики. При этом Горький, как и восхищавшие его карательные органы, для
прикрепления ярлыка «враг» не нуждался ни в каких доказательствах. Самые
злейшие враги, по его мнению, - это те, против кого нет доказательств. «Горький
не просто поет в хоре обвинителей - он пишет музыку для этого хора», -
констатирует швейцарский исследователь Ж. Нива.
Поразителен язык этих
статей «писателя-гуманиста»: люди здесь постоянно именуются мухами, солитерами,
паразитами, получеловеческими существами, дегенератами. «В массе рабочих Союза
Советов действуют предатели, изменники, шпионы… Вполне естественно, что
рабоче-крестьянская власть бьет своих врагов, как вошь». При этом Горький
восхвалял «исторически и научно обоснованный, подлинно общечеловеческий,
пролетарский гуманизм Маркса - Ленина - Сталина» (статья «Пролетарский
гуманизм»); восхищался тем, «как прост и доступен мудрый товарищ Сталин»
(«Письмо делегатам Всесоюзного съезда колхозников-ударников»). Сохраняя свою
давнюю ненависть к крестьянству, Горький напоминал, что «мужицкая сила - сила
социально нездоровая и что культурно-политическая, последовательная работа
Ленина-Сталина направлена именно к тому, чтобы вытравить из сознания мужика эту
его "силу", ибо сила эта есть… инстинкт мелкого собственника,
выражаемый, как мы знаем, в формах зоологического озверения» («Открытое письмо
А.С. Серафимовичу», 1934). Напомним, что это публиковалось в годы, когда
наиболее трудолюбивые и хозяйственные крестьяне («кулаки») расстреливались или
выселялись в зону вечной мерзлоты.
В поддержку
сфабрикованному ОГПУ «делу Промпартии» Горький написал пьесу «Сомов и другие»
(1930). В соответствии с этим абсурдным процессом, в ней выведены
инженеры-вредители, которые назло народу тормозят производство. В финале
приходит «справедливое возмездие» в лице агентов ОГПУ, которые арестовывают не
только инженеров, но и бывшего учителя пения (его преступление в том, что он
«отравлял» советскую молодежь разговорами о душе и старинной музыке). В статьях
«К рабочим и крестьянам» и «Гуманистам» Горький поддерживает столь же нелепое
обвинение против профессора Рязанова и его «сообщников», которые были
расстреляны за «организацию пищевого голода».
Горький не обязательно
одобрял все репрессии. Аресты старых большевиков, борцов с «проклятым
царизмом», его беспокоили. В 1932 г. он даже высказал начальнику чекистов Г.
Ягоде свое недоумение по поводу ареста Л. Каменева. Но судьбы миллионов
осужденных на смерть простых людей у него такого недоумения не вызывали. В 1929
г. Горький посетил Соловецкий лагерь. Один из малолетних заключенных, видя в
нем заступника угнетенных, рискнул рассказать ему о чудовищных условиях жизни в
этом лагере. Горький прослезился, но оставил после разговора с мальчиком (почти
сразу же расстрелянным) в «Книге отзывов» Соловецкого лагеря восторженные
похвалы тюремщикам.
В 1934 г. под редакцией
Горького был издан сборник «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина». В книге
поддерживаются все бредовые обвинения тех лет: что инженеры, например, травят
работниц мышьяком в заводских столовых, тайно ломают станки. Концлагерь
изображен как светоч прогресса; утверждается, что в нем никто не умирает (в
реальности на строительстве Беломорского канала погибло не менее 100 000
заключенных). Выступая перед строителями канала 25 августа 1933 г., Горький
восхищался тем, «как ОГПУ перевоспитывает людей», и со слезами умиления говорил
о чрезмерной скромности чекистов. По оценке А.И. Солженицына, данной им в
«Архипелаге ГУЛАГ», в книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» Горький
впервые в русской литературе воспел рабский труд.
Независимо от того,
считать ли талант Горького первоклассным или раздутым прессой; независимо от
того, верить ли в его искренность или в то, что в душе он не одобрял политику
Сталина; независимо от того, доверять ли версии о том, что 68-летний писатель,
долго лечившийся от чахотки, умер не от болезни, а от данного по приказу из
Кремля яда - факт остается фактом: Горький способствовал организованному
убийству миллионов невинных людей.
Один из древних и
крупнейших городов России - Нижний Новгород много десятилетий носил, по милости
большевиков, имя этого «пролетарского писателя». Теперь историческое название
ему возвращено, но затопившее Волжскую пойму водохранилище, железнодорожная
станция и шоссе, ведущие в Нижний сохраняют по старой памяти имя Горького. До
сих пор хранят память о Горьком в своих названиях районный центр Омской области
село Иконниково и пригород Царицына (Волгограда). Почти во всех советских
городах были площади и улицы Горького, которые в шутку жители называли «улица
кой-кого». В Москве такой улицей долго были Тверская. Именем Горького названа
станция метро в Петербурге, Центральный парк культуры и отдыха в Москве,
корабли и множество иных объектов по всей России.
Двадцать третье
февраля
В новом Трудовом кодексе
день 23 февраля официально обозначен как День защитников Отечества. Однако в
сознании множества россиян он остается тем же, чем был десятилетия - праздником
Советской армии. Впрочем, порой он воспринимается и просто как «день мужчины»,
аналогично 8 марта (подобно «дню отца» и «дню матери» на Западе). Однако в СССР
даже в школьных учебниках помещалась картинка «Рождение Красной армии (первый
бой с немцами под Псковом, 23 февраля 1918 г.)» и этот день считался годовщиной
ее «боевого крещения».
На самом деле, никаких
побед созданная большевиками армия в этот день не одержала. Напротив, именно в
этот день в 1918 году сводный матросский отряд в 1000 штыков под командованием
народного комиссара по морским делам Дыбенко, посланный против немцев под Псков
и Нарву, был полностью разбит. О «защите Отечества» этот отряд отнюдь не думал;
если он что и хотел защищать, то «колыбель мировой революции», но и то он делал
плохо. После короткого столкновения под Ямбургом матросы покинули позиции и
бежали до Гатчины, что в 120 км от линии фронта. По пути в тыл «братишки» захватили
на железнодорожных путях цистерны со спиртом. Этим спиртом и был впервые
отмечен «день рождения Красной армии». За весь этот позор Дыбенко был снят с
должности наркома и исключен из партии.
В этот же день, 23 февраля
1918 г., в Петрограде состоялось заседание ЦК РСДРП(б) по вопросу о
предъявленном германским командованием ультиматуме. Незначительное большинство
проголосовало за «немедленное подписание германских условий». И в ту же ночь
ВЦИК и СНК РСФСР сообщили об этом германскому правительству. То есть 23 февраля
большевики не победили немцев, а капитулировали перед ними - несмотря на то,
что прежняя, разрушенная ими русская армия накануне февральской революции 1917
г. стояла на пороге победы над Германией. С подлинными защитниками Отечества всего
за год расправились так, что вместо уже подготовленной победы получили полное
поражение.
Война с большевиками никак
не входила в планы Германии. Она не для того их отправила в Россию, не для того
финансировала, чтобы продолжать войну на два фронта. Историки всегда хорошо
знали, что никакого немецкого «похода на Петроград» не предвиделось - просто
германские войска двигались по железной дороге от станции к станции
остановились у Нарвы и Пскова. А всего через полторы недели Брестский мир
закрепил капитуляцию большевиков юридически.
До 1937 г. день 23 февраля
праздником вовсе не считался. Например, в 1923 г. на февральском пленуме ЦК
РКП(б) специальная комиссия, докладывая об итогах проверки Рабоче-крестьянской
Красной армии, ничего не говорит о празднике (зато делает вывод, что эта армия
совершенно небоеспособна). А первая советская медаль - «ХХ лет РККА» - была
выпущена только через 20 лет после описанной выше стычки.
Так что же нам всё-таки
предлагают в этот день праздновать? И не абсурдно ли привязывать благодарность
защитникам Отечества именно к этому дню?
Даже советские историки
хоть и неохотно, но признавали незначительность боя, прошедшего 23 февраля
1918 года, и даже поражение красноармейцев. Они находили этой дате
идеологическое оправдание подчеркивая, что в основу праздника положен не
масштаб сражения, а сам факт первого боя будущей Красной Армии. Этот факт
связывали и с воззванием «Социалистическое отечество в опасности!», которое
было опубликовано накануне, 22 февраля. Между тем воззвание - это не указ о
создании армии, а всего лишь статья в газете. Красная армия возникла раньше: о
ее создании было официально объявлено в «Декларации прав трудящегося и
эксплуатируемого народа» (утверждена 3 (16) января 1918 г.). А уже на следующий
день, то есть 4 (17) января, было оглашено «Положение об организации
социалистической армии». Казалось бы, почему не выбрать для дня рождения
Советской армии одну из этих дат?
Повторим: основанная - не
важно, в январе или в феврале - Красная армия создавалась никак не для «защиты
Отечества». Нигде, ни в одном из упомянутых выше документов 1918 г. об этом ни
слова. И это закономерно: ведь создавалась она как раз для уничтожения
исторической России, для гражданской войны с ее подлинными защитниками, и для
экспорта революции в Европу и в Азию. Объявив свой партийный праздник «Днем
защитника Отечества», коммунисты и их наследники продолжают лишь издеваться над
понятием жертвенной любви к Родине.
Между тем в настоящей,
дореволюционной России был праздник 6 мая - день Святого Великомученика Георгия
Победоносца, покровителя Русской армии. Да и других славных для военной истории
дат в нашем прошлом хватает. Так что главный воинский праздник современной РФ
назначен на 23 февраля вовсе не из-за отсутствия альтернативы. Здесь видна та
же логика, что побудила вернуться к советскому гимну: желание наследовать не
тысячелетней исторической России, а созданному путем ее уничтожения СССР.
Сохраняя праздник 23 февраля, власть ориентирует нынешнюю Российскую армию на
преемственность с армией Красной, созданной в 1918 г. Но чем конкретно
занималась эта предшественница, помнят не все.
Вот, для примера, отчет
9-й советской армии о проведении массовых репрессий на Кубани. К осени 1920 г.
остатки противостоявшей большевикам Кубанской армии (преимущественно рядовые
казаки), сложив оружие, разошлись по домам. Казалось бы, реальный шанс перейти
от гражданской войны к миру и согласию. Однако 9-я армия лишь усиливала
репрессии. Отдельная графа в ее отчете перечисляет карательные акции за отрезок
времени с 1 по 20 сентября: «Ст. Кабардинская - обстреляна артогнем, сожжено 8
домов… Хутор Кубанский - обстрелян артогнем… Ст. Гурийская - обстреляна
артогнем, взяты заложники… Хут. Чичибаба и хут Армянсский - сожжены дотла… Ст.
Бжедуховская - сожжены 60 домов… Ст. Чамлыкская - расстреляно 23 человека… Ст.
Лабинская - 42 чел… Ст. Псебайская - 48 чел… Ст. Ханская - расстреляно 100
человек, конфисковано имущество и семьи бандитов отправляются в глубь России…
Кроме того, расстреляно полками при занятии станиц, которым учета не велось...»
И вывод штаба армии: «Желательно проведение в жизнь самых крутых репрессий и
поголовного террора!..». Ниже на цитируемом документе - зловещая отметка от
руки: «Исполнено». А годом позже красноармейцы под командованием Тухачевского
пулеметами и химическими снарядами уничтожили тысячи тамбовских крестьян.
Нас призывают
считать себя наследниками той армии, что в годы советской власти
непосредственно участвовала в репрессиях против собственного народа. И стоит ли
тогда удивляться, что в армии нынешней, берущей свое начало от РККА и
сохраняющей верность ее красному стягу, процветают дедовщина, наркомания и
коррупция, что тысячи молодых россиян ежегодно всеми правдами и неправдами
пытаются уклониться от службы в ее рядах? Улицы 23 февраля есть во многих
русских городах.
Демьян Бедный
Демьян Бедный (настоящие
имя и фамилия - Ефим Алексеевич Придворов; 1883-1945) родился в семье
крестьянина-бедняка Херсонской губернии. По протекции великого князя
Константина Константиновича Романова, известного своим меценатством, сдал
экстерном экзамены за курс гимназии и в 1904 г. поступил в Петербургский
университет на историко-филологический факультет. До октября 1917 г. издал 10
сборников басен и стихотворных сказок, приобрел дачу в Мустамяки под Петербургом.
Свою благополучную дореволюционную жизнь изображал как невыносимое страдание
под «царским игом»: «Терзал нам грудь орел двуглавый, палач казнил нас без
суда…» («Клятва», 1918).
После знакомства
с марксистами стал сотрудничать в их газетах «Звезда» и «Правда». В 1912 г.
вступил в РСДРП(б). С того же времени вел переписку с Лениным, под руководством
которого стал, по собственным словам, «присяжным фельетонистом» партийной
прессы: «Жизнь моя как струнка… То, что не связано непосредственно с моей
агитационно-литературной работой, не имеет особого интереса и значения»
(«Автобиография»). Содержание поэзии Д. Бедного действительно исчерпывается
призывами выполнять постановления партии. На вопрос «Что делать?» он отвечал:
«Вы этого всего нагляднейший пример в Коммунистическом найдете манифесте»
(«Тофута Мудрый», 1917). Стихотворения нередко представляют собой рифмованный
пересказ передовицы «Правды». Поэт гордился тем, что писал по прямому указанию
партийного начальства: «Моею басенной пристрелкой руководил нередко Ленин сам».
Так же близок ему и «гигант, сменивший Ленина на пролетарской вышке» («Правде»,
1932): «Наш Цека и вождь наш Сталин смотрят зорко из Кремля» («Крепче с новым
урожаем!», 1933). Обращаясь к партийной газете, поэт восклицал:
Ах, «Правда» милая, тебе -
пятнадцать лет!
Не радоваться как такому
юбилею?
Я - запевала твой, присяжный
твой поэт…
(«Политэлегия»,
1927)
Каких-либо художественных достоинств поэзия Д. Бедного
лишена, что видно по любой сколько-нибудь пространной цитате из любого стихотворения.
Например, из сочинения «О писательском труде» (1931):
Наше время иное,
Пролетарско-культурно-победно-стальное!
Мы не зря ведь училися в
ленинской школе.
Нам должно подтянуться тем
боле,
Чтоб в решающий час не
попасть нам впросак…
Я наспех пишу. По заказу.
Всего не высказать сразу».
По содержанию стихи Д.
Бедного крайне однообразны. Это или прославление большевиков, или
издевательство над их жертвами и противниками. Во время Гражданской войны поэт
регулярно писал агитки, которые распространялись в Красной армии. Самая
известная из них - «Проводы» (1918), где красноармеец, уходя воевать, обещает:
Что с попом, что с кулаком -
Вся беседа:
В брюхо толстое штыком
Мироеда!
В стихотворении «Латышские
красные бойцы» (1920) восхваляются наиболее жестокие отряды красных: «Латыш
дерется, все круша…». Красноармейцы, подавляющие Кронштадтское восстание,
призываются идти «к высокой цели - через трупы»: Стихотворение «Революционный
парад» (1921) кончается восклицанием: «Да здравствует ВЧК!»
Черными красками изображаются «белогвардейцы злобные,
защитники русской великодержавной идеи» («Мимо… Мимо!», 1931). Колчак якобы
всех «в церкви… загоняет железной палкою» («Пора!», 1919). Против Церкви
направлены также «Крещение» (1918), «Благословение» (1922), «Как в старину
мужиков молиться учили» (1929) и др. Тон этих сочинений всегда оскорбителен:
«Дурман поповского глагола томится в собственном гною…» («Смелей!», 1931).
Повсеместное надругательство над мощами святых воспевается в стихотворении
«Поповская камаринская» (1919). Кощунственный «Новый завет без изъяна
евангелиста Демьяна» (1925), где Христос изображен в виде негодяя и мошенника,
получил сатирический отклик в первой главе «Мастера и Маргариты» М.А. Булгакова
(поэма Ивана Бездомного).
В 1930-е годы Д. Бедный восхваляет «и образ Сталина
гигантский на фоне сказочных побед» («Мой рапорт ХVII съезду
партии», 1933), и «большого мудреца» Калинина, которого якобы любит каждый
«грудной ребенок» («Калиныч», 1934). Но главное - борьба с «кулаками»: поэт
хочет видеть их там, «где окошко за решеткой, где безвреден вражий вой, где
походкой ходит четкой наш советский часовой» («Борьба за урожай», 1933).
Десятки стихотворений рисуют образ классового врага, подлежащего уничтожению.
Пример - «Оскаленная пасть» (1928):
Осатанелая кулацкая порода!..
Мы этой гадине
неукротимо-злой,
До часу смертного
воинственно-активной,
Утробу распилим стальною,
коллективной,
Сверхэлектрической пилой!
Сюжеты подобных стихотворений
совершенно абсурдны. В одном из них «поп и подкулачник злостный»
воспользовались добротой власти, проникли на звероферму и, «лютой злобой к
советскому строю горя», отравили соболей, чтобы отметить таким образом 7 ноября
(«О доброте», 1935). Столь же вымышлены преступления других «вредителей»: В
стихотворении «Старые куклы» (1930) создана целая галерея врагов: митрополит
(«колдун брюхатый, толсторожий»), купец, судья и т. д. Все они, по утверждению
поэта, не люди, а «страшные игрушки», которые нужно «схватить, потеребить, все
изломать и истребить и с кучей старенького хламу забросить в мусорную яму». Как
ломали и бросали в ямы, описано в книге А.И.Солженицына «Архипелаг ГУЛАг».
Во время сфабрикованного «дела Промпартии» (1930) Д.
Бедный публиковал в «Правде» многочисленные памфлеты («Без пощады!», «Прощай,
белогвардейская жизнь!» и др.), призывающие к смертной казни.
ГПУ во вчерашней публикации
Разоблачило махинации
Рабоче-снабженческих дельцов,
Высокопробных подлецов…
ГПУ работает отменно!
Советский страж - на должной
высоте!
Подобные стихи поэт создавал
десятками. Они составили книгу «Удар по врагу» (1935) и стали частью той
атмосферы, в которой аресты миллионов людей воспринималось как должное.
Именем Демьяна Бедного названы
улицы в Москве (Мневники), Петербурге, Петродворце и других городах. В Пензенской
области город Спасск до сих пор носит название Беднодемьянск.
Коммунизм
Коммунизм - (от лат. сommunis - общий) - социально-политическое учение, предполагающее обязательное
обобществление собственности (всей или основной части) и построение общества,
где частной собственности не будет. Сторонники коммунистического учения
полагали, что отказавшись от разъединяющей людей частной собственности,
человечество достигнет гармоничного и счастливого существования.
Одним из вариантов этого
учения стал «научный коммунизм», разработанный в середине
XIX
столетия К. Марксом и Ф. Энгельсом. «Коммунисты могут выразить свою теорию
одним положением - уничтожение частной собственности» - писали Маркс и Энгельс
в «Коммунистическом манифесте» (1848). Находясь на уровне социальных и
естественно-научных знаний своего времени, нравственно возмущенные хищническим
присвоением большой части плодов коллективного труда узкой группой держателей
капиталов (капиталистов), лишенные религиозного воззрения на мир и человека и,
более того, глубоко враждебные такому воззрению, основоположники «научного
коммунизма» объявили равенство в материальном благополучии высшей целью
общественного существования. Всю историю человечества они видели как
беспрерывную борьбу трудящихся с теми группами общества, которые силой и
обманом отчуждают плоды их труда в свою пользу (классовая борьба). По мнению К.
Маркса и Ф. Энгельса общественный характер массового производства современной
им эпохи и полное лишение средств производства наемных работников (пролетариев)
особенно остро вступает в противоречие с частным характером присвоения, и
противоречие это по мере развития производства будет только возрастать. Поэтому
для пролетариев, которым «нечего терять кроме цепей», теперь открывается возможность,
вырвав принудительно капитал и материальные средства производства из рук
частных владельцев, сделать их достоянием самих трудящихся, и тем самым
разрешить противоречие между трудом и капиталом, создать гармоничное общество.
Понятно, что ни один владелец
обобществлять своё имущество не захочет. К обобществлению будут стремиться те,
у кого ничего нет. Поэтому построение счастливого общества возможно только
через насилие и принуждение. «Пролетариат, самый низший слой современного
общества, не может подняться… без того, чтобы при этом не взлетела на воздух
вся возвышающаяся над ним надстройка из слоёв, образующих официальное общество»
(Коммунистический манифест). Так коммунизация превращается в банальный грабеж,
для оправдания которого коммунисты объявляют, что любое имущество - кража по
своему происхождению, и потому призывают своих сторонников «грабить
награбленное».
Поскольку вся
докоммунистическая история человечества была, как бы, «предысторией», эпохой
классовой борьбы и эксплуатации, она заслуживает внимания только с точки зрения
борьбы эксплуатируемых за свои права. Всё же, что служило упрочению
«классового» государства, достойно осуждения и забвения. Поэтому история
человечества, история собственной страны и народа отвергается и осуждается.
Коммунисты призывают
покончить и с понятием общенациональной культуры: «Рабочие не имеют отечества»,
- провозглашает «Коммунистический манифест». Культура делится ими на
пролетарскую, т.е. культуру трудящихся масс и буржуазную, т.е. культуру
эксплуататорских классов. Культура трудящихся интернациональна по своей сути,
ее национальная специфика есть лишь необязательная и со временем отмирающая
форма, скрывающая единство всех пролетарских общностей. Отсюда лозунг: «Пролетарии
всех стран - соединяйтесь». В пределе, в результате мировой революции, должно
сложиться всемирное коммунистическое сообщество.
Коммунисты уверены, что
сознательных сторонников коммунистической системы в эксплуататорских обществах
немного. Это - идейные коммунисты, члены коммунистического интернационала.
Захватив власть, они должны перевоспитывать общество, показывать людям
преимущества коммунистического мировоззрения и мироустройства. Тех, кто не
желает перевоспитываться (в теории это представители эксплуататорских,
частнособственнических групп), следует изолировать и заставить служить коммуне
силой (трудовые лагеря) или уничтожить (красный террор). «Пролетарское
принуждение во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой
повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки
коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической
эпохи», - утверждал в 1920 году виднейший теоретик коммунизма Н.И. Бухарин.
Поскольку коммунисты
считают, что человечество живет по некоторым объективным законам, которые ими
познаны, добровольное следование этим законам и объявляется свободой: «Свобода
есть осознанная необходимость». Любое сомнение в правильности учения
объявляется «несознательностью». Тех, кто противится этим законам, история
уничтожает. Там, где коммунисты пришли к власти, функцию уничтожения
противящихся законам истории выполняют они сами. Поэтому насилие и убежденность
в монопольном обладании истиной - характерны для коммунистической практики.
Религия, поскольку она
ставит человеку иные высшие цели (личное совершенствование, спасение),
рассматривается сторонниками коммунистического учения как вредное явление,
отвлекающее эксплуатируемых от борьбы за свои права. Поэтому она якобы
объективно служит эксплуататорам как средство одурачивания масс - как «опиум
народа». Помимо этого, религиозное воззрение якобы и по существу неверно, так
как, в соответствии с наивно-атеистическими взглядами середины
XIX
века, приверженцы “научного коммунизма” объявляют: «наука доказала, что Бога
нет», а духовный мир есть лишь искаженное отражение мира материального. Вместе
с религией коммунисты отрицают и такие духовные реалии как совесть,
нравственность, право и правду. Все они, с точки зрения коммунистов, имеют
исключительно классовый характер. «Коммунизм отменяет вечные истины, он
отменяет религию и нравственность, вместо того, чтобы обновлять их…
Коммунистическая революция самым решительным образом порывает с идеями,
унаследованными от прошлого» (Коммунистический манифест).
То, что служит интересам
построения коммунистического общества - для коммунистов всегда нравственно и
правомерно. «Законы, мораль, религия - всё это… не более как буржуазные
предрассудки… У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять,
они должны разрушить всё, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную
собственность» (Коммунистический манифест). Поэтому борьба с религией является
для коммунистов обязательной и важнейшей составляющей их политической практики
и имеет целью полное уничтожение религии, которое они именуют «отмиранием».
Отрицая ценность каких
либо духовных реалий, коммунисты отрицают как самоценные и любые
неэкономические, неклассовые общности - родовые, конфессиональные,
национальные, цивилизационные. Право наследования собственности Маркс и Энгельс
предлагали отменить в первую очередь, так как наследственное имущество, являясь
как бы материальным «телом» рода, поддерживает родовое единство.
Не ограничиваясь религией,
отечеством и родом, коммунисты отвергают и семью. «У пролетария нет
собственности; его отношения к жене и детям не имеет более ничего общего с
буржуазными семейными отношениями, современный промышленный труд, современное
иго капитала… стерли с него всякий национальный характер», - подчеркивается в
«Коммунистическом манифесте». Как и религия, семья вызывает особую ненависть
основоположников научного коммунизма: «Уничтожение семьи!.. Буржуазные
разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями
и детьми внушают отвращение… Общность жён!.. Буржуазный брак является в
действительности общностью жён. Коммунисты хотят ввести вместо лицемерно
прикрытой общности жен официальную, открытую» (Коммунистический манифест).
Коммунистическая практика
предполагает, что освободившиеся пролетарии обязаны осуществить свой «интернационалистский
долг» и освободить пролетариев, еще томящихся под властью капитала. Отсюда -
идея перманентной революции вплоть до установления коммунистического господства
«в мировом масштабе». «Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение,
направленное против существующего общественного и политического строя» -
утверждается в «Коммунистическом манифесте».
Поскольку «научный
коммунизм» объявляет себя высшим и совершеннейшим из возможных научных
представлений человечества, то общество, живущее под властью коммунистов,
должно быть самым богатым и наиболее процветающим. Если этого не происходит,
то, коммунисты делают вывод, что силы эксплуататорских классов, как собственные
(внутренняя контрреволюция), так и из стран, еще «томящихся под властью
капиталистов» (мировая контрреволюция) сознательно мешают развитию
коммунистического общества, совершают диверсии, подрывные действия. Выявление
этих сил и борьба с ними, равно как и перевоспитание и уничтожение
«несознательных», - задача государства диктатуры пролетариата, которое
сохраняется до тех пор, пока надо будет бороться с такими подрывными действиями
и пережитками сознания.
После захвата власти
большевиками в 1917 г. в России, коммунистическая теория превратилась в
практику и служила идейной основой тоталитарного режима и преступного
сообщества, именовавшегося партией коммунистов (ВКП(б), КПСС). Попытка
воплощения коммунистической идеологии привела к агрессивным войнам, захватам
все новых и новых государств, к неслыханным насилиям над их гражданами, к
гибели десятков миллионов людей, изъятию и уничтожению собственности, к
жесточайшей борьбе с религией и со всеми формами «непролетарской» культуры. При
этом сами коммунисты и, особенно, их главари активно использовали награбленное
имущество и принудительный труд населения себе во благо и для утверждения своей
власти.
Коммунистическое учение,
воплощенное в России и иных странах (Китай, северная часть Кореи, Вьетнам,
Камбоджа, Монголия, страны Восточной и Юго-Восточной Европы, Куба, Афганистан),
навсегда связано с теми преступлениями, которые были совершены с опорой на
него, и для которых это учение служило обоснованием и исходным импульсом. Из
общественно-политического учения, которому место в истории идей (на подобие
Государства Платона или Утопии Томаса Мора), коммунизм превратился в идеологию
человеконенавистнических репрессивных тоталитарных режимов. До последних дней
коммунистической государственности в России, то есть до 1991 г., «научный
коммунизм» оставался её непререкаемой основой. И сейчас по всему миру партии и
режимы, именующие себя коммунистическими, продолжают исповедовать учение
Маркса, Энгельса и Ленина, и потому являются последовательными врагами
национальной культуры, исторической традиции, установленного правопорядка, родовых
и семейных устоев, достоинства и свободы человеческой личности, алкания Правды,
веры в Бога и любви к Отечеству. Природа коммунизма изначально была и остается
насильственно агрессивной, методы распространения - бесчеловечными и
террористическими.
В России, стране глубоко
пострадавшей от воплощенного в жизнь коммунистического учения и заставившей
страдать от него иные народы, не место топонимам, содержащим слова «коммунизм»,
«коммунистический», «коммуна» и производные от них, а также слово «марксизм» и производные
от него. Между тем топонимы, несущие эти имена, многочисленны в РФ и странах
ближнего зарубежья. Одна из высочайших гор мира носит название «пик Коммунизма»
(Таджикистан, Памир). «Коммунистические» улицы, переулки, площади и даже тупики
имеются во многих городах и поселках. Так, в Москве имеются Большая и Малая
Коммунистические улицы близ Андроникова монастыря в Таганской управе (бывшие
Большая и Малая Алексеевские) и, соединяющий их, Коммунистический переулок. В
этой же управе Москвы есть и Марксистская улица и Марксистский переулок (бывшая
Пустая улица и Семеновский переулок) и станция метро «Марксистская» под ними.
Коммунистическая улица есть даже в новом районе Южное Бутово, по соседству с
Бутовским полигоном, где в 1937-1940 гг. коммунисты убили около 40 тыс.
человек.
Маяковский
Владимир Владимирович
Маяковский (1893-1930), в отличие от Демьяна Бедного, действительно был наделен
большим поэтическим даром. Но талант Пастернака или Ахматовой ничуть не меньше,
однако в советской топонимике был увековечен именно Маяковский. Причина тому -
отнюдь не мастерство стихосложения, а содержание его творчества.
Историческая, тысячелетняя
Россия вызывала у Маяковского только отталкивание: «Я не твой, снеговая
уродина» («России», 1916). Неудивительно, что после некоторых колебаний, он
отказался защищать родину во время войны с Германией. «Идти на фронт не хочу.
Притворился чертежником» (автобиография «Я сам», 1922-1928). Обеспечив свою
безопасность (работа чертежника давала «бронь»), поэт гневно обличал
«буржуазных обывателей»: «Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!» («Вам!», 1915).
Маяковский с восторгом
приветствовал разрушение исторической России и расправу с ее многовековой
государственной символикой: «Смерть двуглавому! Шеищи глав рубите наотмашь!
Чтоб больше не ожил» («Революция», 1917). Сразу после захвата власти
большевиками он отдал им свой талант: «Моя революция. Пошел в Смольный.
Работал. Все, что приходилось» («Я сам»). Патриотизм Маяковского («я землю эту
люблю», «пою мое отечество» и т.д.) распространяется только на коммунистическое
государство. Его «отечество» - это «страна-подросток» (поэма «Хорошо», 1927),
которая возникла в 1917 г. и не имеет связи с исторической Россией.
Людей, которые пытаются
сохранить хоть какую-то память о дореволюционной жизни - «то царев горшок
берегут, то обломанный шкаф с инкрустациями», - Маяковский именует «слизью»
(«За что боролись?», 1927). Поэт утешает «братишек», удрученных существованием
такой «слизи»: «Вы - владыки их душ и тела, с вашей воли встречают восход. Это
- очень плевое дело… эту мелочь списать в расход» («списать в расход» - в то
время означало «расстрелять»). Революция, по словам Маяковского, терпит «эту
мелочь», «рядясь в любезность наносную», пока они «строят нам дома и клозеты и
бойцов обучают торгу» (там же).
Произведения Маяковского
послеоктябрьского периода содержит восхищение убийством «классовых врагов» или
призыв к такому убийству: «Жарь, жги, режь, рушь!» (поэма «150 000 000», 1919-1920);
«Хорошо в царя вогнать обойму!» (поэма «Владимир Ильич Ленин», 1924). Насилие
должно принять всемирный масштаб: «Крепи у мира на горле пролетариата пальцы!»
(«Левый марш, 1918). «Мы тебя доконаем, мир-романтик! Вместо вер - в душе
электричество, пар. … Всех миров богатство прикарманьте! Стар - убивать. На
пепельницы черепа!» («150 000 000»). В стихотворении «Владимир Ильич!» (1920)
поэт открыто благодарит Ленина за ясное указание, кого убивать: «Теперь не
промахнемся мимо. Мы знаем кого - мети! Ноги знают, чьими трупами им идти». И
это отнюдь не метафора: сотни документов, раскрывающих правду о массовых
зверствах большевиков (в том числе документов за подписью Ленина), говорят о
прямом смысле этих слов.
Вполне логично поэтому
прославление Маяковским тех, кто эти убийства совершал. Поэт указывает юношам,
«делать жизнь с кого - с товарища Дзержинского» («Хорошо», 1927); его восхищает
«лубянская лапа Чека», которая диктует всем прочим свою волю. В эпоху «великого
перелома», когда партия приказала «уничтожить кулачество как класс», Маяковский
пишет «Урожайный марш» (1929): «Вредителю мы начисто готовим карачун. Сметем с
полей кулачество, сорняк и саранчу». Поэт слагал сентиментальные стихи о
слезинке лошади, поскользнувшейся на Кузнецком мосту («Хорошее отношение к
лошадям», 1918), но убийство миллионов «вредителей-кулаков» - наиболее
трудолюбивых русских крестьян - вызывало у него только бодрое оживление.
Маяковский охотно
участвовал в глумлении большевиков над Церковью: таковы его сочинения «После
изъятий» (1922; имеется в виду изъятие церковных ценностей), «Строки охальные
про вакханалии пасхальные», «Не для нас поповские праздники» (1923), «Надо
бороться» (1929). Агитпоэма «Обряды» (1923) была призвана опорочить в сознании
народа совершение таинств. Поэт клеветал на святителя Тихона: «Тихон патриарх,
прикрывши пузо рясой… ростовщиком над золотыми трясся: "Пускай, мол, мрут,
а злата - не отдам!"»
Маяковский прибегал к
клевете и в других случаях, требующих создать зловещий образ врага. Работая в
«Окнах РОСТА», он перекладывал в стихи советские мифы о белых как о насильниках
и погромщиках, главное удовольствие которых - издеваться над беззащитными
крестьянами. Эти стихи фантастически лживы. Например, в «Сказке о дезертире…»
(1920-1923) на занятой белыми территории мужик якобы вновь работает на барщине
(отмененной вместе с крепостным правом в 1861 г.), «а жена его на дворе у
господ грудью кормит барскую суку».
Голод в Поволжье стал для
Маяковского поводом проклясть «заморских буржуев», которые на самом деле вели
акции помощи голодающим и спасли миллионы от смерти. «Пусть столицы ваши будут
выжжены дотла! Пусть из наследников, из наследниц варево варится в
коронах-котлах!» («Сволочи!», 1922). Так у Маяковского было развито чувство
благодарности.
По убеждению Маяковского,
уничтожить надо не только «классового врага» (белогвардейца, кулака), но и
нейтрального «обывателя», «мещанина» - то есть того, кто не стремится добивать
старый мир, а хочет просто жить обычной жизнью -устраивать свой быт, растить
детей. Таких людей поэт называет «мурлом» и «мразью» («О дряни», 1921). Их вина
в том, что они «свили уютные кабинеты и спаленки», у них есть пианино, самовар
и канарейка. За это они должны быть стерты с лица земли: «Изобретатель, даешь
порошок универсальный, сразу убивающий клопов и обывателей» («Стихи не про
дрянь, а про дрянцо…», 1928).
Маяковский настойчиво
отвергает идею исторической преемственности, в том числе и преемственности
поколений: «Довольно жить законом, данным Адамом и Евой! Клячу историю загоним»
(«Левый марш», 1918); «А мы - не Корнеля с каким-то Расином - отца, - предложи
на старье меняться, - мы и его обольем керосином и в улицы пустим - для
иллюминаций» («Той стороне», 1918). Одобрение отцеубийства в контексте его
творчества закономерно (ср. призыв убивать стариков в «150 000 000»). Ненависть
к таким общечеловеческим ценностям, как семья и уважение к родителям,
Маяковский сохранил навсегда: «Я не за семью. В огне и в дыме синем выгори и
этого старья кусок, где шипели матери-гусыни и детей стерег отец-гусак!»
(«Любовь», 1926).
Надо признать, что никто
так ярко не изобразил менталитет большевика, как это сделал Маяковский. Сталин
это понимал и недаром изрек свою известную похвалу в его адрес. Если не искать
желаемое между строк, то ни одно слово Маяковского не подтверждает версию о
том, что в последние годы он разочаровался в большевизме. «Я подыму, как
большевистский партбилет, все сто томов моих партийных книжек» («Во весь
голос», 1930). «Я от партии не отделяю себя», - заявил он на своем творческом
вечере 25 марта 1930 г., за несколько дней до самоубийства, продолжая: «И
двадцать лет моей литературной работы - это, главным образом, выражаясь просто,
такой литературный мордобой, не в буквальном смысле, а в самом хорошем!»
Именно за этот «мордобой»,
а не за поэтическое мастерство, Маяковского чтят топонимы, связанные с его
именем. А их немало и по сей день. Грузинскому селу, где родился Маяковский,
возвращено старое имя Багдади, но улицы и площади, носящие его имя, сохраняются
во множестве. В Москве есть станция метро Маяковская под площадью, которой в
1994 г. возвращено название Триумфальная, есть такая станция и в Петербурге.
Переулок Маяковского затаился в Таганской управе Москвы.
Николай
Островский
В массовом сознании Николай
Алексеевич Островский (1904-1936) - героическая личность: неизлечимо больной,
слепой писатель создавал книги, зовущие на борьбу «за счастье народа».
Островский действительно мужественно сопротивлялся своему мучительному недугу,
но сам этот страшный недуг был следствием его участия в борьбе коммунистов за
тотальную власть над Россией. Этой борьбе, не брезгуя никакими методами,
Николай Островский безраздельно посвятил всю жизнь.
С четырнадцати лет он был
связан с партией большевиков: сначала выполнял мелкие поручения (клеил листовки
и т.п.), в 1919 г. вступил в комсомол. В те годы стать комсомольцем означало
реально участвовать в насильственном установлении советской власти и
организованном ею терроре. «Вместе с комсомольским билетом мы получали ружье и
двести патронов», - вспоминал Островский. Он добровольно вступил в батальон
особого назначения ИЧК (Изяславской Чрезвычайной комиссии). Это значит, что
подросток сознательно примкнул к людям, уже запятнавшим себя кровью (чем
занималась ЧК, хорошо известно). В составе этого отряда Островский участвовал в
Гражданской войне. Впоследствии он с гордостью писал своему врачу, что
вдохновлялся идеей «уничтожить классового врага… Мы ураганом неслись на вражьи
ряды, и горе было всем тем, кто попадал под наши удары».
В июне 1920 г., вернувшись
в родной городок Шепетовку (Украина), Островский стал работать в местном
ревкоме. Он участвовал в ночных обысках и прямом грабеже, организованном
властью, - ходил по квартирам и отбирал продовольствие, книги и прочее имущество
у людей, объявленных «буржуями». В августе 1920 г. Островский вновь ушел на
фронт, однако вскоре был ранен и демобилизован.
После Гражданской войны он
несколько лет работал электромонтером и техником, но в основном -
партаппаратчиком. В 1923-1924 гг. Островский - член шепетовского окружкома
комсомола, политрук Райвсевобуча, кандидат в члены губкома комсомола и т.п. О
характере его работы говорит, например, следующий мандат: «Дан сей тов.
Островскому Николаю в том, что он действительно является уполномоченным от
Берездовской районной комиссии по проведению праздника 6 лет Октябрьской
революции по Мухаревскому и по Поддубецкому сельсоветам. Всем войсковым частям,
политорганам и сельсоветам… оказывать тов. Островскому полное содействие… Тов.
Островскому разрешается ношение и хранение при себе огнестрельного оружия».
Советский праздник явно навязывался народу сверху, иначе «содействие войсковых
частей» и браунинг, с которым не расставался Островский, были бы излишними.
С этим браунингом
Островский проводил перевыборы сельсоветов и создавал комсомольские ячейки в
местных селах. Но большинство крестьян справедливо воспринимало комсомол как
экстремистскую политическую организацию, и вступать в нее почти никто не хотел.
Так, созданная Островским Берездовская ячейка насчитывала 8 человек, а
Поддубецкая и Малопраутинская - по 4. Большего ему достичь не удалось. Для
окончательного покорения завоеванной красными территории формировались Части
особого назначения (ЧОН). Они проводили «зачистки местности» - карательные
экспедиции против населения, заподозренного в контрреволюции. В 1924 г. таким
«чоновцем» был и Островский, который значился «коммунаром Отдельного
Шепетовского батальона Особого назначения». В том же году он вступил в РКП(б).
С 1927 г. и до конца жизни
Островский был прикован к постели неизлечимой болезнью, которая стала
следствием полученного на фронте ранения. Но ни нарастающая неподвижность, ни
слепота, ни многолетние физические страдания не смягчили ту исступленную
«классовую ненависть», которая всю жизнь руководила его поступками. После
неудачного лечения в санатории Островский решил поселиться в Сочи. Получив
комнату в коммунальной квартире, будущий писатель устроил в доме настоящий
красный террор. В письме знакомой старой коммунистке в ноябре 1928 г. он описал
свою «политическую организационную линию»: «Я с головой ушел в классовую борьбу
здесь. Кругом нас здесь остатки белых и буржуазии. Наше домоуправление было в
руках врага - сына попа…». Несмотря на протесты большинства жильцов, Островский
через местных коммунистов добился того, чтобы «сына попа» убрали. «В доме
остался только один враг, буржуйский недогрызок, мой сосед... Потом пошла
борьба за следующий дом... Он после "боя" тоже нами завоеван… Тут
борьба классовая - за вышибание чуждых и врагов из особняков…». Прикованный к
постели, почти уже ослепший инвалид забрасывал разные инстанции письмами,
«разоблачающими» его соседей по дому - «недорезанных буржуев». После этих
настоятельных писем в дом явилась комиссия из ГПУ. Вскоре Островский с
торжеством доложил своей корреспондентке, что только один из его доносов не
подтвердился, «а все остальное раскрыто и ликвидируется». О судьбе
«ликвидированных» по его наводке людей «писатель-гуманист» не вспоминал.
Переехав в Москву,
Островский в 1932-1934 гг. написал свой знаменитый и во многом
автобиографический роман «Как закалялась сталь». Его главный герой Корчагин
наделен фанатичной преданностью коммунистической партии и неизменной ненавистью
ко всему, что не соответствует идеологии большевиков. Этими же чертами гордился
и сам автор. В письмах друзьям Островский с удовлетворением относил себя к
«людям из железобетона», неоднократно писал о своем «большевистском сердечке»:
«Без партбилета железной большевистской партии Ленина… жизнь тускла. Как можно
жить вне партии в такой великий, невиданный период? (…) В чем же радость жизни
без ВКП(б)?». По его словам, без коммунистической партии даже семья и любовь не
имеют значения: «Семья - это несколько человек, любовь - это один человек, а
партия - 1 600 000. Двигай… держи штурвал в ВКП(б)». Работа в партии, к тому
времени уже уничтожившей сотни тысяч лучших людей России - это для Островского
единственный смысл жизни, которая «дается человеку только раз».Ради этой идеи
Островский писал свои книги. «Теперь Корчагин будет показан в действии.
Попытаюсь развернуть показ борьбы за генеральную линию партии в ряде живых
картин», - сообщал он, заканчивая «Как закалялась сталь».
В последние годы жизни
писатель работал над новым романом о Гражданской войне - «Рожденные бурей»:
«Хочу рассказать этой книгой нашей молодежи о героической борьбе украинского
пролетариата… Хочу показать тех, кто душит трудовой народ виселицами… В родовом
имении крупного помещика графа Могельницкого фашистский штаб организует и
подготавливает захват власти… Руководит всем старший сын графа, полковник
русской гвардии… На другом полюсе организуются силы революции. Я уделяю большое
внимание революционной молодежи - подпольной ячейке комсомола, работающей под
непосредственным руководством партии…». Роман остался незавершенным, но уже из
авторского пересказа видно, что это политический плакат, иллюстрирующий
придуманную большевиками версию истории.
Островский ощущал себя не
писателем, а членом партийной номенклатуры, что совершенно справедливо. В 1936
г. он был зачислен в Политуправление Красной армии со званием бригадного
комиссара, чему немало радовался и по праздникам надевал комиссарский мундир:
«Теперь я вернулся в строй и по этой, очень важной для гражданина Республики
линии». Должность политработника полностью соответствует характеру его
литературного труда. Литература была для Островского оружием в борьбе с
«классовым врагом»; он взялся за это оружие потому, что все иные средства
служения коммунистической партии из-за болезни оказались для него недоступными.
А никакого другого содержания жизни, кроме этого служения, он признавать не
хотел. Именем писателя-комиссара названы многие улицы и другие объекты.
Павка Корчагин
Павка (Павел) Корчагин -
герой автобиографического романа Николая Островского «Как закалялась сталь»
(1932-1934). Советская идеология объявила его идеалом героической
самоотверженности, нравственным образцом для новых поколений молодежи. Каковы
же занятия и нравственные качества этого персонажа?
Роман начинается с того,
что мальчик Павка тайком насыпал табаку в тесто для пасхальных куличей, которые
готовились в доме школьного священника. Поступок героя продиктован личной
местью: «Никому не прощал он своих маленьких обид; не забывал и попу…
озлобился, затаился». Писатель и далее подчеркивает озлобленность своего
персонажа, усматривая в ней достоинство - готовность к революционной борьбе.
Например, работая в буфете, Корчагин ненавидит официантов за то, что они
получают щедрые чаевые: «Злобился на них Павка… гребут в сутки столько - и за
что?»
Злоба и зависть приводят
Корчагина к большевикам. Он «нашел свое место в железной схватке за власть».
Повоевав у Буденного и Котовского, он поступает в 1920 г. на службу в ЧК,
чтобы, как говорится в романе, «добивать господ», «контру душить». «Дни и ночи
Павел проводил в Чрезвычайной комиссии», и на его здоровье сказалась «нервная
обстановка работы». Далее весь сюжет представляет собой борьбу между желанием
героя работать на своем посту и прогрессирующей неизлечимой болезнью. Эта
борьба стала основанием для пропагандистского прославления Корчагина как
воплощения мужества и воли. Какой, однако, работой так самозабвенно занят
герой?
Из чекиста Корчагин
превращается в партаппаратчика. Он то получает «мандат в губком», то выступает
на «собрании городского партколлектива» с разъяснением генеральной линии
партии, то едет на конференцию комсомольского актива. Отныне главное содержание
его жизни - создавать комсомольские ячейки и проводить «политзанятия». Здесь
достижения Корчагина действительно велики: «за два года был проработан третий
том "Капитала"». Эти «политзанятия» весьма напоминают заседания
домкома из повести М.А. Булгакова «Собачье сердце». Молодежь без устали поет
революционные песни. Это собирался кружок рабочего партактива, данный Корчагину
комитетом партии после его письма с требованием нагрузить его пропагандистской
работой. По такому поводу булгаковский профессор Преображенский заметил: «Если
я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь
хором, у меня настанет разруха», а когда человек «займется прямым своим делом,
разруха исчезнет сама собой». Корчагин же занят «прямым своим делом», делом
электрика или кочегара (таковы, собственно, его профессии) только эпизодически.
Автор дотошно следит
за всеми его перемещениями по партийно-бюрократической лестнице. Объявить
занятия типичного партийного функционера героическим служением родине могла
только извращенная советская идеология. Единственный в жизни Корчагина эпизод,
когда он действительно участвует в чем-то реальном - строительство железной
дороги. Но этот эпизод занимает всего три месяца. К тому же он вызван чисто
партийными задачами, о чем говорит телеграмма, составленная на митинге
строителей: «С напряжением всех сил приступаем к работе. Да здравствует
Коммунистическая партия, пославшая нас! Председатель митинга Корчагин».
Все мысли, чувства и
поступки героя Н. Островского безраздельно подчинены коммунистической идее.
Влюбленной в него Тоне Тумановой он объявляет: «… я буду принадлежать прежде
партии, а потом тебе и остальным близким». Именно из преданности коммунизму
Корчагин отказывается от любовных привязанностей: он убежден, что должен видеть
в женщине лишь соратника по партии, «товарища по цели»; все другие чувства к
ней - это «буржуазное разложение». В конце романа герой все-таки женится, но
лишь для того, чтобы оторвать девушку от ее некоммунистической семьи и
воспитать из нее борца за советскую власть. В итоге жена Корчагина становится
коммунисткой и проводит почти все время на заседаниях женотдела и парткома, чем
ее муж очень доволен.
Всякий, кто непричастен
коммунистической партии вызывает у Корчагина ненависть или презрение. Встречая
людей, имеющих «буржуазный» вид (например, свою бывшую невесту, которая вышла
замуж за инженера), герой неизменно старается их оскорбить. Он пишет из
больницы, что хочет скорее вернуться «в действующую армию, наступающую по всему
фронту, туда, где развертывается железная лавина штурма. Я еще верю, что
вернусь в строй». Можно подумать, что речь идет о военном времени. Но письмо
написано в середине 1920-х годов, Гражданская война закончилась. Возвращение в
«штурмующие колонны» означает всего лишь возврат к обязанностям партийного
аппаратчика. И все же лексика его письма закономерна: весь мир, кроме родной
партии, есть нечто враждебное, подлежащее штурму и разгрому.
Роман Н. Островского - не
просто произведение низкого качества, написанное плохим языком. Он совершенно
чужд тем нравственным ценностям, которые утверждались классической русской литературой.
Корчагину неведомы ни духовные поиски, ни честь, ни доброта и милосердие; он -
образец того «нового человека», идеал которого насаждался советской пропагандой
вопреки самой человеческой природе. Физические мучения, полная неподвижность и
слепота, постигшие его в конце романа, могут вызывать у читателя сострадание,
но не могут отменить тот факт, что вся жизнь этого персонажа была посвящена
бесчеловечной идее.
В советское время именем
этого литературного персонажа называли улицы и учреждения. Улица Павла
Корчагина есть и в Москве, в Алексеевской управе.
Павлик Морозов
Павлик Морозов (1919-1932)
- подросток, сделавший донос на своего отца и «канонизированный» советской
пропагандой как образец для воспитания будущих строителей коммунизма. Он
изображался как жертва «кулаков», отомстивших ему за разоблачение их происков.
А что произошло на самом деле?
Семья Морозовых жила
недалеко от города Тавда (ныне Свердловская область), в деревне Герасимовка,
куда дед Павлика, Сергей Морозов, переселился из Белоруссии в конце
XIX
в. Отец Павлика, Трофим Сергеевич, занимавший должность председателя
сельсовета, бросил свою жену Татьяну с четырьмя детьми и ушел к соседке.
Оставшиеся тоже не были дружны: дед и бабушка Павлика не любили невестку и
внуков, а те платили тем же.
По некоторым сведениям,
именно Татьяна Морозова, желая отомстить бывшему мужу, подучила сына написать
на него донос. 25 ноября 1931 г. мальчик подал в милицию заявление о том, что
Трофим Морозов, пользуясь своим служебным положением, продавал справки
спецпереселенцам - раскулаченным крестьянам из Европейской России. Трофима
осудили и отправили отбывать срок на Крайний Север, где он и погиб.
В сентябре 1932 г. (то
есть почти через год) Павлик и его младший брат Федя пошли за ягодами в лес и
пропали. Мать, приехавшая из Тавды через день, позвала милиционера; тот собрал
народ, и вся деревня отправилась на поиски. Братьев нашли на дороге; они были
мертвы, кругом была кровь и куча рассыпанной клюквы.
В убийстве обвинили деда и
бабушку погибших детей, их дядю Арсения Кулуканова и двоюродного брата Даниила.
Согласно позднейшим показаниям матери, у Сергея Морозова при обыске «нашли
окровавленную рубаху и штаны». Нож дед будто бы принес домой и спрятал за икону
(странное поведение для желающего скрыть следы преступления; трупы тоже можно
было не оставлять на видном месте, а бросить в болото, где они исчезли бы
бесследно). Позднее у него в доме якобы нашли уже «два ножа, рубаху и штаны,
запачканные в крови». Сын Алексей рассказал матери, что в день убийства «он
видел, как Морозов Даниил шел из леса»; милиционер Попутчик показал, что у
Даниила «найдены в крови штаны, рубаха и нож». На свою бабушку Аксинью тот же
Алексей донес, что она пошла за ягодами в том же направлении, что и Павлик с Федей,
и «могла придержать» их до подхода убийц. Какую роль сыграл дядя, следствие так
и не придумало.
В ходе процесса показания
Татьяны были кем-то отредактированы. Теперь в них уже утверждалось, что дед,
бабка и двоюродный брат убитых, «вся эта кулацкая шайка… собиралась вместе
группой, и разговоры их были о ненависти к Советской власти … мой сын Павел,
что бы ни увидел или ни услышал про эту кулацкую шайку, всегда доносил в
сельсовет или другие организации. Ввиду чего кулаки его ненавидели и всячески старались
свести… молодого пионера с лица земли». Таким образом, убийство братьев
Морозовых отнесли к «проискам классовых врагов», которых нашли в лице их
ближайших родственников. Сергей, Аксинья и Даниил Морозовы, а также Арсений
Кулуканов были расстреляны.
Этот процесс был советской
пропаганде как нельзя более кстати. В преддверии Большого Террора, когда
«врагами народа» объявлялись целые институты и предприятия, важно было
представить отдельную семью как террористическую группу, внушить гражданам, что
враги могут таиться повсюду. Культ Павлика Морозова учил советских граждан
(прежде всего детей) подозревать всех, даже близких родственников, в намерении
навредить, отравить, взорвать, убить. «Собрание бедноты поселка Герасимовка»,
которое потребовало «применить к убийцам высшую меру наказания», стало
прообразом массовых «демонстраций трудящихся» и «писем трудовых коллективов»,
призывавших к беспощадной расправе с «троцкистско-зиновьевским отребьем» и
прочими врагами.
После суда Татьяну
Морозову и ее детей в деревне возненавидели. Она сама вспоминала, что могилу
Павлика и Феди «затаптывали, звезду ломали, полдеревни ходило туда
испражняться». И хотя власть вселила ее в хороший дом, хозяева которого были
перед тем «раскулачены», Татьяна предпочла перебраться в райцентр - подальше от
односельчан. НКВД взял «мать героя» на казарменное обеспечение, она не
работала. Позднее Сталин распорядился поселить ее в Крыму, в Алупке, назначил
персональную пенсию. Младший брат Павлика, Алексей, во время войны был обвинен
в измене родине, но благодаря хлопотам матери и родству с «героем» избежал
расстрела.
Сам Павлик имел в деревне
репутацию хулигана, озлобленного и нечистоплотного. Косноязычный и болезненный,
он отличался всеми признаками замедленного развития. В первый класс будущий
«пионер-герой» попал лишь за год до смерти и в тринадцать лет с трудом научился
читать по слогам. «Говорил с отрывами, гавкая… на полурусском-полубелорусском
языке», - вспоминала его учительница. По воспоминаниям очевидцев, Павлик был
самым грязным учеником в школе; от него пахло мочой, так как дети Морозовых
имели обычай мочиться друг на друга, чтобы досадить или просто развлечься.
Советской же пропагандой он был представлен как смышленый агитатор, доходчиво
разъяснявший «темным» односельчанам политику партии.
Донос Павлика на отца был
использован советской властью для насаждения морали, отрицавшей все библейские
заповеди - в первую очередь заповедь о почитании родителей. После дела
Морозовых стали формироваться особые группы пионеров, призванных следить за
своими родителями и соседями. Юных доносчиков награждали новыми ботинками,
велосипедами, поездками в пионерский лагерь Артек. Между прочим, никаких
доказательств того, что Павлик Морозов состоял в пионерской организации, не
существует.
Именем этого убогого
подростка были названы предприятия, суда, школы, детские дома, другие,
преимущественно детские, учреждения. О нем было создано множество лживых
спектаклей, кинофильмов, музыкальных произведений, поэм и рассказов. Именем
отцеубийцы, к тому же в значительной мере выдуманного, названа в Москве улица
даже в новом районе Южное Бутово.
Первое мая
День 1 мая остается в
России государственным праздником, унаследованным от коммунистических времен.
Сейчас он называется «День Весны и Труда», а в СССР именовался «Международным
днем солидарности трудящихся». Согласно советским энциклопедиям, это «праздник
победившего социализма, праздник борьбы за мир и дружбу между народами».
Происхождение праздника
неопределенно. В советское время обычно ссылались на демонстрацию рабочих в
Чикаго 1 мая 1886 г., которая будто бы стала прецедентом для последующих
выступлений. В «Политическом словаре» (М.,1956) говорится: «Постановление о
проведении в день первого мая ежегодных демонстраций было принято в июле 1889
г. I конгрессом
II интернационала». Год спустя в
европейских странах впервые прошли «маевки»; одна из них на территории
Российской империи - в Варшаве.
В Петербурге
первая маевка прошла в 1891 г., в Москве - в 1895. Проводились, они, однако, не
обязательно в день 1 мая, а в ближайшее к нему воскресенье. На таких сходках
требовали «свержения самодержавия, свободы личности, собраний, стачек». Вот
образец листовки РСДРП: «Товарищи! Готовьтесь к международному празднику
пролетариата 1-го мая, который мы будем праздновать 18-го апреля, так как наш
календарь отстает от заграничного на 13 дней, мы же должны праздновать этот
день одновременно с нашими товарищами в других странах. В этот день рабочие
всего мира выходят все, как один человек, на улицу, чтобы показать буржуазии,
сколько их, как дружны все между собою, какую неодолимую силу они собою
представляют. Это мобилизация пролетариата всего мира».
С 1897 г. маевки
превратились в России в массовые политические мероприятия. Вот как описывает маевку
в Сокольниках В. Гиляровский в очерке «Праздник рабочих»: «Народу было более 50
000… Гулянье было в разгаре… Появились ораторы, полились речи, которые одним
нравились, другим нет. И вот во время речей среди толпы кто-то сделал выстрел
из револьвера. Более 10 000 стремглав ринулось, ища спасения. Это была полная
паника… Когда прошла волна толпы, на мостовой валялись шапки, шляпы, зонтики
… масса прокламаций».
Случайно ли
европейские социалисты, задумывая свой праздник, остановились именно на этом дне?
На 1 мая приходился день святой Вальпургии, и предыдущая ночь именовалась
Вальпургиевой. Во Франции ее отмечали довольно безобидно: если хотели навредить
соседу, то старались унести с его двора немного навоза и разбросать на своем
поле. В скандинавских странах в ночь на 1 мая было принято зажигать костры: по
народным поверьям, ведьмы и демоны в эту ночь летят на свои сборища, а огни
костров мешают им останавливаться и вредить людям. В Германии Вальпургиева ночь
также считалась ночью ведьм. Крестьяне в этот день никуда не ездили и не
пахали. Местами жгли костры, на которых сжигали старые метлы или соломенное
чучело ведьмы. В Эйфеле в церквах звонили в колокола, чтобы отпугнуть нечисть.
В Австрии день 1 мая именовался «Дикой охотой духов», в Болгарии - «Змеиным
днем».
Не исключено, что, выбирая
день своего праздника, европейские социалисты-безбожники вполне осознанно
остановились именно на 1 мая - дне разгула нечистой силы - чтобы лишний раз
погрозить «буржуям», припугнуть их своей символической связью с бесами.
Исторические корни
праздника дают себя знать и в наши дни в России. В газетах после празднования
1-го мая нередки заголовки: «Вальпургиево весеннее обострение». «Шабаш местного
масштаба»; «Ночь Силы, или Вальпургиева ночь»; «Вальпургиева ночь солидарности
трудящихся». Отмечают этот день и члены антихристианских сект: «Тревожные
сигналы об активности сатанистов поступили в МВД. В Лобне, Балашихе и Дубне под
видом просветительских семинаров на днях шли закрытые чтения "Сатанинской
библии"…». Каждый выбирает такой первомай, какой ему ближе, но это не дает
оснований называть этим именем улицы и районы.
Между тем, топоним
«первомайский», майский, «1-е мая» был в советское время одним из любимейших.
Около полусотни городов, поселков и административных районов носило это имя.
Улиц же, фабрик, колхозов и площадей - без счета. До сих пор такие поселки и
города есть в Нижегородской (б.Ташино), Амурской, Белгородской, Ростовской
(три!), Кировской, Оренбургской (два!, в т.ч. б.Теплово), Пермской, Самарской
(Кожемяки), Саратовской (Гнаденфлюр), Тамбовской (Новобогоявленский), Томской
(два!, в т.ч. село Пышкино-Троицкое), Челябинской, Читинской (ст.Завитая)
областях, в Кабарде, Башкирии (Кукшик), Алтайском (село Среднекраюшкино), Ставропольском
и Хабаровском (б. Дэсна) краях, на Украине в Луганской, Николаевской (б. Ольвиополь),
Харьковской областях, в Крыму (Джурчи) и даже в Болгарии. В Москве есть станция
метро Первомайская, пять Первомайских улиц, проезд, аллея и даже улица Первой
Маёвки в Кусково. И другие города не отстают от столицы.
Советский
Прилагательное от слова
«Совет»: так в 1905 году стали именоваться самопровозглашенные органы власти,
стремившиеся играть роль руководящих органов революционных рабочих. Эти Советы
обычно не выбирались по какой либо упорядоченной процедуре, но заявляли о себе
явочным порядком. Первый возник в Иваново-Вознесенске весной 1905 г, К началу
осени Советы стали возникать во многих городах России, в том числе в Москве и
Петербурге. Руководство Советов пыталось заместить экономические требования
бастующих рабочих политическими, спровоцировать, в условиях войны с Японией,
государственный кризис, свергнуть монархию и захватить власть. Советы
подстрекали рабочих к забастовкам, а в Москве и к вооруженному восстанию. Практиковались
нападения на войска и представителей власти, насильственные экспроприации и
уничтожение имущества. Однако, в 1905-1906 гг. революционная деятельность
советов была пресечена государственной властью, их руководители арестованы или
бежали за границу.
1 марта 1917 года деятели
т. наз. «революционной демократии», преимущественно меньшевики и эсеры, в
Петрограде заново создали «Совет рабочих и солдатских депутатов», и такие
«совдепы» вскоре распространились по всей России, которую после большевицкого
переворота даже стали называть «Совдепией».
В отличие от выборных
органов дореволюционной России (Государственной Думы, органов городского и
земского самоуправления), которые, хотя и не на равных началах, но представляли
все слои населения, Советы объявили себя органами классовыми, противостоящими
«буржуазии». Временное правительство они готовы были поддерживать лишь
«постольку, поскольку» оно шло у них на поводу. В первый же день Петроградский
Совдеп (Петросовет) издал пресловутый «Приказ № 1», лишивший офицеров власти
над солдатами, а Временное правительство - возможности, эффективно управлять
армией. В городах и селах складывалась параллельная правительству власть с
крайне неопределенными полномочиями, но опирающаяся на революционных солдат и
рабочих.
В августе 1917 г. генерал
Л.Г. Корнилов, исполняя свой служебный долг, и по согласованию с
министром-председателем Временного правительства А.Ф. Керенским, направил на
Петроград контингент войск с целью ликвидации Петросовета, этого источника
разложения фронта и тыла. Цели достичь не удалось, поскольку Керенский уже
входе начавшейся операции переменил решение, очевидно испугавшись установления
диктатуры Корнилова, в случае достижения им успеха. Керенский сделал все, чтобы
остановить войска Корнилова, даже распорядился выдать оружие отрядам Красной
гвардии - боевикам большевицкой партии.
Если в момент образования
Петросовета большевиков в нем было настолько мало, что они даже не могли
создать собственную фракцию (преобладали эсеры и меньшевики), то к осени 1917
г. картина изменилась. Большевики стали самой влиятельной силой в Петросовете,
а сам он превратился в «троянского коня», в котором большевикам предстояло
въехать во власть. Ленин откровенно признавал, что лозунг «Вся власть Советам!»
при сложившейся обстановке очень удобен, лозунг «Вся власть большевикам!» мало
кого бы вдохновил, хотя по сути эти два лозунга означали одно и тоже.
Получив власть после
октябрьского переворота, Ленин быстро превратил советы в ширму, прикрывающую
диктатуру большевиков. Так называемое «триумфальное шествие советской власти»,
т.е. процесс установления власти Советов на местах, сопровождалось разгоном
большевиками тех Советов, в которых большинство принадлежало не им. Весной 1918
года в городе за городом большевики терпели поражение на выборах от меньшевиков
и эсеров. Но ЧК изгоняла неугодных большевикам депутатов и подвергала их
репрессиям.
Согласно первой советской
«Конституции» 1918 г., высшим законодательным органом власти был Всероссийский
Съезд Советов, а в перерывах между съездами - Всероссийский Центральный
Исполнительный Комитет (ВЦИК). Высшим исполнительным органом власти - Совет
Народных Комиссаров (Совнарком, СНК). На первый взгляд идея разделения властей,
которая, по мысли Монтескье, служит гарантией от тирании, соблюдена. Но и
Президиум ВЦИК и Совнарком состояли из одних и тех же людей - членов ЦК
большевицкой партии. Все жизненно важные решения принимались партаппаратом,
затем провозглашались от имени ВЦИК и принимались к исполнению тем же партаппаратом
уже в лице Совнаркома. «Советской власти», т.е. буквально - власти Советов, не
было никогда. Под этим политическим камуфляжем скрывалась власть партии
большевиков.
В Конституции говорилось о
всевластии Советов, избираемых беднейшими, в прошлом эксплуатируемыми группами
населения. Непролетарские слои города и деревни были лишены и пассивных и
активных избирательных прав. Прямые и тайные выборы отменялись. Выборы в Советы
были многоступенчатыми и открытыми, голос одного рабочего приравнивался к голосам
пяти крестьян. Все выборы в Советы проходили под бдительным наблюдением
комиссаров и в случае неугодного им голосования отменялись.
III съезд
Советов в январе 1918 г. одобрил разгон большевиками только что всенародно
избранного Учредительного собрания.
В начале 1918 г.
уполномоченные петроградских рабочих направили Съезду советов заявление, где
среди прочего сказано:
«Новая власть называет
себя советской и рабочей и крестьянской. А на деле важнейшие вопросы
государственной жизни решаются помимо Советов; ЦИК вовсе не собирается или
собирается затем, чтобы безмолвно одобрить шаги без него самодержавно
предпринятые народными комиссарами. Советы, не согласные с политикой
правительства, бесцеремонно разгоняются вооруженной силой; и всюду голос
рабочих и крестьян бесцеремонно подавляется… На деле всякая попытка рабочих
выразить свою волю в Советах путем перевыборов пресекается и не раз уже
петроградские рабочие слышали из уст новой власти угрозы пулеметами, испытали
расстрелы своих собраний и манифестаций…»
На
VIII Всероссийском Съезде Советов 23 декабря 1920 г.
меньшевик Ф.И. Дан говорил: «За истекший год поражает всякого наблюдателя
прогрессивное отмирание всякой советской системы управления государством. Вся
советская система сверху донизу за этот год была парализована. Все из вас
знают, что на местах Советы совершенно перестали собираться… Самые важные
законодательные акты были проведены без всякого участия ВЦИК…».
Недаром жестоко подавленные выступления крестьян и
рабочих в 1920-1921 гг. (Западно-Сибирское, Кронштадское и другие восстания)
проходили под лозунгом «За Советы без коммунистов!». Сторонники таких Советов
либо уничтожались, либо, если это были люди хорошо известные мировому
социалистическому движению, как тот же Дан, - высылались из «советской» России.
30 декабря 1922 г. большевики, подчинив своей власти
многие республики, образованные на территории бывшей Российской империи,
объявили о создании Союза Советских Социалистических Республик (СССР).
Советского в нем было не больше, чем ранее. Вся власть в отдельных республиках
и в центре принадлежала узкому кругу большевицких вождей, диктовавших свою волю
стране через структуры коммунистической партии. При этом новое государство
предполагало распространить такую же систему (жесткая вертикаль партийной
диктатуры, прикрытая фиговым листком Советов) на весь мир и включать в свой
состав всё новые республики. Поэтому гербом СССР стало изображение земного шара
с наложенными на него символами «рабоче-крестьянской» власти - молотом и серпом
и увенчанного пятиконечной звездой (единение в «советском» государстве всех
пяти континентов Земли).
Сталинская «Конституция», принятая 5 декабря 1936 г.,
объявила переход к «общенародному» государству, формально восстановила,
упраздненные в 1918 г., гражданские и демократические права, в том числе
всеобщее избирательное право с прямым, равным и тайным голосованием, свободу
слова, собраний и объединений «в интересах социализма». Из классового органа
«диктатуры пролетариата» Советы как будто бы превращались в обычную систему
местного и общенационального народовластия.
Однако в действительности, на выборах по каждому
избирательному округу предлагался всегда только один кандидат от единого «блока
коммунистов и беспартийных», назначенный партийной властью соответствующего
уровня. Это были «выборы без выбора», как их называли в народе. В объявляемых
результатах выборов за таких кандидатов всегда голосовали 99,98% избирателей и
в самих выборах принимало участие не менее 97-98% внесенных в списки для
голосования. Агитация против выдвинутых коммунистами кандидатов была немыслима.
Та же ложь о всевластии Советов была воспроизведена в
брежневской «Конституции» 1977 г. «Советская власть», ставшая с декабря 1936 г.
формально общенародной, на деле как была, так и осталась фикцией, прикрывавшей
всевластие компартии.
Выборы в Советы на частично соревновательной основе
впервые за 71 год состоялись в марте 1989 г. и сразу же советские депутаты
поставили вопрос об отмене VI
статьи
Конституции, утверждающей «руководящую и направляющую» роль КПСС. Эта статья
была отменена в январе 1991 г., а вскоре после того как компартия, допустившая
попытку путча 19 августа 1991 г. была запрещена, распался и Союз Советских
Социалистических Республик. Их единство обеспечивали отнюдь не Советы, а только
партия.
Верховный Совет Российской Федерации сначала поддержал
избранного всенародно президента Б.Н. Ельцина, но далее миф о всевластии Советов
сыграл с ними злую шутку. Советы могли заниматься законодательством, пока их
повестку дня определяла партия. Когда партии не стало, они остались без руля и
без ветрил и решили, что могут и реформы отменять, и новую конституцию
принимать, и президента свергать. Состоявший в значительной мере еще из
коммунистических назначенцев Верховный Совет, возглавил вооруженное восстание
против избранного на свободных выборах президента, и был им разогнан. В
Конституции, принятой на референдуме 12 декабря 1993 г. для Советов места уже
не нашлось. Россия стала президентской республикой. Попытка превратить систему Советов
из драпировки тоталитарного режима в парламентский механизм не удалась.
Итак, Советы с самого начала были организацией
недемократической по способу формирования, антигосударственной по целям и
террористической по методам деятельности. После октябрьского переворота они
сохранялись только как прикрытие неограниченной диктатуры коммунистической
партии. Никакой самостоятельной роли в «советском» государстве они не играли.
Их попытка перейти на демократические рельсы в 1990-1992 гг. не удалась, и они
сделались, хотя отнюдь не повсеместно, инструментом коммунистического реванша.
Ни одна из перечисленных ролей не делают им чести.
Между тем, число топонимов, содержащих понятие
«советский», огромно. Одних административных единиц с таким названием насчитывалось
в конце «советской» эпохи пятьдесят пять. Городские районы, именуемые
Советскими, были в Москве, Красноярске, Алма-Ате, Улан-Уде, Караганде, Брянске,
Вильнюсе, Новосибирске, Ашхабаде, Омске, Тамбове, Орле, Нижнем Новгороде,
Минске, Кургане, Макеевке, Уфе, Самаре, Рязани, Казани, Челябинске, Волгограде.
Во многих из этих городов Советские районы существуют и сейчас. Древний
восточно-прусский город Тильзит, где на реке Неман в 1809 г. Император
Александр І встречался с Наполеоном, все еще носит название Советск. Города с
таким же названием есть в Кировской и Тульской областях, поселки городского
типа близ Петербурга, в Марий Эл, в Ханты-Мансийском округе, в Саратовской
области (быв. Мариенталь), в Ошской области Киргизии и в Крыму (быв. Ички).
Донская станица Чернышевская носит название Советская.
Районные центры с таким названием имеются в Алтайском крае и Оренбургской
области, в Дагестане, Чувашии, Калмыкии. Военный порт на Тихом океане (бывшая
Императорская гавань) носит имя Советская гавань. Улицы, площади и переулки с
именем «Советский» и вовсе несчитаны. В одной Москве Советские улицы есть в
Крюково, в Рублёве и две (первая и вторая) - в Восточном Измайлове.
Фадеев
Александр Александрович
Фадеев (1901-1956) еще учась во Владивостокском коммерческом училище выполнял
поручения подпольного комитета большевиков. В 1918 г. вступил в партию и принял
кличку Булыга. Стал партийным агитатором; в 1919 г. вступил в Особый
Коммунистический отряд красных партизан. В конце гражданской войны занимал
посты: комиссара 13-го Амурского полка и комиссара 8-й Амурской стрелковой
бригады. В 1921 г. участвовал в подавлении Кронштадтского восстания.
После Гражданской войны
Фадеев был отправлен партией на Юг России, где работал секретарем одного из
райкомов Краснодара, а затем заведующим разделом партийной жизни в отделе
печати Северо-Кавказского крайкома. О духовных горизонтах писателя говорят
названия его статей, опубликованных под кличкой «Булыга» в газете «Советский
Юг»: «Итоги совещания при орграспреде крайкома по поднятию производительности
труда», «Предложения о работе с ленинским набором», «На пороге второго
пятилетия», «Окружные газеты о XIV съезде ВКП(б)». В последней из них Фадеев сетует, что
решениям съезда местные газеты уделяют мало внимания.
На досуге Фадеев занялся
беллетристикой, о которой он заявил: «В большевистском понимании художественная
литература есть могущественная служанка политики» («Правда» от 10.1.1931).
Политике большевиков он и служил. Повесть «Разлив» (1924), романы «Разгром»
(1927) и «Последний из удэге» (1930-1940) посвящены захвату Дальнего Востока
большевиками. «Последнего из удэге» автор писал с 1929 по 1940 г., но так и не
смог закончить. Жизнь изображается в этих произведениях по одной схеме. Все
чуждые советской власти «социальные элементы» (офицеры, священники,
промышленники, некоммунистическая интеллигенция, обеспеченные крестьяне)
показаны как выродки, достойные лишь уничтожения. Им противопоставлены идейные
большевики, которые перевоспитывают темные, но стихийно революционные народные
массы в духе коммунистической идеологии.
В докладе 1932 года «Мой
литературный опыт - начинающему автору» Фадеев говорил: «Какие основные мысли
романа "Разгром"? …Первая и основная мысль: в гражданской войне
происходит отбор человеческого материала… Происходит огромнейшая переделка
людей. Эта переделка людей происходит успешно потому, что революцией руководят
передовые представители рабочего класса - коммунисты…».
Фадеев изображал
исторические события не просто с партийной точки зрения, но подчас по прямому
заданию партийных органов. Так, «Молодая гвардия» была написана по заказу ЦК
ВЛКСМ, который обратился к Фадееву с этой просьбой в августе 1943 г. К началу
1945 г. он закончил роман. Однако в «Правде» от 3 декабря 1947 г. ему было
указано, что в «Молодой гвардии» нет главного - «руководящей, воспитательной
роли партии…». По воспоминаниям В.В. Вишневского, Фадеев ответил: «Критику
понял… Переживаю глубоко… Буду вновь работать над романом, буду писать один,
другой, третий раз… Выполню указание партии». Указание было выполнено к 1951
г.: первая редакция «Молодой гвардии», в которой молодежным подпольем
руководили комсомольцы, сменилась второй, где руководящая роль отведена партии.
В последние годы жизни
Фадеев работал над романом «Черная металлургия». На своем юбилейном вечере
(1951 г.) писатель так определил замысел этого произведения: «Я хочу спеть
песню о нашей партии, как вдохновляющей и организующей силе нашего общества». В
письме Сталину от 31 марта 1951 г. он обещал воспеть в этом романе «гигантскую
стройку коммунизма», изобразить современную жизнь как победу «партии и
комсомола». В план романа входило и изображение врагов народа и их разгром». По
замыслу Фадеева, эти внутренние враги должны были мешать внедрению в жизнь важного
технического изобретения. Закономерно, что столь неправдоподобный замысел
остался невоплощенным.
Фадеев остался автором всего
двух законченных романов: «Разгром» и «Молодая гвардия» (последняя претерпела
множество переделок), а также нескольких мелких произведений. Причиной столь
скудных результатов была не только противоестественность идей, которым автор
пытался придать художественную форму. Фадееву было просто некогда писать. С
1939 г. и до конца жизни он был членом ЦК КПСС, что требовало участия во всех
заседаниях партийной верхушки. Кроме того, он занимал крупные посты в Союзе
писателей СССР: в 1939-1944 гг. - секретарь, в 1946-1954 - генеральный
секретарь, в 1954-1956 - секретарь правления. В 1951 г. Фадеев жаловался
Сталину: «Прибавилась огромная сфера деятельности, связанная с борьбой за мир…
Следует учесть и работу как депутата Верховного Совета СССР, а теперь и РСФСР».
Наконец, писатель возглавлял Комитет по Государственным премиям в области
литературы и искусства, что тоже занимало время...
В конце жизни Фадеев
сознавал, что погубил свое дарование (размер которого он явно преувеличивал).
13 мая 1956 г., перед самоубийством, он составил письмо «В ЦК КПСС», где
обвинил в своем творческом бесплодии родную партию: « Меня превратили в лошадь
ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных… неисчислимых
бюрократических дел». Но за 17 лет писатель мог отказаться хотя бы от одной из
своих номенклатурных должностей, если они так его тяготили.
В Москве улица в Тверской
управе носит имя этого советского «генерала от литературы», есть связанные с
ним названия и в других городах.
Фурманов
Дмитрий Андреевич Фурманов
(1891-1926) известен своим романом «Чапаев» (1923). Поэтому в массовом сознании
он предстает творцом Василия Ивановича, Петьки, Анки-пулеметчицы - колоритных
образов, которые стали героями народных анекдотов. На деле эти образы вошли в
советскую культуру не столько благодаря роману, сколько одноименному фильму,
снятому в 1934 г. Г.Н. и С.Д. Васильевыми. Игра актеров и мастерство режиссеров
дали персонажам выразительность, которой нет в литературном первоисточнике.
Популярность талантливого, хотя и лживого фильма узаконила созданный Фурмановым
«чапаевский миф». Реальный В.И. Чапаев был не народным героем, а карателем уральских
казаков; он не тонул в реке Урал; его ординарец Петр Исаев не погибал, защищая
своего командира, и т.д. Писатель причастен к созданию советской мифологии, до
неузнаваемости исказившей реальную историю Гражданской войны.
Кроме того, Фурманов лично
участвовал в Октябрьской революции, в преследованиях и уничтожении неугодных ей
людей. В августе 1917 г. он стал секретарем штаба революционных организаций в
Иваново-Вознесенске, потом вошел в руководство местного Совета. По его приказу
были арестованы почтово-телеграфные служащие, которые пытались мирной
забастовкой выразить свой протест против октябрьского переворота. До
определенного момента Фурманову было не важно, в какой партии состоять - лишь
бы против российского государства и его законов. Весной 1917 г. он примкнул к
эсерам-максималистам, потом сблизился с анархистами.
Но когда летом 1918 г.
большевики вытеснили анархистов с эсерами, он вступил в коммунистическую
партию, записав в своем дневнике: «Только теперь начинается сознательная моя работа,
определенно классовая, твердая, нещадная борьба с классовым врагом». Он тут же
включился в организованное большевиками истребление народных сил,
сопротивлявшихся перевороту. Сформировал в Иваново-Вознесенске отряды для
подавления антибольшевицкого восстания в Ярославле. С этими отрядами две недели
героически сражалось обычное городское население: гимназисты, служащие,
мастеровые. При взятии засыпанного красными снарядами города все его защитники
были уничтожены - в том числе и руками тех карателей, которых направил в
Ярославль лично Фурманов. Осенью 1918 г. он стал секретарем
Иваново-Вознесенского окружкома РКП(б) - правой рукой М.В. Фрунзе, который
поручил ему руководить пропагандой среди военных частей Ярославского округа.
Так Фурманов стал политическим комиссаром. Именно в этой должности он вывел
себя в романе «Чапаев» под фамилией Клычков.
Главной функцией комиссара
был надзор за политической благонадежностью командиров и рядовых
красноармейцев. Фурманов приступил к этому делу с большой энергией. В декабре
1918 г. он отправился в Ярославскую губернию для инспектирования военных
комиссариатов, откуда ежедневно писал своему начальнику, Фрунзе донесения о
настроениях в армейских частях. Например: «На всех живоглотов-кулаков, которые
сеют в массу солдат разные провокационные слухи, партийная ячейка должна
обратить свое внимание… Всех кулаков взять на учет, а также вменяется в
обязанность членам ячеек следить за командным составом, который зачастую ведет
антисоветскую агитацию…». Под антисоветской агитацией тогда понималось любое
упоминание о репрессиях и бедствиях народа на советской территории. Упомянутых
«кулаков», то есть недостаточно «сознательных» красноармейцев, Фурманов
предлагал «частью сажать в тюрьму, а самых опасных и крикливых - расстреливать».
Будущий писатель и сам приложил руку к расстрелам: он выступал обвинителем в
революционном трибунале.
В начале 1919 г. Фурманов
был послан на Восточный фронт и стал комиссаром 25-й дивизии, которой
командовал Чапаев. Эта дивизия воевала не только с войсками адмирала А.В.
Колчака, но и с населением местных станиц. В своем романе «Чапаев» Фурманов не
скрывает, какова цель красных: «Казацкие войска не гнать надо, не станицы у них
отнимать одна за другою… Уничтожение живой неприятельской силы - вот задача,
которую поставил Чапаев перед собою». «Чапаев пленных брать не приказывал ни
казачишка. "Всех, - говорит, - кончать подлецов!"…» Любимый герой
Фурманова стремится не победить, а именно уничтожить независимых уральских
казаков, за что и был в конце концов ими убит.
Фурманов покинул Урал еще
до разгрома казаками чапаевского штаба и вскоре был направлен в Семиречье как
уполномоченный Реввоенсовета Туркестанского фронта. Он получил особый мандат за
подписью В.В.Куйбышева и поручение контролировать все партийные организации
Семиреченской области (то есть следить за благонадежностью товарищей по
партии). В июне 1920 г. против большевиков восстал гарнизон г. Верного
(Алма-Аты) - около 5 тысяч бойцов Красной армии. Восставшие обратились к армии
с воззванием: «Товарищи красноармейцы! За кого вы бились два года? Неужели за
тех каторжников, которые работают теперь в особом отделе и расстреливают ваших
отцов и братьев? Посмотрите, кто в Семиречье у власти: Фурманы…»
Фурманов, отнесенный
красноармейцами к каторжникам, взялся за ликвидацию восстания, которое описал в
романе «Мятеж» (1925). Он вел с восставшими переговоры, намеренно затягивал их,
льстил слушателям, выигрывая время до подхода преданных коммунистам войск (им
внушили, будто восставшие подкуплены из-за границы). В своем романе Фурманов
откровенно восхваляет ложь и лицемерие как надежные орудия власти. Ликвидация
мятежа считалась «бескровной». На деле же после капитуляции гарнизона
председатель военсовета Фурманов издал приказ: предать зачинщиков «суду
военного времени»: «С провокаторами, хулиганами и контрреволюционерами будет
поступлено самым беспощадным образом…». Одни повстанцы были расстреляны, другие
арестованы, хотя сами они, несмотря на все угрозы комиссарам в своих
воззваниях, реально никому вреда не причинили.
После гражданской войны
Фурманов занялся наведением «партийного порядка» в литературе: работал
политредактором Госиздата, а потом секретарем Московской ассоциации
пролетарских писателей (МАПП), которую М.А. Булгаков вывел в «Мастере и
Маргарите» под названием МАССОЛИТ. «Надо учиться ленинизму… иначе всем вашим
писаниям будет грош цена», - внушал Фурманов начинающим авторам. Он боролся
против появления в печати «классово чуждых произведений», о чем писал в 1925 г.
в своем дневнике: «Надо раздавить врага, враз раздавить, иначе оживет…».
Врагами для него были все, кто писал не так, как учит «простая и мудрая
ленинская наука». Фурманов предлагал поддерживать «попутчиков» (то есть
непролетарских писателей, одобрявших революцию), но «не отступая ни на йоту от
пролетарской идеологии». Был одним из авторов резолюции ЦК ВКП(б) «О политике
партии в области художественной литературы» (1925), где подтверждалась
неуклонность «классовой борьбы на литературном фронте». Эта борьба поглощала
все его существо. Даже умирая, Фурманов из последних сил обратился к очередной
конференции московских писателей: «Требую полностью выполнения постановления ЦК
о литературе…».
Как с одобрением писал
А.В. Луначарский, Фурманову удавалось «никогда ни на минуту не отойти от
внутреннего марксистского регулятора». Идеология классовой борьбы, направленной
на истребление всего чуждого марксизму, исчерпывает содержание книг этого
писателя.
Советская топонимика
отметила вехи пути писателя-комиссара. В городах, где он действовал, улицы и
площади носят его имя. В Ивановской области город Середа в 1941 г. переименован
в его честь. В Уральской (ныне - Западно-Казахстанская области) станица
Соломихинская переименована в село Фурманово. В Джамбылской области, недалеко
от Алма-Аты (б. Верный) имеется поселок Фурмановка.
4. НАЗВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ
С РЕВОЛЮЦИОННЫМ
ТЕРРОРИЗМОМ
В этом разделе помещены
очерки о тех наиболее известных бунтовщиках и революционерах, которые были
канонизированы советской пропагандой как предшественники организаторов
октябрьской революции. Хотя такая «генеалогия» во многих случаях спорна, сама
по себе деятельность этих лиц объективно была направлена против российской
государственности и, не имея ничего общего с либеральным реформаторским
движением, обычно носила откровенные черты бандитизма и терроризма.
Бабушкин
Иван Васильевич Бабушкин
(партийные псевдонимы Николай Николаевич, Богдан, и др.; 1873-1906) родился в
Вологодской губернии, в крестьянской семье. Он рано лишился отца; в 1883 г.
мать отвезла его в столицу и отдала «мальчиком» в лавку. В 1887-1891 гг.
Бабушкин - ученик слесаря в Кронштадте, с лета 1891 г. - слесарь на
Семянниковском заводе в Петербурге.
В 1894 г. он начал
заниматься в марксистском кружке под руководством Ленина, затем приступил к
революционной пропаганде среди рабочих Семянниковского, Александровского и
Стеклянного заводов. В феврале 1897 г. Бабушкина на три года выслали в
Екатеринослав, где он продолжил прежнюю деятельность, перейдя на нелегальное
положение. В декабре 1897 г. Бабушкин стал одним из организаторов
екатеринославского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В октябре
1898 г. под его руководством был создан Екатеринославский комитет РСДРП. В 1900
г. он организовал выпуск нелегальной газеты «Южный рабочий», стал агентом и
корреспондентом газеты «Искра». Поселившись под видом столяра на окраине
Полоцка; он и там пытался создать социал-демократическую ячейку.
В конце февраля 1901 г.
Бабушкин переезжает в Орехово-Зуево, где ведет пропаганду среди рабочих
текстильных фабрик Саввы Морозова, бывшего тогда главным спонсором издания
«Искры». Вместе с Л.Б. Красиным и Н.Э. Бауманом Бабушкин участвует в получении
от Морозова средств на партийные нужды.
В конце 1901 г. Бабушкин
был арестован, но летом 1902 г. бежал из екатеринославской тюрьмы и приехал к
Ленину в Лондон. Ленин уговорил Бабушкина как «живую легенду партии» писать
воспоминания (изданы в 1925 г.). В октябре 1902 г. Бабушкин вернулся в
Петербург с новым заданием. В это время начальник Особого отдела Департамента
полиции С.В. Зубатов создал легальные объединения рабочих, занятые улучшением
экономического положения представителей своего социального слоя. Большевикам
грозила потеря поддержки рабочих, и Петербургский комитет РСДРП стал внедрять в
ряды «зубатовских» организаций своих агентов для дискредитации легального
рабочего движения. Зубатов считал необходимым создание гражданского общества,
основанного, по его словам, «на примирении, на уравновешивании борющихся сил».
Ленин требовал обратного: «К черту всех примирителей… Лучше 2-3 энергичных и
вполне преданных человека, чем десяток рохлей» (письмо от 16 января 1903 г.).
Однако сорвать планы Зубатова удалось не Бабушкину, а его товарищам на Юге
России: летом 1903 г. они втянули «зубатовцев» во всеобщую стачку. Зубатов был
отстранен от дел.
В
1903 г. Бабушкин снова арестован и на пять лет сослан в Верхоянск (Восточная
Сибирь). Освобожденный по амнистии в 1905 г., он стал членом Иркутского и
Читинского комитетов РСДРП, сотрудничал в партийной газете «Забайкальский
рабочий», и вместе с В.К. Курнатовским и А.А. Костюшко-Валюжаничем во время
Русско-японской войны возглавил в Чите вооруженный мятеж. В результате была
блокирована единственная железная дорога, соединявшая европейскую часть страны
с Сибирью и действовавшей в Маньчжурии русской армией. Большевики привлекли на
свою сторону солдат запасных полков, эшелоны с которыми двигались по железной
дороге. Мародерство и бандитизм, процветавшие в 1905 г. в Читинской и других
«красных республиках», привели к хаосу.
Навести
порядок на магистрали был направлен генерал Меллер-Закомельский; он имел под
своим началом 200 солдат Литовского полка и два артиллерийских орудия, но
справился со своей задачей за три недели. В январе 1906 г. Бабушкин с несколькими
товарищами вез из Читы оружие для подготовки такого же мятежа в Иркутске. Он
был захвачен с поличным и расстрелян на станции Мысовая Забайкальской железной
дороги.
Имя
революционера Бабушкина носит бывший город Мысовск в Бурятии, переулок в
Борисоглебске, улицы в Петербурге, Владимире (бывшая Заводская), Чите,
Краснодаре, Улан-Удэ. Их не следует путать с улицами, названными в честь
однофамильца - известного в 1930-е гг. полярного летчика Михаила Сергеевича
Бабушкина.
Бакунин
Михаил Александрович
Бакунин (1814-1876) родился в селе Премухино Тверской губернии, в имении своих
родителей. Закончил Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге,
затем год прослужил в армии в чине прапорщика и вышел в отставку.
С
начала 1836 г. Бакунин жил в Москве, временами навещая родительское имение и
Петербург. В это время он много общался с В.Г. Белинским, В.П. Боткиным, М.Н.
Катковым, Т.Н. Грановским, входил в философский кружок Н.В. Станкевича. В
1839-1840 гг. познакомился с А.И. Герценом и Н.П. Огаревым. Увлечение немецкой
философией (трудами Канта, Фихте и Гегеля), а также напряженные отношения с
окружающими (ссора с Катковым едва не завершилась дуэлью) побудили Бакунина
уехать в 1840 г. в Германию.
На
втором году жизни в Берлине его интерес к философии сменился страстью к
политике. Уже в первой своей политической статье, «Реакция в Германии» (1842),
Бакунин написал «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть».
Эта страсть одобряется и в следующей работе - «Коммунизм» (1843). В это время
Бакунин еще не имел собственной программы, но был уверен, что Европа находится
«накануне великого всемирно-исторического переворота», в ходе которого
существующий строй будет разрушен. В 1844 г. Бакунин познакомился в Париже с
Марксом и Энгельсом. В том же году был заочно приговорен российским Сенатом, в
случае возвращения в Россию, к лишению прав и ссылке в Сибирь на каторгу.
В
конце 1847 г. на собрании поляков-эмигрантов в Париже Бакунин произнёс речь, в
которой обличал «царизм», предсказывал неизбежность революции и призывал
поляков к союзу во имя освобождения всех славян. По настоянию русского
правительства он был выслан из Франции. С восторгом окунулся в революцию
1848-1849 гг., охватившую ряд стран Европы. Позднее он так описал это, по его
собственным словам, «духовное пьянство»: «Я вставал в пять, в четыре часа
поутру, а ложился в два; был целый день на ногах, участвовал решительно во всех
собраниях, сходбищах, клубах, процессиях, прогулках, демонстрациях; одним
словом, втягивал в себя всеми чувствами, всеми порами упоительную революционную
атмосферу». В 1848 г. Бакунин участвовал в работе Славянского съезда в
Праге и стал одним из лидеров начавшегося во время этого съезда бунта. В мае 1849 г. Бакунин в числе руководителей восстания в Дрездене
(Саксония). Он был арестован и в апреле 1850 приговорён судом Саксонии к
смертной казни, замененной пожизненным заключением. Передан в руки австрийского
правительства и в мае 1851 вторично приговорён военным судом в Ольмюце
(Оломоуц) к смертной казни, которая снова была заменена пожизненным
заключением. Затем Австрия предпочла избавиться от Бакунина и выдала его
России.
Отсидев
несколько лет в Петропавловской, а потом в Шлиссельбургской крепости, Бакунин в
1857 г. был сослан в Сибирь, а в 1861 бежал через Японию и США в Лондон.
В 1860-х гг. он поддерживал связь с обществом «Земля и
воля». Пытаясь помочь польскому восстанию 1863-1864 гг. участвовал в неудачной
экспедиции Ф. Лапинского на пароходе «Уорд Джексон» к берегам Литвы. В 1864 г.
Бакунин вступил в I Интернационал. В 1864-1867 гг. жил в Италии, с 1867
г. - в Швейцарии.
В середине 1860-х гг. у него окончательно оформилось
анархическое мировоззрение. Отрицая любую форму государственной власти, Бакунин
утверждал идею организации общества «снизу вверх» в виде федерации
самоуправляющихся общин, артелей, ассоциаций, областей, народов; рассматривал
будущее общество как строй ничем не ограниченной свободы. В 1864-1865 гг. он
создал тайное общество «Интернациональное братство»; в 1867-1868 гг. выступал с
пропагандой своих идей на конгрессах «Лиги мира и свободы» в Женеве. Тогда же
образовал анархистскую организацию «Международный альянс социалистической
демократии», которая была принята в I интернационал. В 1868 г. под его
редакцией и с его программной статьей в Швейцарии вышел №1 журнала «Народное
дело».
В 1869 г.
Бакунин вступил в тесные отношения с одной из самых одиозных фигур
революционного подполья - С.Г. Нечаевым, чтобы распространить на Россию влияние
анархистской международной организации, однако в 1870 порвал с ним). К
1869-1870 гг. относится ряд печатных обращений Бакунина к русской молодёжи; в
1873 появилась его книга «Государственность и анархия», отрицавшая любые формы
государства. Бакунин внушал молодёжи, что русский крестьянин - революционер по
природе, поэтому «ничего не стоит поднять любую деревню» и призывал к
установлению «всеми возможными средствами живой бунтовской связи между
разъединёнными общинами». Программа
Бакунина состояла из «освобождения умственного»
(распространение в народе атеизма), социально-экономического (передача средств
производства земледельческим общинам и рабочим ассоциациям) и политического
(замена государственности федерацией земледельческих и фабрично-ремесленных
артелей). Предполагалось также осуществить «полную волю всех народов, ныне
угнетенных империею, с правом полнейшего самораспоряжения». Идеи
Бакунина воплотились в программах и деятельности разных подпольных кружков, а
также организации «Земля и воля».
В 1870 г.
Бакунин участвовал в Лионском восстании, в 1874 - в выступлении анархистов в
Болонье (Италия). В 1872 г. на Гаагском
конгрессе он был исключен из Интернационала, что привело к расколу организации
и переезду Генерального совета в Нью-Йорк (анархический Интернационал,
объединявший сторонников Бакунина, действовал в Европе до 1876 г.). Умер Бакунин в Швейцарии, там и похоронен.
Время показало утопичность воззрений Бакунина. Всенародный бунт и вольная организация масс
ведут куда угодно, но только не к свободе и справедливости. Советские идеологи
относились к Бакунину неоднозначно, так как он был оппонентом марксизма.
Однако его вклад в разрушение русской государственности был признан, поэтому
его имя появлялось на картах СССР.
В честь Бакунина были названы улицы в Москве (быв.
Покровская), Томске (быв. Ефремовская), Пензе (быв. Предтеченская), Петербурге,
Новосибирске, Новочеркасске и других городах.
Бауман
Николай
Эрнестович Бауман (партийная кличка -
Грач; 1873-1905) родился в Казани, в семье
балтийского немца, владельца обойной и столярной мастерской. В седьмом классе
был исключен из гимназии за плохое поведение. Обучаясь в Казанском ветеринарном
институте, увлекся нелегальной народнической и марксистской литературой,
участвовал в работе подпольных рабочих кружков. Получив в 1895 г. диплом
ветеринара, Бауман приехал в Саратовскую губернию, но не лечить животных, а
призывать крестьян к борьбе с правительством. Не встретив отклика, Бауман в
1896 г. уехал в Петербург и полностью посвятил себя революционной деятельности.
Он стал одним
из активистов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», за что в 1897 г.
попал в Петропавловскую крепость и в 1899 г. был сослан в Вятскую губернию,
откуда вскоре бежал за границу.
В 1900 г. Бауман стал одним из ближайших помощников
Ленина в создании газеты «Искра»,. В декабре 1901 г. он был направлен в Москву,
стал членом Московского комитета РСДРП. В начале 1902 г. для установления
связей с «искровцами» выехал в Киев, затем в Воронеж. Снова был арестован,
летом 1902 бежал из киевской тюрьмы и перебрался за границу. В декабре 1903 г.
вернулся в Россию; руководил Московской партийной организацией большевиков и
Северным бюро ЦК РСДРП, организовал у себя на квартире нелегальную типографию.
В это время
большевики сталкивались с большими трудностями. Рабочие отдавали предпочтение
не их кружкам, а «зубатовским организациям». Легальные профсоюзы,
организованные С.В. Зубатовым, создавали кассы взаимопомощи и потребительские
общества, вели борьбу за повышение заработной платы и сокращение рабочего дня.
Постепенно они брали под контроль все отношения рабочих с работодателями. Их
филиалы возникли в Киеве, Минске, Харькове, Одессе. 19 февраля 1902 г., в день
годовщины отмены крепостного права, около 50 тысяч московских рабочих провели
демонстрацию с возложением венка к памятнику Александру II. Хозяева их
предприятий отказались оплатить им время участия в демонстрации.
Предпринимателей поддержал министр финансов С.Ю. Витте, которому те
пожаловались. Но Зубатов, занимавший пост начальника
Особого отдела Департамента полиции, взял рабочих под
защиту и пригрозил крупнейшему промышленнику Москвы, Ю.П. Гужону высылкой из
страны. Эта история создала легальным профсоюзам такой авторитет, на фоне
которого пропаганда большевиков была обречена на провал.
Зато Бауман
успешно добывал деньги на издание нелегальной «Искры» и легальных большевицких
газет «Новая жизнь» и «Борьба». Основным источником этих средств был знаменитый
фабрикант и меценат Савва Морозов (в 1901-1903 гг. он давал на «Искру» по 2000
рублей в месяц). Бауману удавалось уговорить Морозова самому провозить в Россию
типографские шрифты, прятать у себя разыскиваемых полицией большевиков и
хранить запрещенную литературу на фабрике. Морозов давал деньги и на
организацию побегов из ссылки и на подпольные типографии в провинции. В декабре
1903 г., скрываясь от жандармов, Бауман сам целую неделю ночевал у него в
особняке. Причиной таких симпатий миллионера к большевикам была его
неразделенная любовь к мхатовской актрисе Марии Федоровне Андреевой - деятельному
члену РСДРП, известной в партии под кличками «Белая ворона» и «Феномен».
Станиславский писал Андреевой: «Отношения Саввы Тимофеевича к Вам -
исключительные. Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в
жертву». Ради Андреевой, недовольной тем, что большинство первых ролей отдается
более талантливой Книппер-Чеховой, Морозов отказался от директорства во МХАТе и
начал вместе с Горьким создавать новый театр. Чувство Морозова не охладило даже
начало сожительства Андреевой с Горьким.
Режиссером этой
человеческой драмы был Бауман. Красавец-мужчина, неразборчивый в своих связях
(хотя официально женатый на члене РСДРП Медведевой), легко нашел общий язык со
столь же развращенной светской красавицей Андреевой. Жаждущая острых ощущений
женщина согласилась участвовать в операции по использованию в партийных
интересах «главного денежного мешка России» («Товарищество Никольской
мануфактуры Савва Морозов, сын и Ко» входило в тройку самых
прибыльных производств страны). Бауман же, участвуя в этой операции, получил
индульгенцию на случай любых неудач. Ему простили полный провал партийной
работы в Москве. Ради него Ленин пошел на первый серьезный конфликт с Львом
Мартовым (Ю.О. Цедербаумом), который в конце 1902 г. поднял в РСДРП дискуссию о
партийной этике. Мартов сообщил о «недостойном поведении агента
"Искры" Николая Баумана» (в это время покончила с собой соблазненная
и брошенная Бауманом жена одного из партийных активистов). Мартов требовал
отстранить Баумана от дел, аргументируя тем, что человек, неразборчивый в
личной жизни, ненадежен и в партийной работе. Но Ленин покрывал Баумана,
объясняя это его «полезностью для дела». Работа Баумана с Морозовым уже стала
для Ульяновых семейным делом (миллионер передавал деньги на квартире Андреевой
лично Дмитрию Ульянову).
Бауман был
неприкосновенен, но только до тех пор, пока соглашался на роль посредника в
передаче средств. В 1903 г., когда в РСДРП начались разговоры о том, что часть
партийной кассы Ульяновы используют на личные нужды, Бауман пожелал участвовать
в контроле за расходованием денег. Это было его единственным разногласием с
Лениным. В 1903 г., как делегат II съезда РСДРП от московской организации,
Бауман по всем спорным вопросам поддержал Ильича. Он рассчитывал получить
возможность остаться в эмиграции. Ленин же снова послал его в Москву, отстранив
от единоличного руководства сношениями с Морозовым (зимой 1903 г. в окружение
миллионера был введен член ЦК Красин).
В июне 1904 г. Бауман был арестован и заключён в
Таганскую тюрьму, но уже в октябре освобожден. 18 октября на заседании
Московского комитета партии он предложил силой освободить остальных
заключенных. К Таганской тюрьме направилось революционное шествие, в которое
Бауман решил вовлечь замеченную им группу рабочих и направился к ней с красным
флагом. Один из рабочих, Михайлин, убил Баумана обрезком газовой трубы. Убийца
был арестован и осужден. По версии большевиков, Бауман был убит «царской охранкой», а по слухам - заказчиком убийства
был Ленин. Ранее, 13 мая 1905 г., в Каннах был найден застреленным и Савва
Морозов.
Похороны
Баумана вылились в политическую демонстрацию, ставшую прологом к московскому
декабрьскому восстанию. Андрей Белый написал стихотворение «Похороны», Ленин
написал некролог Баумана и партийная пропаганда быстро сделала из него героя и
мученика: Именем Баумана названы, среди
прочего, станция московского метрополитена, две улицы в Басманной управе
Москвы, городские районы в Москве и Казани, улица во Владимире и престижный
институт в Москве.
Декабристы
Движение декабристов
началось в среде образованных дворян - офицеров победоносной армии, вернувшейся
в Россию после походов против Наполеона. Эти люди выросли на литературе
Просвещения, утверждавшей равенство естественных прав людей, и в большинстве
своем были членами различных масонских лож. Уже в 1814 г. М.Ф. Орлов создал
тайную организацию «Орден русских рыцарей». Орлов предполагал отменить
крепостное право и ограничить самодержавную власть императора, лишив Государя
права объявлять войну, изменять законы и вводить налоги без согласия Сената,
включающего 200 представителей высшей знати, 400 провинциальных дворян и 400
депутатов от других сословий. В том же 1814 г. возникла «Священная артель», в
которую входили офицеры и лицеисты. Артель не имела ни программы, ни устава, но
ее участники обсуждали желательность изменения существующего строя.
В 1816 г. был
создан «Союз Спасения». Его возглавили Сергей Трубецкой, Никита Муравьев, Иван
Якушкин, Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы. Туда вступили Павел Пестель,
Михаил Лунин, Иван Пущин, Евгений Оболенский. Всего в Союзе состояло около 30
человек. Устав, разработанный Пестелем и Трубецким, намечал установление в
России конституционной монархии. В связи с известием о подготовке царем
конституции и отмены крепостного права Союз спасения был преобразован в 1818 г.
в более широкую организацию «Союз благоденствия», насчитывавший около 200
человек.
Деятельностью
«Союза благоденствия» руководила так называемая Коренная управа. Был выработан
устав - «Зеленая книга». Целями Союза провозглашались совершенствование нравов,
распространение гуманных взглядов и просвещения. Члены организации обязаны были
бороться против жестокого обращения с крепостными и солдатами. Более откровенно
о целях тайного общества говорилось во второй части «Зеленой книги», которая,
не была принята в качестве формального устава и оставалась известна лишь
немногим членам общества. Постепенно члены «Союза благоденствия» склонялись к
республиканским взглядам, но единства по этому вопросу не было. И далеко не все
члены Союза соглашались с идеей вооруженного захвата власти.
В 1821 г.
съезд Коренной управы в Москве объявил «Союз благоденствия» распущенным.
Умеренные члены организации с облегчением отошли от ее деятельности. Но
наиболее решительные создали новые тайные общества: Северное и Южное. Северное
действовало в Петербурге, Южное - на Украине, где располагалась 2-я армия.
Наиболее известными деятелями в Южном обществе были П. Пестель, С.
Муравьев-Апостол, С. Волконский, М. Бестужев-Рюмин. В Северном - М. Лунин, И.
Пущин, С. Трубецкой, Е. Оболенский, Н. Муравьев, К. Рылеев. Были составлены
программные документы: «Русская правда» П. Пестеля в Южном обществе и
«Конституция» Н. Муравьева в Северном.
Обе программы
предлагали упразднить крепостное право и неограниченное самодержавие. Однако
«Русская правда» (написанная на французском языке) предлагала превратить Россию
в республику со строго централизованным правлением, а «Конституция» - в
конституционную монархию с федеративным устройством по образцу Соединенных
Штатов Америки. Пестель предлагал предоставить избирательные права всем
гражданам России, а Муравьев ограничивал их имущественным цензом. Однако за
внешним демократизмом «Русской правды» скрывалась приверженность диктаторским
методам. Пестель считал, что избирать парламент («Народное вече») Россия сможет
лишь через десять лет, а в течение этого срока власть должна принадлежать
временному революционному правительству. «Русская Правда» была как бы наказом
диктатору, который должен прийти к власти после казни всех без исключения
членов царского дома. Предполагалось после убийства царя принудить Синод и
Сенат объявить Временное правление, из членов Общества и «облечь оное
неограниченною властию». Муравьев же предлагал вынести конституцию на
рассмотрение Учредительного собрания.
Оба проекта
предусматривали наделение крестьян землей. Муравьев предполагал предоставить
каждому крестьянскому двору усадебный участок и две десятины полевой земли.
Этого было недостаточно, чтобы крестьяне смогли прокормиться, и они вынуждены
были бы арендовать землю у помещиков. Пестель предполагал наделить всех граждан
землею, при чем половина ее стала бы их частной собственностью, а половина -
общественной. Безвозмездно отчуждались только земли самых крупных помещиков
(свыше 10 тыс. десятин). Оба общества пришли к выводу о необходимости
осуществить преобразования революционным путем. Образцом для них стала
революция в Испании, совершенная военными. Однако между обществами сохранялись
разногласия. Северное было более умеренным.
В 1825 г. к
Южному обществу присоединилось еще Общество соединенных славян, созданное
армейскими офицерами, выходцами из мелкопоместного дворянства: И. Горбачевским,
братьями Борисовыми и др. Они мечтали о создании федерации славянских народов,
основанной на свободе от крепостничества и самодержавия. «Славяне» с
подозрением относились к идее чисто военной революции, считая, что она грозит
диктатурой.
19 ноября в
Таганроге внезапно умер Александр I. Формально наследником был его брат
Константин. Однако он не раз заявлял, что не желает царствовать. Поэтому
Александр решил передать престол следующему брату Николаю, но этого решения не
опубликовал. Николай оказался в двусмысленном положении. Он не был уверен, что
отречение Константина окончательно и распорядился, чтобы войска присягнули
Константину. Лишь когда от последнего был получен решительный отказ, на 14
декабря была назначена новая присяга.
Междуцарствие
создало благоприятную обстановку для антиправительственного выступления. К тому
же заговорщики знали, что находятся в опасности. Уже Александру I было известно
о существовании тайных обществ, но он никаких мер по их ликвидации не принял,
сказав: «Не мне их судить», поскольку сам в юности был увлечен либеральными
идеями. У Николая же такого сдерживающего обстоятельства не было.
В этой
обстановке декабристы решили, используя авторитет офицеров-заговорщиков,
склонить солдат к мятежу, силой воспрепятствовать присяге и заставить Сенат и
Государственный совет принять Манифест к русскому народу. Этот Манифест
провозглашал отмену крепостного права, рекрутчины и цензуры; в нем объявлялось
также о созыве Великого собора для решения вопроса о форме правления.
Руководителем восстания был избран князь С. Трубецкой.
Однако план
заговорщиков сорвался. К тому моменту, когда им удалось вывести войска на
Сенатскую площадь, Сенат и Государственный совет уже присягнули Николаю. На
Сенатскую площадь вышли лейб-гвардии Московский полк, лейб-гвардии Гренадерский
полк и Морской Гвардейский экипаж - всего около 3 тыс. человек. Остальные части
гарнизона остались верны новому Императору. Трубецкой, назначенный
руководителем восстания, не явился на площадь. Мятежные части выстроились в
каре у Медного всадника и не предпринимали никаких действий: их командиры не
могли решить, как поступить в изменившейся ситуации. С уговорами прекратить
мятеж к войскам обратился генерал М.А. Милорадович, популярный среди солдат
герой войны 1812 года. Декабристы опасались, что генерал переломит настроение
их подчиненных и П. Каховский выстрелом из пистолета смертельно ранил
Милорадовича.
Но и после
этого правительство пыталось разрешить ситуацию мирным путем. К собравшимся на
Сенатской площади обращались брат Императора великий князь Михаил,
петербургский митрополит, начальник гвардейского корпуса генерал Воинов.
Уговоры не подействовали: солдаты твердо стояли «за Константина и супругу его
Конституцию». Идеи декабристов были им непонятны, и вышли они на площадь лишь
потому, что доверяли своим командирам.
Атаки конной
гвардии мятежники отбили ружейным огнем. Тогда в ход была пущена артиллерия.
После второго залпа каре, простоявшее на декабрьском ветру несколько часов,
рассыпалось и побежало. Несколько сот солдат погибло, остальные были
подвергнуты наказаниям. Декабристов заточили в Петропавловскую крепость, а в
июле 1826 г. суд представил царю доклад, где было сказано, что «все подсудимые,
без изъятия, по точной силе наших законов подлежат смертной казни».
Николай I
смягчил участь приговоренных: П. Пестель («наиболее виновный из всех главарей»),
С. Муравьев, К. Рылеев, П. Каховский и М. Бестужев-Рюмин приговаривались к
повешению (что и было осуществлено 13 июля 1826 г.), все остальные - к
каторжным работам на разные сроки и к поселению в Сибири. Государь не отказал в
помощи родственникам декабристов. Так, жене Рылеева он послал денежное
вспомоществование.
Восстание
декабристов стало трагедией не только плеяды выдающихся людей, но и всей
страны. Попытка провести необходимые преобразования революционным путем на деле
роковым образом задержала их осуществление. Идеи декабристов были откликом на
реальные язвы российского общества и государства. Но осуждены декабристы были
не за свои реформаторские идеи, которые вынашивал сам Александр
I и от которых Николай
I
не сразу
отказался. Осуждены они были за военный мятеж и умысел убийства всей царской
семьи.
Именно за это
большевики их ценили, считали своими предтечами, и назвали многие улицы в честь
декабристов так, например, в Москве в управе Отрадное.
Желябов
Андрей Иванович Желябов (1851-1881)
родился в Крыму, в семье крепостных крестьян. Оценив способности мальчика, его
помещик Нелидов в 1860 г. определил Желябова в Керченское уездное училище,
позже преобразованное в классическую гимназию. Доброта помещика не помешала
тому, чтобы Желябов стал революционером и начал стремиться к уничтожению
«господ». Когда в 1866 г. Каракозов стрелял в Александра
II,
15-летний Желябов писал: «Я радовался каракозовскому выстрелу, и чувствовал к
царю такую же симпатию, как и к господам».
В 1869 г. он поступил на
юридический факультет Новороссийского университета. Убежденный, что «история
движется ужасно медленно, надо ее подталкивать», Желябов возглавил студенческие
выступления, и в 1871 г. был исключен из университета. Пришлось зарабатывать
случайными уроками. В 1873 Желябов жил в Киевской губернии, поддерживал связь с
революционными кругами Киева и с деятелями украинской националистической
организации «Громада». Потом вернулся в Одессу, в 1873-1874 гг. входил в кружок
«чайковцев» и вёл революционную пропаганду. Был арестован и привлечен к
«процессу 193-х», но суд оправдал его.
В 1878 г. Желябов порвал с
семьей (он был к тому времени женат на дочери сахарозаводчика, от которой имел
сына), и перешел на нелегальное положение, был принят в число членов «Земли и
воли». После раскола этой организации стал одним из инициаторов политического
террора. Л.Г. Дейч вспоминал: «Его огромной энергии и умственным его
способностям обязаны были сторонники политической борьбы тем, что это
направление [террор] быстро сделалось господствующим. Он был неутомим,
необыкновенно предприимчив и инициативен. Ему же принадлежала мысль
организовать покушение на царя посредством подкопов с динамитом в разных местах
по железнодорожному пути, по которому император Александр II должен был
возвращаться осенью того года из Ливадии в Петербург. Желябов перелетал из
города в город, организуя ряд этих покушений, тут же по пути вел он усиленную
пропаганду необходимости политической борьбы, завязывал сношения с
представителями общества и пр. Но то не была лихорадочная деятельность, а более
или менее планомерная, настойчивая и решительная тактика. Только с
присоединением Желябова к революционной деятельности террор принял
систематический характер».
В 1880 г. Желябов стал
фактическим руководителем Исполнительного комитета «Народной воли», участвуя в
определении тактики борьбы и разработке партийных документов. В одном из них
говорится: «Политическое убийство - это прежде всего акт мести. Только отомстив
за погубленных товарищей, революционная организация может прямо взглянуть в
глаза своим врагам; только тогда она становится цельной, нераздельной силой;
только тогда она поднимается на ту нравственную высоту, которая необходима
деятелю свободы для того, чтобы увлечь за собою массы. Политическое убийство -
это единственное средство самозащиты при настоящих условиях и один из лучших
агитационных приемов». Эту теорию Желябов энергично воплощал в жизнь. Он лично
подготовил несколько покушений на Александра II, в том числе и роковое - 1
марта 1881 г. Сначала Николай Рысаков бросил бомбу под царскую карету, но
взрыв, ранивший нескольких человек из числа сопровождающих царя казаков и
прохожих, оставил Императора невредимым. Выбравшись из разбитой кареты,
Александр II подошел к раненым. В этот момент второй террорист, Игнатий
Гриневицкий, бросил свою бомбу под ноги Государю. Взрывом убило его самого, а
Государь был смертельно ранен. Через несколько часов царь, отменивший
крепостное право и прозванный Освободителем, умер. На месте покушения
впоследствии на народные пожертвования был построен храм Воскресения Христова
(Спас-на-крови).
Политические последствия
цареубийства были катастрофическими. За два часа до смерти Александр II отдал
приказ обнародовать правительственное сообщение «О привлечении представителей
общественности к участию в законодательной работе». Этот документ выводил
Россию, по инициативе «сверху», на путь развития представительных учреждений и
конституционного строя, где все усилия ее разрушителей были бы уже напрасны.
Александр III под впечатлением убийства отца остановил необходимые реформы и
дал обратный ход, передав таким образом инициативу перемен революционерам ХХ
века.
Желябов, случайно
арестованный за два дня до цареубийства, сам объявил о своей причастности к
нему. Он подал прокурору заявление: «...было бы вопиющей несправедливостью
сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не
принявшему физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности».
Желябов отказался от адвоката и использовал судебный процесс для пропаганды
терроризма. По приговору суда он был повешен вместе с другими цареубийцами:
С.Л. Перовской, Н.И. Кибальчичем, Т.М. Михайловым, Н.И. Рысаковым. Это была
последняя публичная казнь в России.
Цареубийца Желябов,
мужественный, но одержимый фанатик-террорист, готовый на любые злодеяния, был
прославлен в советской топонимике. Переименованной в его честь улице в центре
Петербурга возвращено историческое название, но во многих городах России улицы
Желябова существуют и сейчас. А в Вологодской области на реке Мологе есть и
поселок городского типа «Имени Желябова».
Засулич
Вера Ивановна
Засулич (партийные клички - Велика, Старшая сестра, Тётка и др.; 1849-1919)
родилась в Смоленской губернии, в мелкопоместной дворянской семье. Рано
лишившись отца, она воспитывалась у теток и в 1864 г. была отдана в московский
частный пансион, где готовили гувернанток. В 1867-1868 гг., нуждаясь в
заработке, Засулич стала письмоводителем у мирового судьи в Серпухове. Переехав
в 1868 г. в Петербург, начала работать в переплетной мастерской, занималась
самообразованием и мечтала о революционной деятельности.
Вскоре она
познакомилась с C.Г. Нечаевым и предоставила ему свой адрес
для пересылки писем, однако вступить в его организацию отказалась. Тем не менее
после убийства нечаевцами студента И.И. Иванова в 1869 г. Засулич была
арестована, около года провела в Литовском замке и Петропавловской крепости.
Затем ее сослали в Новгородскую губернию, а в 1875 г. позволили жить под
надзором полиции в Харькове. Здесь она увлеклась учением М.А. Бакунина, перешла
на нелегальное положение и вступила в народнический кружок «Южные бунтари».
После его разгрома в 1877 г. она переехала в Петербург, где работала в
нелегальной «Вольной русской типографии», принадлежавшей обществу «Земля и
воля».
В 1878 г.
Засулич совершила покушение на петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова
(причиной послужили его издевательства над заключенным). Засулич купила
револьвер, пришла на прием к Трепову и, зайдя к нему в кабинет, выстрелила.
Дело рассматривалось в суде не как политическое. Вина Засулич была очевидна.
Даже ее адвокат (П.А. Александров) признал, что она стреляла с намерением
убить. Речь обвинителя была крайне бесцветной, но адвокат, напротив, блистал
красноречием. Он подчеркивал, что Трепов сам поступил плохо, и Засулич, не
могла не сочувствовать заключенному. На стороне адвоката был и председатель
суда А.Ф. Кони. Присяжные полностью оправдали Засулич.
В этот день
комитет «Народной воли» выпустил листовку, где говорилось: «31 марта 1878 г.
для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется
судом народа над правительством. Присяжные отказались обвинить ту, которая
решилась противопоставить насилию насилие. Этим ознаменовалось пробуждение
нашей общественной жизни». «Пробуждением» было названо оправдание явного
беззакония: общество дало санкцию на уничтожение представителей правопорядка.
Выстрел чересчур эмоциональной девицы развязал руки террору.
Оправданная
судом, Засулич продолжала революционную деятельность. В 1879 г. она вместе с
Г.В. Плехановым организовала группу «Черный передел», а в 1880 г. была
вынуждена эмигрировать. Разочаровавшись в народничестве она стала марксисткой:
участвовала в создании группы «Освобождение труда», переписывалась с Марксом и
Энгельсом, переводила их труды на русский язык, участвовала в деятельности II
Интернационала. С 1894 г. Засулич жила в Лондоне, с 1897 г. - в Швейцарии. В
1899-1900 гг. нелегально находилась в Петербурге, познакомилась с Лениным; с
1900 г. входила в редакцию «Искры» и «Зари». При расколе РСДРП стала на сторону
меньшевиков. В 1905 г. после провозглашения Манифеста 17 октября, давшего
населению политические свободы и гарантировавшего созыв Государственной Думы,
вернулась в Россию. Проводила лето на хуторе в Тульской губернии, а зиму в
Петербурге. От политической деятельности почти отошла.
Во время
I мировой войны Засулич, в отличие от большевиков, не
желала России поражения, за что те аттестовали ее как «социал-шовинистку». Октябрьский
переворот 1917 г. она считала контрреволюционным, прервавшим ход февральской
революции. В последние годы жизни Засулич тяжело болела. В советской
действительности она усматривала «отвратительное, громогласно лгущее,
властвующее меньшинство и под ним громадное, вымирающее от голода,
вырождающееся с заткнутым ртом большинство».
Вера Засулич
вошла в историю благодаря своему выстрелу в Трепова. Этот выстрел и его
последующее оправдание дали толчок революционному террору, который она сама
потом осуждала. Но в благодарность за этот выстрел большевики присвоили имя
Веры Засулич улицам и переулкам ряда городов.
Кибальчич
Николай Иванович Кибальчич
(1853-1881) родился в Черниговской губернии в семье священника. С 1871 г. он
учился в Петербургском институте инженеров путей сообщения, с 1873 г. - в
Медико-хирургической академии. С октября 1875 г. по июнь 1878 г. Кибальчич
находился в тюрьме по обвинению в революционной пропаганде. Именно в тюрьме с
ним произошел, по его словам, «нравственный переворот». В 1878 г. Кибальчич
поклялся: «Даю слово, что все мое время, все мои силы я употреблю на
служение революции посредством террора. Я займусь такой наукой, которая помогла
бы мне и товарищам приложить свои силы самым выгодным для революции образом.
Очень может быть, что целые годы придется работать над тем, чтобы добыть нужные
знания, но я не брошу работы...»
После освобождения
Кибальчич вошел в группу «Свобода или смерть», образовавшуюся внутри «Земли и
воли», а в 1879 г. стал агентом Исполнительного комитета «Народной воли». Он
заведовал лабораторией взрывчатых веществ этого комитета. Изучив всю доступную
литературу, он нашел способ изготовлять нитроглицерин и динамит в домашних
условиях. Как «главный техник» террористической организации, Кибальчич сыграл
важную роль в подготовке покушений на Александра II. После убийства
Царя-освободителя он был вместе с другими участниками этого преступления
повешен.
В тюрьме Кибальчич
занимался разработкой оригинального проекта реактивного летательного аппарата.
Одновременно он написал письмо сыну убитого - Александру
III;
в весьма почтительном тоне там были выдвинуты предложения по введению в России
«свобод», легализации деятельности социалистических партий и направлении их
действий в полезное для государства русло. Александр
III отозвался
следующим образом: «Нового ничего нет - фантазия больного воображения и видна
во всем фальшивая точка зрения, на которой стоят эти социалисты, жалкие сыны
отечества».
Кибальчич, несомненно, был
талантливым ученым. Один из экспертов по делу об убийстве Александра
II
сказал: «А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при
этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими
изобретениями». Но многообещающий изобретатель стал на сторону террористов и
разделяет с ними ответственность за то зло, которое принес России террор. Улицы
Кибальчича есть в Москве (в Алексеевской управе), в Петербурге и других
городах.
Лейтенант Шмидт
Петр Петрович
Шмидт (1867-1906) родился в Одессе, в дворянской семье потомственного морского
офицера. Его отец был героем обороны Севастополя, дослужился до чина
вице-адмирала и умер градоначальником Бердянска. Окончив Морской корпус в
Петербурге (1886), Шмидт-сын служил на Балтике и на Тихом океане; в 1898 в чине
лейтенанта ушёл в запас. Плавал на океанских торговых судах.
С началом
русско-японской войны Шмидт был мобилизован и назначен старшим офицером на
транспорт «Иртыш», но в боевых действиях не участвовал. Перед отправлением
русской эскадры на Дальний Восток Шмидт получил 15 суток ареста за неподчинение
командиру (по другой версии, за драку на танцевальном вечере). Во время похода
заболел и вернулся в Россию из Порт-Саида. В январе 1905 г. был назначен
командиром миноносца на Черноморском флоте.
Во время
революции 1905 г. Шмидт нашел применение своему природному авантюризму.
Каких-либо определенных политических убеждений у него не было, он называл себя
«революционером вне партий». Но обстановка всеобщих волнений и беспорядков
давала ему шанс выделиться, ощутить себя лидером. У Шмидта было явно завышенное
представление о своей роли. «Да будет Вам известно, - писал он своему
романтическому увлечению, Зинаиде Ризберг, - что я пользуюсь репутацией лучшего
капитана и опытного моряка». Никаких оснований считать себя «лучшим капитаном»
у Шмидта не было.
Романтичность
и авантюризм Шмидта проявились в его личной жизни. Будучи близким к народникам
по политическим убеждениям он женится на проститутке. Для него, считавшего, что
служа в торговом флоте он «живет интересами рабочего сословия», брак с
проституткой был своеобразной формой хождения в народ. Одновременно романтичный
Шмидт был влюблен в Зинаиду Ризберг, женщину, с которой общался всего 40 минут
в поезде.
Шмидт
энергично агитирует среди офицеров за подачу царю петиции о необходимости
реформ. Его манит карьера общественного деятеля. Обострение политического
кризиса в России толкает Шмидта влево, и он постепенно переходит на более
радикальную позицию. Шмидт организовал в Севастополе «Союз офицеров - друзей
народа». «Мы стоим накануне грозных дней. Не пройдет и год, как мы провозгласим
демократическую республику», - писал он в октябре 1905 г. Шмидт увлеченно
выступал на многих митингах, а 20 октября, на похоронах восьми человек,
погибших в ходе беспорядков, произнес речь, ставшую известной как «клятва
Шмидта»: «Клянемся в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди
завоеванных нами человеческих прав». В тот же день Шмидт был арестован.
Севастопольские рабочие в знак протеста избрали его пожизненным депутатом
своего Совета. Через несколько дней Шмидта выпустили, но командование флотом
отправило его в отставку в чине капитана 2-го ранга.
13 ноября 1905
г. на Черноморском флоте вспыхнул мятеж, центром которого стал крейсер
«Очаков». Восставшими матросами была назначена комиссия, под руководством
которой были разоружены офицеры. Шмидт, давно представлявший себя в роли
народного лидера, охотно принял предложение возглавить «Очаков», и весь
Черноморский флот. 15 ноября он поднял на крейсере красный флаг и дал сигнал:
«Командую флотом. Шмидт». Он был настолько уверен в победе, что даже взял с
собой на «Очаков» сына. Шмидт полагал, что правительственные войска откажутся
стрелять по кораблям, подчиненным такому популярному человеку, как он.
Он приказал
свезти на «Очаков» всех арестованных офицеров, освободил с тюремного судна
«Прут» матросов, арестованных властями за бунт на «Потемкине», и объехал все
корабли эскадры. Восстание поддержали, главным образом, команды ремонтируемых
кораблей. Но на них не было боеприпасов, а изгнанные восставшими офицеры успели
забрать замки от орудий. Вскоре корабли, оставшиеся верными присяге, а также
береговая артиллерия открыли по мятежникам огонь. Одним из первых залпов на
«Очакове» была разрушена динамо-машина; крейсер остался без электричества и дав
шесть выстрелов, поднял белый флаг. Остальные суда сдались без сопротивления.
Шмидт вместе с сыном пытался скрыться вплавь, но безуспешно.
Во время
следствия он опять вел себя так, что его психическое здоровье вызвало сомнения.
Однако Николай II написал на соответствующем докладе
председателя Кабинета министров С.Ю. Витте: «Если бы Шмидт был душевнобольным,
то это было бы установлено судебной экспертизой». По решению военно-полевого
суда Шмидт был приговорен к расстрелу. Он заявил судьям, что его казнь откроет
в истории страны новую эпоху, а сыну накануне расстрела написал, что надеется
дожить до победы в России социалистической революции. Евгений Шмидт, напротив,
понимал вину отца перед Россией и стремился искупить ее: в чине подпоручика он
прошел весь тернистый путь Белой армии, вплоть до Галлиполийской эпопеи и
скончался в 1951 г. в Париже. А сводный брат «лейтенанта» (точнее капитана)
Шмидта, герой обороны Порт-Артура Владимир Петрович Шмидт из-за позора, обрушившегося
на семью, изменил фамилию на Шмитт.
Из около 6
тысяч арестованных участников Очаковского мятежа расстреляли, кроме Шмидта,
трех главных зачинщиков; 37 матросов отправлены на каторжные работы. Если
учесть, что это был военный бунт против государственной власти, мягкость
наказания очевидна. А те, кто после 1917 г. сделали имя Шмидта культовым,
убивали по одному только подозрению во враждебных намерениях.
Именем этого
авантюриста с признаками мании величия названы одна из набережных Невы в
Петербурге, остров в архипелаге Северной Земли, полуостров на севере Сахалина.
Перовская
Софья Львовна
Перовская (1853-1881) родилась в Петербурге, в богатой аристократической семье.
Перовские - младшая ветвь фамилии графа Разумовского, морганатического мужа
императрицы Елизаветы Петровны. Дед Софьи, Лев Алексеевич Перовский, был
министром просвещения; отец долго занимал пост петербургского
генерал-губернатора.
В шестнадцать
лет Софья поступила на Аларчинские женские курсы, где впервые познакомилась с революционными
идеями. Сблизилась с радикально настроенной молодежью, а когда отец потребовал
прекратить сомнительные знакомства, ушла из дома. В 1870 г. Перовская начала
самостоятельную жизнь. Она стала одним из организаторов революционного кружка
«чайковцев». Готовясь к «хождению в народ», получила диплом народной
учительницы, окончила фельдшерские курсы. Вместе с друзьями «ходила в народ» в
Самарской и Тверской губерниях, стараясь просвещать крестьян. В Петербурге
(1873) содержала конспиративные квартиры, вела пропаганду среди рабочих. Однако
вскоре правительство стало пресекать деятельность революционных кружков. В 1874
г. в сети полиции попала и Софья вместе с друзьями. После недолгого пребывания
в Петропавловской крепости ее отдали на поруки отцу. Четыре года шло следствие
по знаменитому «делу 193-х». Перовскую в конце концов оправдали, но именно во
время процесса революционные идеи окончательно захватили девушку. Она со
слезами на глазах слушала речи Петра Алексеева и бегала вместе с подружками в
дом предварительного заключения, выражая солидарность с теми, кто там
находился.
Летом 1878 г.
она вступила в партию «Земля и воля», вскоре была вновь арестована и в
административном порядке выслана в Олонецкую губернию, по дороге бежала и
перешла на нелегальное положение. Как член «Земли и воли» Перовская ездила в
Харьков для подготовки побега политических заключённых из местного централа. В
1879 г., после раскола партии, вошла в Исполнительный комитет, а затем
Распорядительную комиссию «Народной воли». Занималась организационными делами
партии, вела пропаганду среди студентов, военных, рабочих, участвовала в
создании «Рабочей газеты», поддерживала связи с политзаключёнными. Но ее
главным делом стала подготовка покушений на Александра II: под Москвой (ноябрь 1879),
в Одессе (весна 1880) и в Петербурге (1 марта 1881).
Во время
первого из этих покушений Желябов (ближайший друг, а потом гражданский муж
Перовской) готовился взорвать идущий с юга царский поезд в Александрове. На
случай неудачи товарищи подстраховали его в нескольких верстах от Москвы: они
вели подкоп под железнодорожное полотно, чтобы вложить туда мину. Хозяйкой
квартиры, где начинался этот смертоносный тоннель, стала Перовская. Яму
затапливало водой; однажды в соседнем сарае произошел обвал, и заговорщики были
близки к разоблачению. Только изворотливость Перовской, которая вышла с иконами
к толпе, пытавшейся проникнуть в дом, спасла положение.
В 1881 г.,
после неожиданного ареста Желябова, Перовская возглавила группу, совершившую 1
марта убийство Императора. «Народовольцы» знали, что Александр II готовится
подписать важный проект реформы, после которой революция потеряет
привлекательность; им было важно убить царя как можно быстрее. Перовская много
дней лично изучала его маршруты и тщательно готовила покушение. На случай
первой осечки были заготовлены еще три бомбы. Во время покушения Перовская
подала товарищам сигнал к атаке. Через несколько дней она была поймана и
опознана; ее выдал подельник - Рысаков. Приговор по делу первомартовцев выносил
прокурор Николай Муравьев - товарищ детских игр Софьи (в Пскове они жили в
соседних домах и дружили семьями). Перовская стала первой женщиной в России,
казненной по политическому обвинению.
На словах Софья Перовская и ее однопартийцы могли
оправдывать свои дела служением народу, но на деле они вошли в историю России
как террористы-цареубийцы, отголоски деяний которых мы ощущаем по сей день.
Пестель
Павел Иванович
Пестель (1793-1826) был сыном крупного сановника саксонского происхождения. Его
отец занимал при Александре
I пост
генерал-губернатора Сибири; по свидетельству современников, это «был человек
суровый, жестокий, неумолимый. Сибирь стонала под его жесточайшим игом». Павел
Пестель воспитывался в Дрездене, потом в Пажеском корпусе. В декабре 1811 года
он был выпущен «первым по успехам с занесением имени на мраморную доску».
Правда, в характеристике на юного прапорщика лейб-гвардии Литовского полка
значилось: «Любит влиять на своих товарищей. Замкнут и не искренен».
Пестель
участвовал в Отечественной войне 1812 и заграничных походах 1813-1814. С 1816
г. он состоял в масонских ложах. В 1817 г. стал одним из учредителей «Союза
Благоденствия» и даже составил для него устав. Именно Пестель в 1818 г.
организовал в Тульчине ложу «Союза благоденствия», добился принятия его членами
республиканской программы, обосновал необходимость цареубийства и уничтожения
всех членов императорской фамилии. В 1821 г. он основал Южное тайное общество.
Обладая большим умом, разносторонними познаниями и даром слова, Пестель скоро
стал во главе заговорщиков. Силою своего красноречия он позднее убедил и
Северное общество действовать в духе Южного. Благодаря его энергии в канун
декабря 1825 г. программы обоих тайных обществ объединяла установка на
вооруженный переворот.
В начале 1825
г. в Киеве собрался четвертый съезд Южного общества. Центральным вопросом был
план выступления, который в следственных материалах носит название «первый
Белоцерковский». План возник осенью 1824 г., когда началась подготовка к царскому
смотру, намеченному на начало 1825 г. в районе Белой Церкви. Заговорщики хотели
поставить в караул к Александру I переодетых солдатами членов тайного общества.
Они должны были захватить императора и «нанести ему удар», т. е., убить.
Обстоятельства помешали выполнению плана, однако Пестель не оставил своих
замыслов.
Выражением
взглядов Пестеля была составленная им «Русская Правда», где описывалось
устройство страны после победы заговорщиков. Предлагалось разрушить русскую
Церковь, физически уничтожить всю царскую семью и ввести в России
«республиканское» правление. Цареубийство в планах Пестеля было только началом
репрессий. «Он [Пестель], искореняя самодержавие, мог залить кровью Петербург»,
- писал в своих воспоминаниях о суде над декабристами его председатель князь
Петр Лопухин. После победы Пестель планировал создать Приказ высшего
благочиния, в обязанности которого бы входило «узнавать, как располагают свои
поступки частные люди» посредством тайного сыска. По его мнению, «тайные
розыски, или шпионство, суть… не только позволительное и законное, но даже
почти единственное средство» удержать власть.
Многие
современники были в восторге от Пестеля, отмечая его ум и работоспособность.
Однако бросается в глаза непомерное честолюбие этого человека. Один из
«северных» декабристов, Александр Бестужев, вспоминал: «Признаться, наш заговор
состоял преимущественно в болтовне, существенного мы ничего не сделали, да и не
делали. Зато на юге дело шло серьезнее. Там ужаснейший честолюбец Пестель
написал даже Русскую правду, или устройство правления… Себя считал он вторым
Наполеоном, был уверен, что непременно будет сперва президентом временного
правительства, а потом и государем». Пестеля отличала и крайняя жестокость:
чтобы возбудить в подчиненных ему солдатах ненависть к правительству, он
сознательно истязал их, заявляя, что так ему приказывает начальство. Не успев
еще совершить переворот, Пестель, как выяснилось из материалов следственного
дела, уже планировал истребить после победы своих «северных» конкурентов.
Самого же себя он видел президентом республики на целых десять лет.
Вскоре после
восстания 14 декабря Пестель был заключен в Петропавловскую крепость. В
обвинительном акте, составленном графом Михаилом Сперанским, сказано:
«Полковник Пестель имел умысел на цареубийство. Изыскивал к тому средства,
избирал и назначал лица к совершению оного. Умышлял на истребление
Императорской фамилии, и с хладнокровием исчислял всех ее членов на жертву
обреченных, и возбуждал к тому других». Пестель был приговорен к смертной казни
через повешение, приговор приведен в исполнение. Улицы имени Пестеля есть во
многих городах России, в частности в Москве, в управе Отрадное.
Петр
Алексеев
Петр
Алексеевич Алексеев (1849 или 1851 - 1891) родился в деревне Новинской Смоленской
губернии, в семье бедного крестьянина. С детства работал на ткацких фабриках в
Москве и Петербурге. В начале 1870-х гг. сблизился с
революционерами-народниками. Вёл пропаганду их идей и распространял среди
рабочих подрывную литературу. С конца 1874 г. - член Всероссийской
социально-революционной организации (оформившейся под этим названием в 1875
г.), целью которой было свержение государственного строя России ради
установления «политических свобод».
В апреле 1875
г. Алексеев был арестован вместе с женщинами-революционерками Бардиной,
Джабадари и др. Суд над членами Всероссийской социально-революционной
организации получил название «процесс 50-ти». Главным обвинением, выдвинутым
против подсудимых, было участие в «тайном сообществе, задавшемся целью ниспровержения
существующего порядка». 9 (21) марта 1877 Петр Алексеев произнёс на суде речь,
которая сделала его знаменитым. В ней выражалась надежда на то, что «поднимется
мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, огражденное
солдатскими штыками, разлетится в прах». Эта речь была тут же отпечатана в
тайной типографии в Петербурге и в нескольких типографиях революционной
эмиграции.
5 апреля 1877
г. Алексеев был приговорен к 10 годам каторги, которую отбывал сначала в
Новобелгородском централе, с 1880 г. - в Харьковской губернской тюрьме, с 1882
г. - на Каре. В 1884 г. вышел на поселение в Якутии. В августе 1891 г. был убит
якутами с целью грабежа.
И вся
деятельность, и речь Петра Алексеева на суде показывают, что основной целью
этого революционера (как, впрочем, и всей его организации) было свержение
государственного строя без какой-либо конструктивной программы. Но Ленин
недаром назвал эти слова «великим пророчеством». Именно такие люди, как Петр
Алексеев, стали провозвестниками событий, произошедших через 40 лет и
разрушивших историческую Россию. В Москве в Можайской управе два переулка носят
имя Петра Алексеева, есть топонимы, связанные с его именем и в других городах.
Пугачев
Емельян Иванович Пугачев
(ок. 1742-1775), казак станицы Зимовейской, в 17 лет был призван на строевую
службу. По возвращении жил в родной станице, на короткий срок в 1764 г. был
командирован с отрядом казаков в Польшу. Уже будучи отцом нескольких детей, был
в 1769 г. призван на войну с турками, в казачью артиллерию. Произведен в
хорунжие. При осаде Бендер в 1770 г. заболел и был отправлен домой. После
выздоровления ездил в войсковую столицу Черкасск хлопотать об отставке. Заехав
в Таганрог навестить свою сестру, решил вместе с ее мужем С. Павловым дезертировать
с царской службы.
Опасаясь преследования,
Пугачев скитался по станицам, жил то среди терских казаков, то за Кубанью у
казаков-некрасовцев*, то в Польше, то на Иргизе. Пугачев много
общался со старообрядцами, но сам проявил нетрадиционные религиозные взгляды,
близкие к язычеству. На жизнь зарабатывал разбоем и грабежами, организуя
небольшие шайки. Несколько раз Пугачев попадал под арест, но каждый раз
совершал побег. На короткий срок, в феврале 1772 г., возвращался к семье, но
жить мирной жизнью уже не мог и сам попросил жену донести на него. Узнав о
недовольстве среди яицких казаков, он выразил желание возглавить тех из них,
кто хотел уйти за Кубань.
*
В
1707-1708 гг. на Дону происходило казачье восстание под руководством Кондратия
Булавина. Восстание было вызвано приказом Петра I о переписи и высылке в Россию
беглых, что нарушало традиционные отношения между Москвой и Доном. Игнатий
Некрасов – один из участвовавших в восстании атаманов, во главе с которым часть
казаков ушла в Турцию после подавления восстания правительственными войсками.
Прибыв в ноябре 1772 г. в
Яицкий городок (сегодня - Уральск), Пугачев объявил себя спасшимся от рук убийц
императором Петром III. Казак Филиппов выдал его; Пугачева арестовали и
посадили в казанскую тюрьму. Но ему удалось бежать; в мае 1773 г. Пугачев
обещал яицким казакам вернуть их прежние вольности, уравнять в денежном
довольствии с донскими казаками, даровать право беспошлинного использования
реки Яика (Урала) и прилегающих к ней лесов и угодий. Пугачев заключил договор
о сотрудничестве с авторитетными яицкими казаками Чучковым, Караваевым,
Шигаевым, Мясниковым и Зарубиным (Чикой). Вместе с ними Пугачев начал вербовать
сторонников, среди которых нашелся грамотный - Почиталин; он и написал первый
манифест Пугачева, в котором тот официально провозглашал себя императором и
объявлял вольность яицким казакам (Пугачев отказался его подписать, чтобы не
выдать своей неграмотности). 17 сентября 1773 г. на хуторе Толкачева манифест
был прочитан перед 80 сторонниками самозванца. После этого свита Пугачева
развернула знамена и двинулась к Яицкому городку, штурмовать который он не
решился, хотя по пути к нему присоединились предавшие своих офицеров
казаки-старообрядцы из высланного против него отряда.
Пугачев принял личное
участие в пытках 12 казачьих старшин, которых, с переломанными костями, но еще
живых, положили в костер. С отрядом в 500 человек он принялся разорять поместья
вокруг Оренбурга и нападать на небольшие воинские форпосты. Хитростью и обманом
(вручая солдатам и казакам «именные указы императора»), Пугачеву удалось
увеличить свой отряд до 2500 человек. Главным методом обеспечения его армии
были грабежи сельского населения. Помещиков и их приказчиков убивали, зачастую
предварительно подвергая пыткам. Крепостных крестьян первоначально объявляли
свободными, но по мере распространения бунта перед ними все чаще ставился
выбор: либо присоединяться к отрядам Пугачева, либо самим становиться
объектами грабежа и унижений. Как говорилось в царском Манифесте от 19 декабря
1774 г. «О преступлениях казака Пугачева», «опустошение многих жилищ каждое
благое сердце приводит в содрогание, и кровь, багрившая землю и пролитая его
мучительною рукою, дымится и вопиет на небеса об отмщении». Пугачевцы «целый
год производили лютейшие варварства в губерниях Оренбургской, Казанской,
Нижегородской и Астраханской, истребляя огнем церкви Божии, грады и селения,
грабя святых мест и всякого рода имущества, и поражая мечем и разными ими
вымышленными мучениями и убивством священнослужителей и состояния вышнего и
нижнего обоего пола людей, даже и до невинных младенцев». Особенно жестоко
поступал Пугачев с офицерами боровшихся против него правительственных отрядов.
Жен и дочерей командиров гарнизонов он брал себе в наложницы. Солдатам правительственных
войск он обещал, в обмен на предательство, офицерские должности, а после
«возвращения престола» - поместья и придворные привилегии. Спекулируя на
психологии вчерашних крепостных, он призывал их перейти на службу к «императору
Петру III», обещая уставшим от тягот службы солдатам красивую
жизнь, женщин и вино.
Действуя на территории,
где жили разные народы, Пугачев умело разжигал межнациональную рознь, агитируя
против «русских угнетателей». Так с помощью Салавата Юлаева и других эмиссаров
ему удалось в декабре 1773 г. поднять антирусское восстание в Башкирии. Оно
приняло массовый характер: лишь 9 башкирских старшин из 200 остались верными
правительству. Остальные в январе 1774 г. возглавили поход на Уфу, Кунгур и
Красноуфимск, во время которого все попадавшие в руки восставших русские
поселенцы безжалостно уничтожались. Костяк русских отрядов Пугачева составили
не желавшие отказываться от своих привилегий яицкие казаки, бывшие преступники
и дезертиры, сосланные на Урал и в Сибирь. Врываясь в беззащитные селения, они
устраивали пьяные оргии, прекращавшиеся лишь, когда опустошались все винные
погреба. Проникнув 5 января 1774 г. в Челябинск и захватив в плен воеводу,
казаки-пугачевцы бросились грабить дома горожан и насиловать женщин. Воспользовавшись
этим, подпоручик Пушкарев повел контратаку и выбил повстанцев из города. Снова
занять Челябинск Пугачеву удалось лишь 8 февраля, когда большая часть жителей
покинула город под охраной правительственных войск. После поражения,
нанесенного пугачевцам в декабре 1774 г. у Татищевой крепости войсками генерала
П. Голицина, главные силы мятежников отступили в уральские горнозаводские
районы. Для пополнения своих отрядов Пугачев насильно мобилизовал рабочих.
Первым этот метод освоил атаман Иван Болобородов, присоединивший к Пугачеву
«работных людей» демидовских заводов. Вступая на заводскую территорию,
пугачевцы разрушали оборудование, и у рабочих не оставалось другого способа
найти пропитание, кроме вступления в ряды повстанцев. Совместно с башкирами, старшинам
которых Пугачев пообещал вернуть земли, занятые промышленными предприятиями,
пугачевцы разрушили более 60 уральских заводов.
Летом 1774 г. Пугачеву
удалось использовать в своих интересах междоусобицу казахских ханов, пообещав
лидерам Среднего жуза поддержать их борьбу против власти Большого жуза. Это
отвлекло от Пугачева войска генерала Деколонга, охранявшего Сибирскую
пограничную линию, и участило набеги казахских кочевников на русские поселения.
22 июня 1774 г. отряды Пугачева переправились через Каму и оказались на
территории, где в русских поместьях жили татарские, удмуртские, мордовские,
марийские и чувашские крестьяне. Крепостное право здесь сопровождалось
насильственной русификацией и христианизацией. Это обеспечило Пугачеву
поддержку со стороны крестьян и стало причиной уничтожения большого числа
дворянских усадеб.
11 июля 1774 г. Пугачеву
удалось взять Казань (за исключением крепости, в которой под охраной войск
спаслась часть горожан). На следующий день пугачевцы были выбиты из города отрядами
полковника Михельсона и генерала Потемкина, но и одного дня мятежникам хватило,
чтобы в пьяной вакханалии разграбить и сжечь город. Потерпев поражение, Пугачев
с небольшим отрядом переправился через Волгу и двинулся в направлении Алатыря,
оставляя после себя выжженную землю.
Пугачев пытался навести в
своем войске дисциплину, но ситуация вышла из-под его контроля. В Алатыре,
несмотря на запреты самозванца, начались грабежи и пьяные вакханалии. Это была
агония. В Пензе, Саранске и Саратове он еще пытался играть роль «народного
вождя» - «вершил суд» над приведенными к нему помещиками (всего во время
«пугачевщины» было вырезано более 3 тыс. дворянских семей), обещая своим
сторонникам, что скоро к ним присоединятся казаки Донского войска. Но потерпев
24 августа 1774 г. поражение под Черным Яром, Пугачев был арестован своими же
телохранителями и доставлен в Яицкий городок. 10 января 1775 г. он был публично
обезглавлен в Москве.
Пугачевский бунт был
реакцией крестьян и казаков на превращение Петром ІІІ и Екатериной ІІ низших
податных сословий в частновладельческих бесправных рабов. После указа «О
вольностях дворянства» 18 февраля 1762 г. крестьянам пришлось дожидаться своего
освобождения еще 99 лет. Но бесчинства, насилия и жестокости, творимые Пугачевым
и его войском, делают невозможным почитание его как национального героя. Между
тем в краю, где Пугачев совершил свои главные «подвиги» города и поселки
продолжают носить его имя. Это город на востоке Саратовской области (бывший
Николаевск), поселки в Оренбургской области и в Удмуртии близ Ижевска. В
Москве, в Преображенской управе, есть целых две Пугачевских улицы. Есть такие
улицы и в других городах. В Башкирии, в честь Салавата Юлаева, крупный город
назван Салават.
Разин
Степан Тимофеевич Разин
(ок. 1630-1671) родился на Дону, в станице Зимовейской, в семье казацкого
старшины. Его крестным отцом был войсковой атаман Корнила Яковлев. Зная
татарский и калмыкский языки, Разин неоднократно помогал вести переговоры с
калмыкскими предводителями. Словесный портрет Разина составил не раз видевший
его голландский парусный мастер Ян Стрейс: «Это был высокий и степенный
мужчина крепкого телосложения с высокомерным прямым лицом». Считается, что
враждебность Разина к русскому правительству была вызвана казнью в 1665 г. его
старшего брата Ивана по приказу воеводы, князя Ю.А. Долгорукова, за попытку
вместе с отрядом казаков дезертировать с театра военных действий против
поляков.
В 1667 г. Степан Разин
стал походным атаманом крупного отряда «голутвенных» казаков (т.е. голытьбы) и
«новоприходцев» из России, с которым совершил в 1667-1669 гг. поход «за
зипунами» - по Волге на берега Каспийского моря в Персию. Взяв крупную добычу,
он вернулся и обосновался в Кагальницком городке на Дону, где начал формировать
отряд из казаков и беглых крестьян, отказавшись подчиняться войсковому атаману
К. Яковлеву. Весной 1670 г. начался поход Разина в Поволжье, во время которого
были взяты Царицын, Астрахань, Саратов и Самара.
Начавшись как разбойничье
казачье выступление, движение Разина быстро переросло в огромное крестьянское
восстание, охватившее значительную часть территории страны. Такой размах был
отчасти вызван объективными причинами - закрепощением крестьян, церковным
расколом, недостатками административной системы и злоупотреблениями на местах.
Это, однако, не умаляет одиозности фигуры вождя повстанцев.
Характер Разина хорошо
иллюстрирует воспетая в народном предании история с персидской княжной -
захваченной летом 1669 г. дочерью персидского флотоводца Менеды-хана, которая
стала наложницей атамана. В августе того же года, в пьяном угаре, празднуя
успех перемирия с царскими воеводами в Астрахани, Разин утопил беззащитную
женщину в Волге. Произошедший затем окончательный разрыв Разина с атаманом
Яковлевым и астраханскими воеводами формально был связан с его отказом выдать
беглых. Но фактически Разин уже просто не мог отказаться от разбоя и вернуться
к мирной жизни. Этот окончательный разрыв с законной властью он отметил
грабежами и пьяным разгулом в Царицыне.
Религиозность Разина была
своеобразной. Его часто видели истово молящимся за успех своего предприятия, и
вместе с тем он постоянно говорил казакам: «На что церкви? К чему попы?
Венчать, что ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да пропляшите
вокруг него - вот и повенчались». Специфичным было и понимание Разиным свободы.
Пленив летом 1670 г. под Царицыном отряд стрельцов, посланных астраханским
воеводой Прозоровским, он приказал умертвить 500 из них, а оставшихся, более
300, взял на свои суда в качестве гребцов. При этом гребцы стрелецкого отряда,
напротив, стали у него вольными казаками. К этому и сводилась нехитрая
«социальная программа» Разина: превратить свободных людей в рабов, а вчерашних
рабов сделать свободными. Все свободные люди в занимаемых казачьими отрядами
городах были обречены на смерть или на жестокие издевательства. Взяв Астрахань,
Разин лично сбросил с колокольни воеводу Прозоровского. В городе было вырыто
несколько братских могил, куда сбрасывали трупы убитых. Во дворе одного только
Троицкого монастыря разинцы убили и зарыли 441 человека. 24 мая 1671 г.,
разинцы казнили астраханского митрополита Иосифа, ныне канонизированного
русской церковью, и многих клириков астраханской епархии. Разин велел сжечь
городской архив и библиотеку и заявил, что точно так же поступит, когда возьмет
штурмом Москву. Три недели пробыл Разин в Астрахани, и каждый день он устраивал
публичные казни, жертвы для которых выискивал лично, разъезжая на коне по
городу. Жены и дочери убитых дворян, сотников и подьячих были «выданы» Разиным
за казаков; он сам раздавал своим приближенным «печати» на право пользования
той или иной женщиной.
Для вербовки в свои отряды
Разин разослал по Поволжью множество агитаторов. Они обещали простым людям
избавить их от начальства, объявляя целями похода Разина истребление бояр,
дворян и приказных людей, искоренение всякой власти, установление на всей Руси
казачества и всеобщего равенства. Зная уважение русского народа к личности
царя, Степан сам внешне соблюдал его. Для этого он воспользовался именами
царевича Алексея Алексеевича, умершего 17 января 1670 г., и патриарха Никона,
лишенного сана и сосланного в отдаленный Белозерский монастырь. Были распущены
слухи, что Разин спас патриарха Никона и царевича Алексея от преследования царя
и бояр, и теперь оба эти популярных лица сопровождают его. Роль царевича
Алексея играл один из черкасских казаков.
В начале сентября 1670 г.
отряды Разина подошли к Симбирску. Здесь к нему стали в большом количестве
стекаться беглые поволжские крестьяне, черемисы, чуваши и мордвины. Его
десятитысячное войско выросло в несколько раз, и лишь мужество защитников
города позволяло выдерживать осаду (к примеру, Астрахань была взята Разиным с
меньшими силами за два дня). В конце сентября на помощь осажденному городу
подошли отряды князя Юрия Барятинского. 1 октября между Барятинским и Разиным
произошло первое сражение, а через три дня второе. Воинство Разина было
полностью разбито, и он, бросив на произвол судьбы воевавших за него крестьян,
чувашей и черемисов, вместе с казаками уплыл вниз по Волге.
Он пытался закрепиться в
Царицыне, а с началом зимы прибыл в Кагалинский городок и стал искать контакты
с Астраханью и Черкасском. Но в Черкасске снова взял власть атаман Яковлев. В
феврале 1671 г. Разину не удалось захватить Черкасск силой, и он возвратился в
Кагалинский городок. Обозленный неудачами, он начал бессмысленные по своей
жестокости расправы с подчиненными, которых подозревал в измене. Несколько
десятков людей были заживо сожжены им в печи. В апреле 1671 г. глава Русской
Церкви, патриарх Иосиф, предал Разина анафеме. 14 апреля отряд черкасских
казаков осадил Кагалинский городок и взял в плен Разина вместе с его младшим
братом Фролом. Под усиленной охраной обоих отправили в Москву, где Разин был
публично казнен на Красной площади. После смерти Разина в руках мятежников
осталась одна Астрахань. В результате трехмесячной осады войсками боярина
Милославского 26 ноября 1671 г. она была взята. Царские воеводы оказались
гуманнее «народного вождя» Разина. Большинство разинцев были оставлены в живых
и получили возможность искупить свою вину честной службой в царских войсках.
Именем Разина большевики с
удовольствием называли улицы и населенные пункты. Поселки имени Степана Разина
до сих пор имеются в Нижегородской области на реке Алатырь и в Азербайджане,
улицы - во многих городах, которые он ограбил и залил кровью. В Москве до 1994
г. его имя носила древняя улица Варварка.
Рылеев
Кондратий Федорович Рылеев
(1795-1826) родился в небогатой дворянской семье. Отец его, управлявший делами
князя Голицина, был человек крутого нрава и обращался деспотически с женой и с
сыном. Мать Рылеева, Анастасия Матвеевна (урожденная Эссен), желая избавить
ребенка от жестокого отца, уже в 1801 г. отдала его в Первый кадетский корпус.
Здесь он обнаружил сильный характер и склонность писать стихи.
В 1814 г. Рылеев был
выпущен офицером в конную артиллерию, участвовал в походе в Швейцарию и
Францию. В 1815 г. опять был с войсками во Франции и оставался в Париже до конца
сентября. В 1818 вышел в отставку; в 1820 женился на Наталье Михайловне
Тевяшовой. После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с кружками
образованной молодежи столицы, примкнул к вольному обществу любителей
российской словесности и к масонской ложе «Пламенеющая звезда». В это же время
он публикует стихотворения и статьи в «Соревнователе Просвещения», «Сыне
Отечества», «Невском Зрителе», «Благонамеренном». Одно из этих стихотворений
поразило современников неслыханной дерзостью: оно было озаглавлено «К
временщику» и метило в грозного Аракчеева.
В 1821 г. Рылеев был
избран от дворянства заседателем уголовной палаты. К этому времени он
познакомился со всем литературным миром Петербурга. В 1824 г. Рылеев перешел на
службу в Российско-американскую компанию. В его доме бывали литературные
собрания; возникла мысль учредить собственное издание, и с 1823 г. Рылеев и
будущий декабрист А. Бестужев (писавший под псевдонимом Марлинский) стали
выпускать ежегодный альманах «Полярная звезда».
В
начале 1823 г. Рылеев вступил в тайное Северное общество, образовавшееся из
Союза благоденствия. Он был принят сразу в разряд «убежденных» и уже через год
был избран «диктатором». Дух и направление Северного общества, собрания
которого происходили на квартире Рылеева, всецело созданы им. В
противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось
демократизмом. Рылеев настаивал на принятии в общество купцов и мещан,
предлагал освобождение крестьян непременно с наделением их землей.
Известие о смерти
Александра I застало членов Общества врасплох. Перед 14 декабря Рылеев сложил
свои полномочия; вместо него «диктатором» был избран князь С. Трубецкой. Но
именно Рылеев стал одним из инициаторов и руководителей подготовки восстания на
Сенатской площади. В дни междуцарствия он был болен ангиной, и его дом стал
центром совещаний заговорщиков, приходивших будто бы проведать больного.
Рылеев, воодушевляя товарищей, сам не мог эффективно участвовать в восстании,
поскольку был штатским. Утром 14 декабря он пришел на Сенатскую площадь, затем
большую часть дня провел в разъездах по городу, стараясь выяснить ситуацию в
разных полках и найти подмогу. По свидетельству очевидцев, в день восстания
Рылеев просил П. Каховского проникнуть в Зимний дворец и «лично убить государя,
а уже затем мы всей братией изведем его родню».
На следующую ночь он был
арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Рылеев на допросах признал
себя главным виновником. В росписи преступников Рылеев поставлен вторым, и
обвинение выражено так: «Умышлял на цареубийство; назначал к совершению оного
лица; умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление Императорской
фамилии и приуготовлял к тому средства; усилил деятельность Северного общества,
управлял оным, приуготовлял способы к бунту, составлял планы, заставлял
сочинить манифест о разрушении правительства; сам сочинял и распространял
возмутительные песни и стихи и принимал членов; приуготовлял главные средства к
мятежу и начальствовал в оных; возбуждал к мятежу низших чинов чрез их
начальников посредством разных обольщений и во время мятежа сам приходил на
площадь». Именно за «умысел цареубийства», а не за свой поэтический талант,
Рылеев прославлялся при советской власти. Улицы Рылеева есть в Петербурге и
других городах.
Тысяча девятьсот
пятый год
1905 год - время начала и
наивысшего подъема первой русской революции (1905-1907 гг.). Под влиянием
неудачной для России войны с Японией в стране нарастала напряженность. В июле
1904 г. эсеровским террористом Созоновым был убит министр внутренних дел В.К.
Плеве. В конце 1904 г. по инициативе либерального «Союза освобождения» прошла
так называемая «банкетная кампания» по случаю 40-летия судебной реформы.
Либералы требовали народного представительства, ограничения самодержавия и
введения конституции. Император заявил, что считает парламентскую форму
правления вредной для вверенного ему Богом народа.
Потрясением, давшим начало
революционной смуте, стало событие, случившееся в Петербурге 9 января 1905 г.;
в советской историографии этот день именовался «Кровавым воскресеньем». По
советской версии, петербургские рабочие во главе со священником Георгием
Гапоном вышли на мирную демонстрацию с тем, чтобы в Зимнем дворце вручить царю
петицию. Однако власти расстреляли это народное шествие.
В событиях действительно
приняла участие мирная демонстрация, похожая на крестный ход: рабочие несли
иконы, хоругви и царские портреты. Но она была составной частью акции,
подготовленной революционными провокаторами. Уже с утра, задолго до первых
выстрелов, на Васильевском острове и в других местах группы рабочих во главе с
эсеровскими активистами сооружали баррикады и водружали красные флаги. Тысячи
демонстрантов несколькими колоннами двигались к Дворцовой площади, и чем ближе
они подходили, тем больше активизировались провокаторы. Еще не было выстрелов,
а какие-то люди уже распускали слухи о массовых расстрелах. Попытки властей
упорядочить шествие получали отпор.
Начальник Департамента
полиции Лопухин (кстати, симпатизировавший социалистам) позднее так объяснял
случившееся Императору: «Наэлектризованные агитацией толпы рабочих, не
поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии,
упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали
нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости
принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось
действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием...» Шествие от
Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал:
«Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя». Между тем Николая
II в
тот день не было в Петербурге, и он при всем желании не мог бы принять петицию.
Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры
предлагали толпе, напиравшей все сильнее, остановиться, но она не подчинялась.
Последовали первые залпы, сначала холостые. Толпа готова была вернуться, но
Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой остальных. Раздались боевые
выстрелы.
Примерно так же
развивались события и в других местах - на Выборгской стороне, на Васильевском
острове, на Шлиссельбургском тракте. В руках некоторых демонстрантов появились
красные знамена, лозунги «Долой самодержавие!», «Да здравствует революция!».
Толпа, возбужденная подготовленными боевиками, избивала городовых и офицеров.
На Васильевском острове группа, возглавляемая большевиком Л.Д. Давыдовым,
захватила оружейную мастерскую Шаффа.
Всего 9 января было убито
около 130 человек и ранено около 300 (сюда входят и те, кого убили и ранили
сами демонстранты). Но в тот же день стали распускаться самые невероятные слухи
о тысячах погибших и о том, что расстрел специально организован садистом-царем,
пожелавшим крови рабочих. Священник-провокатор Гапон составил листовку, в
которой слал силам правопорядка свое «пастырское проклятие» и освобождал солдат
от присяги, данной «изменнику царю, приказавшему пролить неповинную кровь
народную» (что было бесстыдной клеветой), «отлучил» Николая
II от
Церкви.
Через несколько дней,
обращаясь к рабочим, Николай II так оценил «Кровавое воскресенье»: «Прискорбные
события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого,
что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны…
они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства, насильно отрывая
вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны
дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага».
Тем временем революционеры
использовали события 9 января для организации массовых беспорядков по всей
стране. Начались забастовки, крестьянские волнения, антиправительственные
выступления интеллигенции и учащихся. Экономические требования сопровождались
или сменялись политическими.
Эти требования не были
беспочвенны: у России было немало внутренних проблем; в частности, в деревне
еще с крепостнических времен сохранялись те социальные язвы, на исцеление
которых была потом направлена Столыпинская реформа. Но в 1905 г. создавшейся
ситуацией не преминули воспользоваться силы, направленные против российской
государственности как таковой. Состоявшийся в апреле этого года в Лондоне
III
съезд РСДРП определил, что цель начавшейся революции - покончить с
самодержавием. Ведущей силой революции объявлялся рабочий класс. Он «должен
был» готовить вооруженное восстание, поддерживать выступления крестьянства и
«изолировать буржуазию». Партия намеревалась создать Временное революционное
правительство как орган победившего пролетариата и крестьянства.
Революционеры старались
прежде всего разложить вооруженные силы. В беспорядки оказались втянуты матросы
Черноморского флота, среди которых было много бывших рабочих. 14 июня 1905 г.
на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический» возник мятеж, который
сопровождался убийством офицеров. Узнав об этом, Ленин послал большевика М.И.
Васильева-Южина возглавить восстание, но пока тот ехал из Женевы в Одессу,
«Потемкин» уже ушел оттуда. Странствуя по различным портам Черного моря, броненосец
нигде не встретил поддержки, мятежная команда устроила артобстрел одесской
набережной с гуляющими по ней гражданами; 26 июня он пришел в Констанцу и
сдался румынским властям. В ноябре 1905 г. лейтенант П.П. Шмидт возглавил
восстание на крейсере «Очаков», но оно сразу было подавлено. Большинство частей
армии и флота остались верны своей присяге.
Крестьянские волнения
провоцировались партией эсеров во главе с В.М. Черновым. Эсеры всё чаще
прибегали к террористическим актам. Была создана «Боевая организация», на
совести которой немало политических убийств. Так, в феврале 1905 года эсером И.
Каляевым был убит московский Генерал-губернатор великий князь Сергей
Александрович.
Наконец Император пошел
навстречу требованиям общественности. В августе 1905 г. он подписал манифест о
созыве Государственной Думы. Россия получала в перспективе законосовещательный
выборный орган. Но ни либеральные, ни революционные партии не были
удовлетворены, т.к. Дума планировалась лишь как законосовещательная. В крупных
промышленных центрах, таких, как Петербург и Москва, революционеры создали
Советы - самопровозглашенные органы власти. Председателем Петербургского Совета
со временем стал Л.Д. Троцкий. Осенью беспорядки не только не пошли на спад, но
и напротив, охватили всю Россию, 15 октября началась всероссийская политическая
стачка.
Под таким давлением
Государь 17 октября 1905 подписал новый манифест. Подданным Империи были даны
гражданские свободы, за будущей Думой закреплялись законодательные права,
расширился круг избирателей. Впоследствии была издана серия законодательных
актов, дополнявших и расширявших положения Манифест 17 октября: об амнистии
политическим заключенным, об автономии Финляндии и др.
Манифест 17 октября вызвал
среди революционеров раскол: более радикальные почувствовали, что у них из-под
ног выбивается почва; менее радикальные солидаризовались с либералами, которые
связывали с реформами надежды на улучшение жизни общества. В городах прошли
массовые демонстрации с национальными флагами и портретами Императора. Это
говорило о том, что революция идет на спад. Большевики не могли этого допустить
и стали готовить вооруженное восстание с целью свержения монархии.
Предполагалось, что
восстание начнут рабочие Петербурга. Но 3 декабря 1905 г. полиция арестовала
почти весь состав столичного Совета. Тогда по предложению Московского комитета
большевиков Московский Совет решил 7 декабря начать всеобщую стачку, которая
должна была перерасти в вооруженное восстание. Стачка началась в 12 часов 7
декабря. По всей Москве прошли массовые митинги, формировались вооруженные
отряды. Политические экстремисты и сагитированные ими рабочие громили
полицейские участки и вооружались захваченным оружием. В боевых дружинах
насчитывалось 8 тысяч участников, из них 2 тысячи были вооружены. Улицы Москвы
перегородили баррикады. Несколько дней в городе шли бои. К 19 декабря силами
войск и полиции восстание было подавлено. Но в том же месяце радикалам удалось
развязать восстания в поселках Донецкого бассейна, в Харькове, Ростове-на-Дону,
в городах западного края, Закавказья, в Нижнем Новгороде, Перми, Уфе,
Новороссийске, Красноярске, Чите и других городах.
Не обошлась первая русская
революция и без участия внешнего противника. Если в 1917 г. таким противником
была Германия, то в 1905 г. - Япония. Ее правительство оказывало поддержку
революционерам через военного атташе Мотодзиро Акаси (занимавшего эту должность
с 1902 по 1904 гг.). Япония выделила для нужд революционного движения в России
около 1 млн. иен (по современному курсу, около 35 млн. долларов).
Революционеры, в свою очередь, поздравляли японцев с победами над Россией.
Революция 1905 года стала
следствием 25-летней попытки «подморозить Россию», начатой К.П. Победоносцевым
в ответ на цареубийство 1 марта 1881. В это время были не только остановлены
насущные реформы, но отменялись и некоторые уже введенные Александром
II
преобразования. Между тем и экономика, и уровень грамотности в стране быстро
росли, - обществу в рамках «старого режима» было тесно. Для модернизации страны
была необходима какая-то встряска. Но радикальные силы, в том числе большевики,
под видом «свержения самодержавия» стремились не к модернизации страны, а к
«великим потрясениям» и осуществлению крайних социалистических доктрин в духе
того, что последовало в 1918 году. Только благодаря усилиям власти, прежде
всего С.Ю. Витте и П.А. Столыпина, удалось избавить Россию от захлестнувшей ее
в 1905-1906 гг. волны террора и анархии и привести к «обновленному строю»,
давшему стране 8 лет мира и процветания. Именно эти люди, а вовсе не
баррикадные бои на «красной» Пресне (уже после Манифеста 17 октября),
запечатленные в московской топонимике, заслуживают благодарной памяти потомков.
Ухтомский
Алексей
Владимирович Ухтомский (1876-1905) родился в деревне Новгородской губернии.
Закончив ремесленное училище, он работал на судоремонтном заводе в Петербурге,
в паровозных депо разных городов.
Революция 1905
г. застала Ухтомского на Московско-Казанской железной дороге в должности
машиниста. Летом и осенью 1905 года шла усиленная подготовка ко всеобщей
политической стачке. В Москве был создан Совет рабочих пяти профессий:
печатников, металлистов, табачников, столяров и железнодорожников. Ухтомский
занимался делами Железнодорожного союза. Необходимо было создать сеть ячеек
союза с тем, чтобы через них готовить железнодорожников ко всеобщей стачке. В
это время Ухтомский был арестован, но вскоре освобожден.
6 октября 1905
года по решению Московского комитета РСДРП в городе началась всеобщая
политическая стачка, которая быстро охватила промышленные центры и превратилась
во всероссийскую. 10 декабря она переросла в Москве в вооруженное восстание.
Центрами восстания стали Пресня, Замоскворечье, Рогожско-Симоновский район и
район Казанской железной дороги. На Казанской железной дороге был организован
революционный комитет, куда вошел и машинист А.В. Ухтомский. По распоряжению
этого комитета стачечники захватили железнодорожный телеграф и передали по
линии требование немедленно и повсеместно прекратить работу и присоединиться к
политической стачке. К началу восстания здесь была создана дружина боевиков
численностью в 200 человек. В состав ее вошли многие рабочие Петровских
железнодорожных мастерских, Люберецкого завода, а также ряда предприятий
Коломны.
Когда к московским
силам правопорядка прибыла помощь из Петербурга и конец мятежа близился,
большевицкие боевики стали покидать Москву. В этом им помог Ухтомский. 14
декабря, миновав около станции Сортировочная засаду правительственных войск,
машинист-революционер вывез из Москвы более 100 вооруженных людей. Ухтомский
миновал опасное место на предельной скорости, но уже на следующую ночь был
арестован на станции Люберцы и через три дня вместе с шестью другими боевиками
расстрелян.
Если пользоваться современной терминологией, Ухтомский
создавал незаконные вооруженные формирования и сам активно участвовал в их
деятельности. Между тем именем Ухтомского до сих пор названы улицы в Нижнем
Новгороде, Ярославле, Пензе, Ижевске, Уфе и других городах. В Москве, в
Лефортово, имя Ухтомского носят улица и переулок.
Халтурин
Степан Николаевич Халтурин
(1856-1882) родился в большой зажиточной семье государственного крестьянина. Он
учился в уездном поселковом училище города Орлов Вятской губернии (в 1923-1992
гг. этот город назывался Халтурин), где увлекся народнической литературой,
оказавшей на него большое влияние. В 1874-1875 гг. он продолжил учебу в Вятском
земском училище, где приобрел специальность краснодеревщика. Видимо, он был
хорошим специалистом, иначе не смог бы впоследствии попасть на работы по
отделке императорской яхты «Александрия», а потом и в Зимний дворец. Надеясь
осуществить мечту о социалистической коммуне, Халтурин с друзьями хотел уехать
в США, но из-за кражи у него загранпаспорта был вынужден остаться в Москве. С
1875 г. переехал в Петербург, где, живя случайными заработками, занимался
пропагандистской деятельностью. В 1878 г. вместе с В.П. Обнорским стал
организатором «Северного союза русских рабочих». В 1879 г. этот союз был
разгромлен, и Халтурин стал членом «Народной воли».
В
программе «Северного союза» еще не говорилось о какой-либо вооруженной борьбе
против государственного строя России. Однако спустя полгода взгляды Халтурина
изменились: он стал убежденным террористом. Возможно, это объясняется его
чрезвычайной эмоциональностью, склонностью к фантазиям. Предлагая взять на себя
цареубийство, Халтурин придавал особое значение тому, чтобы царь был убит
непременно рабочим. Количество возможных жертв, как и обычно у революционеров,
в расчет не принималось. Лев Тихомиров, который в то время был народовольцем,
но потом перешел на монархические позиции, вспоминал, что, готовя взрыв в
Зимнем, Халтурин любил повторять: «Пусть погибнет 50-100 человек, только бы до
"Самого" добраться!..» Теракт готовился полгода. Под именем Степана
Батышкова Халтурин устроился в Зимний дворец столяром. Не раз ему случалось
оставаться с царем наедине в его кабинете. Но Халтурин хотел действовать
наверняка. Постепенно он пронес во дворец три пуда динамита и заложил их в
столовой, где обедал Император.
Взрыв в Зимнем дворце был
осуществлен 5 февраля 1880 г. в 18 часов 22 минуты.
Император в тот день задержался с обедом, что и спасло ему жизнь. Пострадала в основном царская охрана - солдаты
лейб-гвардии Финляндского полка: погибло 11 человек, 56 было ранено. Жертвами
теракта стали недавние крестьяне в солдатских мундирах - люди, за счастье
которых якобы и боролись «народовольцы». Трое погибших солдат были вятичами,
земляками своего убийцы. Несмотря на страшное опустошение, на обезображенные
трупы товарищей, на собственные раны, уцелевшие часовые оставались на своих
местах. Они не соглашались оставить пост, пока не были сменены своим разводящим
ефрейтором, тоже раненым.
Один
из руководителей «Народной воли» Андрей Желябов после взрыва утешал
расстроенного Халтурина: «Степан, голубчик, успокойся. Этот взрыв в Зимнем
дворце потряс весь Петербург… К нам придут тысячи новых бойцов! Взрыв в царском
логове - первый удар по самодержавию! Твой подвиг будет жить в веках». Халтурин
поначалу был крайне подавлен неудачей, но потом успокоился и пообещал в
следующий раз «охулки на руку не положить». Он уехал на юг, где около двух лет
вел революционную пропаганду среди рабочих, что прекратилось в связи с
чрезвычайным положением, введенным в Одессе, и особенно действиями прокурора
Стрельникова, назначенного производить следствия по политическим делам на всем
юге России. Халтурин известил об этом «Исполнительный Комитет», который и
поручил ему организовать убийство прокурора.
Покушение на Стрельникова планировалось на январь 1882
г., но Исполком «Народной воли», считая предстоящую операцию рискованной,
отложил ее, чтобы найти для Халтурина напарника. Этим напарником стал
двадцатидвухлетний пропагандист «Народной воли» Н.А. Желваков. 18 марта 1882 года он убил Стрельникова во время прогулки,
но скрыться не смог. Халтурин с оружием в руках пытался отбить его от
полицейских и был взят с поличным. Весть о том, что ненавистный прокурор убит,
очень обрадовала сидевших в местной тюрьме уголовников. Желваков и Халтурин
были ими встречены с почетом. Через несколько дней террористы, так и не
назвавшие свои подлинные имена, были повешены.
Имя
Халтурина было с особым цинизмом присвоено Миллионной улице, на которой стоит
Зимний дворец - место главного преступления этого террориста. Теперь этой улице
возвращено исконное название. Однако улицы Халтурина остались в Павловске и
Петродворце. А в Твери городская Дума не поддержала инициативу более тысячи
горожан о переименовании улиц Софьи Перовской, Александра Желябова и Степана
Халтурина. Халтуринские улица и проезд сохраняются в Москве и в других русских
городах. Погубивший невинных людей Халтурин удостоился несравненно больших
почестей, чем еще один его земляк и ровесник - Владимир Бехтерев. Будущий
корифей российской медицины в момент взрыва находился в Зимнем и оказывал
помощь пострадавшим…
5. НАЗВАНИЯ, СВЯЗАННЫЕ
С КАНОНИЗИРОВАННЫМИ
СОВЕТСКОЙ
ПРОПАГАНДОЙ ИДЕОЛОГАМИ
РЕВОЛЮЦИОННОГО
ДВИЖЕНИЯ
Стараясь найти себе
опору в истории, советские пропагандисты шли несколькими путями. Подлинных
предтеч большевизма, таких, как С.Г. Нечаев, П.Н. Ткачев и Н.П. Огарев, они не
очень афишировали. Зато они использовали в своих целях имена А.И. Герцена, П.А
Кропоткина, Г.В. Плеханова и других, чьи взгляды были им на самом деле глубоко
чужды. Герцен в конце жизни предвидел, что «социализм разовьется… до крайних
последствий, до нелепостей» и «будет побежден грядущей, неизвестной нам
революцией». Кропоткин на место классовой борьбы ставил взаимопомощь как главную
движущую силу общества. Плеханов отстаивал эволюционное развитие
социал-демократии, противостоял Ленину и в I мировой войне занял оборонческую
позицию. Тем не менее в общественном сознании эти имена связывают с советской
идеологией. И объективно все трое, каждый по-своему, были вдохновителями
революционного движения, которое в итоге разрушило историческую Россию.
Особенно же полюбились советским пропагандистам так называемые «революционные
демократы» как бы не оценивать работы Чернышевского и ему подобных, очевидно,
что место, которое занимают их имена в российской топонимике, никак не
сообразно с их вкладом в отечественную культуру. Смехотворно положение, когда
огромному большинству жителей страны совершенно не известны имена десятков
действительно крупных русских писателей и мыслителей, в том числе деятелей
реформаторского толка, тогда как несколько имен идеологов революции с детства
усвоены в качестве символов отечественной культуры.
Благодарность нации
заслуживают не просто выдающиеся люди, но те, кто стремился исправлять,
созидать и улучшать, а не разрушать до основания, чтобы на руинах исторической
России возвести нечто новое, ими самими лишь очень смутно представляемое.
Воплощение этих разрушительных идей в ХХ веке лишает их творцов того ореола «борцов
с самодержавием», который они имели в глазах прогрессивной русской
интеллигенции до 1917 г.
Герцен
Александр
Иванович Герцен (1812-1870) был внебрачным сыном богатого помещика И.А.
Яковлева и Генриетты Луизы Гааг, приехавшей в Россию из Штутгарта. Мальчик
получил придуманную отцом фамилию, намекающую на сердечную привязанность
родителей (Herz - сердце), и тяжело переживал свое «ложное положение». Его
первыми домашними учителями были радикально настроенные республиканец-француз
Бушо и семинарист И. Протопопов. Сильное влияние на мировоззрение молодого
Герцена оказали также сочинения Руссо и Шиллера и восстание декабристов. «Казнь
Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души», -
вспоминал Герцен. Вместе со своим другом Н.П. Огаревым он поклялся «отомстить за
казненных».
В 1829-1833
гг. Герцен был студентом физико-математического отделения Московского
университета. В это время его увлекли сочинения утопических социалистов
Сен-Симона, Фурье и Оуэна, а также революционные события 1830-х гг. во Франции
и Польше. Вокруг Герцена сложился кружок «вольномыслящей» молодежи, в котором
«проповедовали ненависть к всякому правительственному произволу». Через год
после окончания курса Герцен, Огарев и несколько их товарищей были арестованы.
Поводом стала вечеринка, на которой они пели песню с антимонархическими словами
и разбили бюст Николая
I. Было заведено
дело о «несостоявшемся, вследствие ареста, заговоре молодых людей, преданных
учению сен-симонизма». Герцен 6 лет провёл в ссылке в разных городах Перми,
Вятке, Владимире, и с 1836 г. он стал печататься под псевдонимом Искандер.
В годы ссылки,
во многом под влиянием невесты - Н.А.Захарьиной и знаменитого масона зодчего
Витберга усилились религиозные искания Герцена. Он восторгается Евангелием,
обретает опыт глубокой молитвы, но за исключением короткого периода перед
свадьбой остается чуждым и даже враждебным Православной Церкви. Свободолюбивый
дух Герцена смущает казенность «николаевского православия» и он предпочитает
быть «сердечным христианином» в традиции Сен Мартена. Друзей он просит прислать
ему в ссылку сочинения знаменитых нецерковных мистиков - Парацельса,
Эккартсгаузена, Сведенборга. Перед рождением своего первого сына он пишет «Бог
поручает мне это малое существо, и я устремлю его к Богу» (Соч. т.2, с.263).
Однако, вскоре этот религиозный настрой слабеет и сменяется к 1842 г. настоящим
бунтом против Бога. Внешней причиной перемены стали тяжелые жизненные испытания
мыслителя - болезни жены, страдания и смерти трех детей. Вера в гармонию и
разумность Божьего мира рухнула. Не желая сомневаться в человеке, видеть его
органическую испорченность грехом, Герцен восстаёт на Бога и низвергает Его в
своем мировоззрении.
На место Бога,
как и другие революционные теоретики середины XIX века, он пытается поставить
человека. Огромное влияние здесь на него оказывает сначала Гегель, а затем
Фейербах. Но мощный ум Герцена не останавливается на половине пути. Он,
страстно, совершенно религиозно взыскуя положительный идеал, отказывается его
видеть не только в Боге, но и в любых исторических и социальных общностях. Он
слишком хорошо знает человека, чтобы обольщаться на его счет. «Мужественная
правдивость, которая проходит через все годы исканий Герцена, ведёт к тому, что
в Герцене ярче, чем в ком-либо другом, секуляризм доходит до своих тупиков» -
пишет о Герцене протоиерей Василий Зеньковский. Отсюда «печать трагизма на всём
идейном творчестве» Герцена.
В 1842 г.
Герцен вернулся в Москву и возглавил левое крыло «западников». Вместе с В.Г.
Белинским, М.А. Бакуниным и др. он вступил в бой со «славянофилами»: «Мы видели
в их учении новый елей, помазывающий благочестивого самодержца всероссийского,
новую цепь, налагаемую на независимую мысль, новое подчинение ее какому-то
монастырскому чину азиатской церкви, всегда коленопреклоненной перед светской
властью». В 1840-е гг. Герцен написал роман «Кто виноват?», повести
«Сорока-воровка» и «Доктор Крупов», в которых содержалось обличение
крепостничества. Создал он и несколько философских работ, в том числе «Письма
об изучении природы», о которых Г.В. Плеханов сказал: «Легко можно подумать,
что они написаны не в начале 40-х гг., а во второй половине 70-х, и притом не
Герценом, а Энгельсом. До такой степени мысли первого похожи на мысли второго».
Василий Зеньковский считает Герцена основоположником русского философского
позитивизма.
После смерти
отца (1846) Герцен стал обеспеченным человеком и вскоре уехал в Европу, где
занялся активной революционной работой, желая освободить человечество от гнета
эксплуатации, клерикального и политического рабства. В конце 1840-х он занял
место в самом центре международной революционной деятельности. Он тяжело
переживал поражение европейских революций 1848-1849 гг.: «Я так еще не страдал
никогда». Герцен разочаровался в революционных возможностях Западной Европы и
в самом европейском обществе, смертельно отравленном, по его мнению,
мещанством. Будущий успех освобождения человеческой личности от гнёта корыстной
эксплуатации Герцен стал связывать с Россией. Он разработал теорию, согласно
которой социализм разовьется в России из крестьянской общины. Герцен считал,
что «человек будущего в России - мужик, точно так же, как во Франции работник».
Отказавшись от веры в Бога и в Европу, он перенес свое страстное религиозное
упование на Россию, и на русского мужика-общинника. Эти идеи впоследствии были
восприняты народниками.
В Европе
Герцен сблизился с местными революционерами, участвовал в издании газеты
Прудона «Голос народа». В 1850 г. он ответил отказом на требование русского
правительства вернуться в Россию, за что был лишен всех прав состояния и
объявлен «вечным изгнанником». Переехав в Лондон, Герцен в 1853 г. основал там
Вольную русскую типографию, чтобы печатать сочинения, запрещенные в России
цензурой. С 1855 г. начал издавать альм